Первый человек в Риме - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 39

Трудно сказать, что причиняло бо́льшую боль – ярость или горе. Находясь на грани помешательства, Сулла смотрел на своих мучительниц, не в состоянии ни думать, ни видеть.

– Я не могу так больше! – произнес он вдруг с удивлением в голосе.

– Чепуха! Конечно можешь, – самодовольно возразила Никополис, нисколько не сомневаясь в том, что ее мужчина никуда не денется из-под ее каблука. – А теперь иди и сделай что-нибудь сто́ящее. Завтра ты почувствуешь себя лучше. У тебя всегда так бывает.

Вон из дома, куда угодно! Сулла не соображал, куда идет. Ноги сами несли его по переулку с Гермала к той части Палатина, что выходила к Большому цирку и Капенским воротам.

Здесь дома стояли реже, было больше зелени. Палатинский холм – не очень модный район, слишком далеко от Римского форума. Не замечая холода, в одной только домашней тунике, Сулла опустился на камень. Он не видел пустых рядов Большого цирка и красивых храмов Авентина. Мысленно он разглядывал перспективу, которая лежала перед ним и терялась в бесконечности. Его будущее было ужасно, отвратительно. Он видел кривую дорогу, по которой ему предстояло идти до самой смерти – без всякой надежды подняться наверх, с тоской, с полуголодным существованием. Пронзившая его боль была невыносима, его трясло. Он вдруг услышал скрежет зубов и понял, что громко стонет.

– Ты болен? – послышался чей-то голос, тихий и робкий.

Сначала, подняв голову, он ничего не увидел. Боль застила глаза. Потом взгляд медленно прояснился, и он разглядел заостренный подбородок, золотистые волосы, лицо с широкими скулами, огромные глаза цвета меда.

Девушка опустилась перед ним на колени, закутанная в кокон домашней пряжи, – точно такая же, как на пустыре Флакка.

– Юлия! – вздрогнув, воскликнул он.

– Нет, Юлия – моя старшая сестра. А меня зовут Юлилла, – откликнулась она с улыбкой. – Ты болен, Луций Корнелий?

– Болезнь мою не может вылечить врач. – Рассудок и память возвращались. Он осознал досадную правду последних слов Никополис. Завтра ему будет лучше. И это он ненавидел больше всего. – Я очень-очень хотел бы сойти с ума, – добавил он, – но, кажется, не смогу.

Юлилла так и не поднялась с колен.

– Если не можешь, значит Фурии не хотят этого.

– Ты здесь совсем одна? – спросил он неодобрительно. – О чем думают твои родители, отпуская тебя гулять одну в такой час?

– Со мной моя служанка, – спокойно ответила она, откидываясь назад, на пятки. Вдруг глаза ее сверкнули озорно, уголки рта взлетели вверх. – Она хорошая девушка. Самая преданная и здравомыслящая.

– Ты хочешь сказать, что она разрешает тебе идти куда хочешь и не доносит на тебя. Но когда-нибудь тебя поймают… – И это говорил человек, которого не поймали – до конца его дней!

– Но пока-то меня не поймали, так зачем беспокоиться?

Замолчав, она без всякого смущения принялась рассматривать его лицо, явно довольная тем, что видела.

– Ступай домой, Юлилла, – вздохнул он. – Если тебя застукают, пусть это будет не со мной.

– Потому что ты плохой человек? – спросила она без обиняков.

Сулла слабо улыбнулся:

– Можно сказать и так.

– А вот я не думаю, что ты плохой!

Какое божество послало ее в этот недобрый час? Благодарю тебя, неизвестный бог! Вдруг ему стало легко, словно действительно какой-то светлый гений, милостивый и добрый, пролетая, коснулся его. Странное чувство для человека, который почти не ведал добра.

– Нет, я плохой, Юлилла, – повторил он.

– Неправда! – Голос девочки прозвучал твердо и решительно.

Он уже распознал признаки нарождающегося девичьего обожания и знал, как можно убить его грубым словом или пугающим жестом. Но… не мог. Только не с ней. Она не заслуживала этого. Для нее он готов был порыться в своем заветном мешке, где хранил всякие трюки, ухватки и приемы, и вынуть из него самого лучшего Луция Корнелия Суллу, свободного от фальши, грязи, вульгарности.

– Что ж, спасибо тебе за веру в меня, маленькая Юлилла, – произнес он нерешительно, не зная, что она хотела услышать.

– У меня есть еще время, – серьезно сказала она. – Мы можем поговорить?

Он подвинулся на камне:

– Хорошо. Сядь сюда, земля слишком сырая.

– Говорят, ты позоришь свое имя. Но я не понимаю, как это возможно. У тебя просто не было возможности доказать обратное.

– Думаю, именно твой отец – автор этих слов.

– Каких слов?

– Что я позорю свое имя.

Она возмутилась:

– О нет! Это не папа! Он самый умный человек на свете.

– А мой был самым глупым. Мы с тобой находимся на противоположных концах римского общества, малышка Юлилла.

Разговаривая, она выдергивала длинную траву вокруг камня, обрывала корневища и тонкими проворными пальчиками плела венок.

– Вот, – наконец сказала она, протягивая венок ему.

У него перехватило дыхание. Будущее сжалось, приоткрылось, чтобы показать ему нечто, и вновь померкло. Боль вернулась.

– Венок из трав! – воскликнул он удивленно. – Нет! Это не для меня!

– Конечно для тебя, – возразила она и, поскольку он не протянул руку за венком, наклонилась и возложила венок на голову Суллы. – Это должны быть цветы, но в это время года цветов нет.

Она не понимала! Ладно, он ничего не скажет ей. И все-таки сказал:

– Венок из цветов вручают только любимому.

– Ты и есть мой любимый, – тихо отозвалась она.

– Это ненадолго, девочка. Это пройдет.

– Никогда!

Он встал с камня, засмеялся, глядя на нее:

– Перестань! Ведь тебе не больше пятнадцати!

– Шестнадцать! – быстро уточнила она.

– Пятнадцать, шестнадцать, какая разница? Ты же еще ребенок.

Она покраснела от негодования, черты лица ее заострились.

– Я не ребенок! – закричала она.

– Конечно ребенок! – Он снова засмеялся. – Посмотри на себя, вся спеленутая, маленькая пухлая глупышка.

Ну вот! Так-то лучше! Это должно поставить ее на место.

Да. Это поставило ее на место. И если бы только… Теперь это был цветок, убитый морозом, – сморщенный, мертвый. Свет померк в ней.

– Я некрасивая? – спросила она. – А я всегда думала, что красивая.

– Взросление – жестокая вещь, – резко произнес Сулла. – Думаю, почти во всех семьях родители говорят своим дочкам, что они красивые. Но мир судит по другим меркам. Когда ты станешь взрослой, у тебя будет муж.

– Я хочу только тебя, – прошептала она.