Миссия на Маврикий - читать онлайн книгу. Автор: Патрик О'Брайан cтр.№ 26

Его скудные пожитки уже были перевезены на флагман с «Боадицеи», и разложены его собственным стюардом в привычном порядке. С удовлетворенным вздохом Джек раскинулся в виндзорском кресле с подлокотниками, сбросив тяжелый парадный мундир на сундук. Киллик не любил, когда одежду бросали так, Киллику потом приходилось возиться с ней. Но Киллик, который заливал кипятком свежемолотый кофе в момент, когда катер «Рэйсонейбла» отошел от борта «Оттера», был уже другим человеком. Когда-то строптивый, сварливый, ворчливый, мастер выразить презрение словом или молчанием, сейчас он был чуть ли не почтителен. Он принес кофе, одобрительно посмотрел, как Джек пьет его, дуя на горячую чашку, повесил мундир, воздержавшись от комментариев, типа риторического: «Где ж потом деньги брать на новые эполеты, когда с этих вся позолота слезет – этак-то вещь на пол швырять?» Вместо этого он вернулся к разговору, который был прерван отъездом Джека с инспекцией:

– Так вы сказали, сэр, они все еще без зубов?

– Ни следа не было, Киллик. До самого отплытия – никаких признаков.

– Ну, я даже рад, – заметил тот, разворачивая носовой платок с двумя масивными кусками коралла. – Говорят, это помогает им прорезаться.

– Спасибо, Киллик, огромное спасибо! Чесслово, отличные кораллы. Отправлю их домой с первым же судном.

– Ах, сэр, – вздохнул Киллик, глядя в кормовое окно, – вы помните тот грязный старый маленький медный котел на кухне, как мы поднимали его дымоход? Мы тогда стали черными, как два трубочиста!

– Этот старый котел будет уже прошлым, когда мы снова увидим коттедж. «Хиби» заплатит за это. И сквозняк в коридоре – тоже, если Годби знает свое дело.

– А капуста, сэр! – воскликнул Киллик в ностальгическом экстазе. – Когда я видел ее последний раз, на ней было всего-то по четыре листика!

– Джек, Джек! – Стивен с криком ворвался в каюту. – Я был жутким болваном! Я узнал, что тебя повысили. Ты теперь большой человек, практически адмирал! Сердечно желаю тебе всех благ на новой должности! Молодой человек в черном сказал мне, что ты теперь самый главный на станции после командующего.

– Ну да, люди поговаривают, что я – коммодор. Но я ведь упоминал уже это раньше, если помнишь. Мы тогда говорили о вымпеле.

– Да-да, старина. Я просто не ухватил тогда, что это означает. До меня не дошло, что этот странный маленький флажок означает коммодора, мне как-то казалось, что флаг скорее относится к кораблю... Мы ведь, вроде, называли самый главный корабль Ост-Индского конвоя, тот, которым командовал мистер Маффит, «коммодор»? Ты не мог бы мне помочь в этом разобраться?

– А ты будешь внимательно слушать?

– Да, сэр!

– Я тебе уже столько рассказывал о Ройял Нэви, а много ли ты запомнил? Только вчера я слышал, как ты давал Фаркъюхару ну очень странную трактовку разницы между халфдеком и квартердеком, да и сегодня я не уверен, что ты знаешь разницу между... Тут Джека прервали: сначала мистер Петер, тот самый молодой человек в черном, со связкой бумаг, затем посыльный от генерала из Кейптауна, затем Сеймур, с которым надо было тщательно обсудить список переводимых на «Нереиду» – проштрафившихся, а также тех, в ком на фрегате была срочная нужда. И, наконец, последним зашел секретарь командующего базой, узнать как дела у его кузена Петера, и передать, что адмирал Берти поправляется и шлет свои наилучшие пожелания и, хотя он совершенно не намерен торопить коммодора, он будет счастлив услышать о выходе эскадры в море.

