Миссия на Маврикий - читать онлайн книгу. Автор: Патрик О'Брайан cтр.№ 25

Следующей была «Нереида». Ей не требовалось таких усилий, чтобы достичь эффекта «Сириуса», но экипаж ее был молчалив и угрюм, офицеры выглядели раздраженными и издерганными. Понукаемая команда наводила последний лоск. Джек любил аккуратные корабли, и, конечно, чистые корабли, но сияющая медь «Нереиды» угнетала его. Он проводил смотр тех, кого из-за его визита заставили каторжно трудиться ради ничтожного результата. Без радости обходил он молчаливый, напряженный корабль. То, что его интересовало, было внизу – футтоксы. И там, с капитаном, его нервничающим первым лейтенантом и затурканным плотником, он понял, что Корбетт почти не преувеличивал. Ее доски были в ужасном состоянии, он это понял еще до того, как потыкал их шилом. Видимо, прав был портовый инспектор Саймонстауна, говоря, что она послужит еще только два или три сезона.

Однако больше Джека удручала куда быстрее распространяющаяся «гниль» на верхней палубе. Молодым гардемарином именно в этих водах за неподобающее поведение и любовные похождения он был на шесть месяцев разжалован в матросы. Тот корабль и в подметки не годился вылизанной и надраенной «Нереиде», хотя имел просто дьявола в образе капитана и первого лейтенанта ему под стать. Так что Джек хорошо представлял, какого труда стоило добиться хотя бы половины от увиденного им результата. Те месяцы, не особо приятные и просто ужасные в начале дали ему опыт, редкий среди офицеров – близкое знакомство с жизнью простого матроса, понимание его взгляда на окружающее. Он знал их язык слов и жестов, и то, что он увидел перед спуском в трюм – напряженные, избегающие взгляды, едва заметные кивки и жесты, полное отсутсвие хоть какого-то веселья, сильно заботило его.

Корбетт оказался проворен с цифрами, его детальный отчет о состоянии «Нереиды», расчерченный тонкими черными и красными линиями, оказался на столе одновременно с мадерой и сладкими галетами.

– Вы неплохо обеспечены порохом и ядрами, – заметил Джек, просматривая ведомость.

– Да, сэр, – ответил Корбетт. – Я не вижу пользы в разбрасывании железа в океане, а, кроме того, откат орудий так обдирает палубу.

– Это так. И палуба «Нереиды» в отличном состоянии, должен подтвердить. Но вам не кажется, что тренировка необходима, чтоб ваши люди могли вести точный огонь на дальних дистанциях?

– Ну, сэр, по моему опыту, это не имеет большого значения. Я всегда становлюсь с противником рея к рее, тут не промахнешься, даже если постараешься. Но не мне рассказывать Вам про ближний бой, сэр, после вашего-то дела с «Какафуэго»!

– Но есть ведь и другие ситуации, скажем, пройтись по вражескому рангоуту этак с мили, а потом встать поперек его клюзов, – миролюбиво возразил Джек.

– Да, конечно, сэр, вы правы – сухо отозвался Корбетт без малейших признаков убеждения.

Если «Нереида» выглядела королевской яхтой (насколько военный корабль вообще на это способен), то «Оттер», на первый взгляд, такой яхтой и являлся. За всю свою жизнь Джек никогда не видел столько золоченых орнаментов разом и никогда не видел он еще все ванты и штаги с вплетенными алыми нитями, и стропы и блоки, обшитые красной кожей. На второй взгляд казалось, что это нечто еще похлеще, в частности, благодаря портновским изыскам, маячащим на квартердеке. Даже гардемарины щеголяли шляпами с кокардами, бриджами и хессианскими туфлями с золотыми пряжками, производя впечатление скорее штатских щеголей, чем военных в форме. К своему удивлению, Джек обнаружил, что офицеры Клонферта относятся к довольно вульгарному типу людей. Их отличали серые, невыразительные лица, позы портновских манекенов, пристальный назойливый взгляд и привычка смотреть в рот своему капитану. С другой стороны, не требовалось великой проницательности, чтобы заметить, что атмосфера на борту «Оттера» разительно отличалась от «Нереиды»: экипаж был бодр и весел, и было ясно, что им нравится их капитан, старшие офицеры, боцман, канонир и плотник, эти столпы корабельного порядка, выглядели надежными и опытными.

Если палуба, оснастка и золоченая резьба «Оттера» поразили Джека, то капитанская каюта просто потрясла. Ее невеликие размеры скрадывались обилием зеркал в золоченых рамах, отражавших кучу подушек на турецкой софе, а развешанные на покрывающем переборку персидском ковре скимитары навевали мысли об арабских ночах. С потолочного бимса свисала золоченая лампа из мечети, возле софы примостился кальян. Посреди этого великолепия две двенадцатифунтовки смотрелись абсолютно чужеродными, но такими родными и реальными.

Появилось ритуальное угощение, внесенное черным мальчиком в тюрбане, и Джек и Клонферт остались одни, ощущая изрядную неловкость. За годы службы Джек научился ценить способность помолчать, когда нечего сказать, но Клонферт, хоть и чуть постарше (несмотря на свой моложавый вид), этого дара оказался напрочь лишен, и тарахтел без умолку. Вот эти безделушки он привез из сирийской кампании с сэром Сиднеем, лампа – подарок Джезза-Паши, скимитар справа – от маронитского патриарха. Он так привык к восточному стилю, что никуда без софы, не желает ли коммодор присесть? Коммодору совершенно не улыбалось оказаться в нескольких дюймах от палубы – ноги-то куда девать? – и он отговорился тем, что ему желательно видеть шлюпки «Боадицеи», снующие между фрегатом и арсеналом, заполняя кранцы и погреба вескими аргументами. Потом коммодору была предложена капелька «Констанции», с фигой из Алеппо в качестве закуски – Клонферт уверял, что это очень интересное сочетание. «Или немного этого ботарго?»

– Я чрезвычайно благодарен, Клонферт, – ответил Джек, – и я уверен, что ваше вино великолепно. Но дело в том, что на «Сириусе» меня поили портвейном, а на «Нереиде» – мадерой из капитанских запасов, поэтому сейчас я бы все отдал за чашечку кофе, если это возможно.

Это оказалось невозможно. Клонферт был подавлен, раздосадован, обескуражен – ни он, ни его офицеры не пили кофе. Он действительно был очень и очень огорчен, ему пришлось извиняться, и это было для него болезненным ударом. Поскольку Джек считал, что неприятностей на эскадре и так хватает, да и просто по-человечески ему не хотелось оставлять Клонферта в таком очевидно подавленном состоянии, то, подойдя к великолепному бивню нарвала, прислоненному в углу, он вежливо произнес:

– Какой необычный великолепный бивень!

– Красивая вещь, не так ли? Но со всем уважением, сэр, правильнее называть это рогом. Это рог единорога, сэр Сидней дал его мне. Он лично застрелил это существо, заметив его в стаде антилоп. Ему пришлось погоняться за ним, хотя под ним был собственный жеребец Гассан Бея, двадцать пять миль по дикой пустыне. Турки и арабы были поражены, сэр. Они говорили мне, что никогда не видели наездника лучше, а выстрел, сразивший единорога на всем скаку, их просто потряс.

– Да уж наверное, – хмыкнул Джек. Он повертел «рог» в руках, и, улыбаясь, спросил:

– То есть, я могу хвастаться, что держал в руках настоящий рог единорога?

– Вы можете поклясться в этом, сэр! Я сам лично отрубил этот рог от головы чудовища!

«Бедолага просто из штанов готов выпрыгнуть, лишь бы себя показать», – думал Джек, возвращаясь на «Рэйсонейбл». Похожий бивень нарвала хранился в его каюте несколько месяцев, он вез его с севера для доктора Мэтьюрина – и никогда уже не спутал бы плотную тяжесть его дентина с легкой роговой тканью. Возможно, конечно, Клонферт думал, что часть его рассказа – правда. Адмирал Смит был известный пустомеля и хвастун, вполне способный выдумать эту глупую басню, в то же время он был способный и предприимчивый офицер. Не говоря о других блестящих его делах, он отстоял Акру от Бонапарта – немногие имели такой повод для хвастовства. Может, Клонферт из того же теста? Джек всей душой надеялся на это. Тогда черт с ним, пусть рассказывает про единорогов, сколько их есть на Земле, и львов пусть не забудет – лишь бы результаты его действий были не хуже.