– Ну вот, Стивен, вот они, забавы коммодора, – хмыкнул Джек, выпроводив последнего посетителя. – Во-первых, это не звание, а должность – и мистер Дж. Обри ни на сотую дюйма не продвинулся в списках капитанов Королевского Флота. Должность эта временная, и, когда время закончится, я останусь тем же, кем был. Но пока оно продолжается – меня можно назвать исполняющим обязанности контр-адмирала (но без контр-адмиральского жалованья), я командую эскадрой.

– Ну что ж, это должно греть тебе душу. Ты ведь часто сетовал на свое подчиненное положение.

– Так и есть, для меня это слово звучит зовом боевой трубы. Но в то же время, признаюсь в этом только тебе, Стивен, имея в руках такое предприятие, предприятие, в котором ты всецело зависишь от других, понимаешь, сколь тяжел адмиральский хлеб.

– Под «другими» ты имеешь в виду других командиров? Да, они – существенный фактор, это совершенно ясно. Прошу тебя, будь со мной абсолютно откровенен в этом вопросе, здесь не должно быть умолчаний.

Джек и Стивен ходили вместе на многих судах, но они никогда не обсуждали офицеров: Стивен Мэтьюрин, будучи корабельным хирургом, принадлежал кают-компании, хотя и был другом капитана, и тема эта никогда не поднималась ими. Сейчас ситуация изменилась: Стивен теперь являлся коллегой Джека и его политическим советником, с другими же командирами эскадры он никаких отношений не имел.

– Давай начнем с адмирала. И, Джек, пока мы работаем друг с другом открыто, мы должны и говорить все в открытую. Я знаю твои предубеждения к некоторым вещам, и я их уважаю, но, поверь мне, братец, сейчас для них не время. Итак, ожидаешь ли ты полной поддержки от мистера Берти?

– Он веселый малый, – заметил Джек, – и он настолько любезен и предупредителен со мной, насколько я только мог бы желать, он сразу утвердил мое назначение Джонсона, самое приятное, что он мог для меня сделать. До тех пор, пока все будет в порядке, я не сомневаюсь, он будет поддерживать нас во всем. Кроме всего прочего, это и в его интересах. Но его репутация по службе... На Ямайке его прозвали «сэр Джайлс Оверрич», как того парня в пьесе, ты знаешь. И он таки переиграл бедного Джеймса. Хороший офицер, заметь, хоть и не видит сквозь кирпичную стену лучше других.

Джек немного поколебался и закончил:

– Но если я ошибусь, я не удивлюсь своему смещению. Равно если я стану между ним и лакомым куском. Впрочем, при нынешнем положении дел последнее вряд ли возможно.

– Однако, ты невысокого мнения и о его голове и о его сердце.

– Ну нет, так далеко я не захожу. У нас разные мнения о том, что есть порядок на корабле, конечно... Нет, я скажу тебе одну вещь, из-за которой я не могу на него полагаться. Этот русский шлюп. Он, конечно, был бы тем еще подарочком для любого. Адмирал очень хочет избавиться от него, но отпустить русских – нет, такую ответственность он на себя брать не хочет! Но и объявлять русских пленниками он тоже не торопится – ведь среди прочего их придется кормить – за его счет, если правительство не утвердит его решение. И вот он заставляет русского командира дать слово не бежать, а с другой стороны – просто выживает Головнина в море, отказывая ему в провианте. Денег у Головнина нет, и местные купцы отказываются принимать чеки, подписанные в Петербурге. Идея в том, что, в конце концов, Головнин нарушит слово и исчезнет ненастной ночью, когда задует норд-вест. Для иностранца его слово ничего не значит, говорит адмирал со смехом и интересуется, почему тот не сбежал еще полгода назад – он, де, ждет – не дождется, когда русских снимут с его шеи. Он говорит об этом, как о само собой разумеющемся, без всяких колебаний – такой умный способ прикрыть себя. У меня душа в пятки уходит при мысли о таком начальнике.