Байки бывалого хирурга - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Правдин cтр.№ 15

Василий Яковлевич Орлов привычно вытер казенным белым вафельным полотенцем с черным штампом больницы катившийся со лба крупным градом соленый пот и еще шире распахнул горячие половинки неостывших толком оконных рам.

– Еще пару дней такая жарища продержится, сгорит напрочь вся растительность, – кивнул он в сторону потемневшей от сгустившихся сумерек улицы, что пролегла прямо под окнами второго этажа ординаторской хирургического отделения. Завершив восьмую по счету операцию за последние трое суток, хирург Орлов едва держался на ногах. Трое суток Василий Яковлевич не отходил от операционного стола. Трое суток он не был дома. А тут еще эта жуткая жара. – Хоть бы, какую поливочную машину выделили. Куда только городская администрация смотрит?

– Да-а, тут поливай – не поливай, а если приличного и продолжительного дождя не будет, то картошка точно засохнет, – вторил ему Сергей Геннадьевич Платов, второй хирург, работавший в отделении, – не говорю уже про помидоры и огурцы, и прочую съедобную и несъедобную зелень. Что все тучи-то дождевые упорно обходят нас стороной?

– Кто его знает? – пожал уставшими плечами Василий Яковлевич. – Когда дождь льет как из ведра – плохо. Жара не спадет – еще хуже. И причем тут картошка?

– Тебе, Василий Яковлевич, хорошо, у тебя огорода нет. Не знаешь, что это такое. А мне вот каждый день приходится воду от колонки до дома таскать и поливать посевы. Иначе погибнет урожай на корню. А это без малого почти два квартала пешочком бак с водой трелевать. Чтоб бочку залить – пять ходок нужно сделать.

– Почему, не знаю. Я же из деревни родом. У родителей такая плантация была – мама не горюй. Да еще и теща в деревне живет. И ей приходится помогать. У нее тоже делянка не подарок: встанешь в начало и конца не видать.

– Вот, – ухмыльнулся Платов, – скажи, пожалуйста, ты это когда последний раз к родителям или к теще ездил? Ты же уже года три, как в отпуске не был.

– Четыре, – поправил его Василий Яковлевич. – Четыре года, как в отпуск не ходил. Ну и что? Раньше-то, когда в институте учился, часто гонял. Всю крестьянскую работу прекрасно знаю.

– Нет, ты, даже не спорь. Ты, вон, сейчас живешь в пятиэтажке. Квартира со всеми удобствами: открыл кран – вода течет. А у меня что: троеборье и огород.

– Что за троеборье?

– Вода, дрова, помои, – устало ухмыльнулся приятель. – Сейчас, правда, летом печь топить не нужно, зато полив никто не отменял. До жары каждый вечер водовозка приезжала и воду по бочкам разливала. А сейчас речка наша, переплюйка, почти высохла. Не возят воду. На колонку приходится гонять на соседнюю улицу. В такую жару полная двухсотлитровая бочка за один день уходит.

– Серега, да иди уже, поливай свой огород. – Орлов устало махнул рукой и присел за письменный стол, стоящий возле самого окна. Здесь образовался спасительный сквозняк, соединяющий распахнутое настежь окно с открытой входной дверью. И он, зажмурившись, стал наслаждаться прохладным ветерком. – Мог бы так издалека не начинать. Сказал бы прямо: нужно идти поливать огород. Хотя, давно бы уже какой-нибудь мотор поставил, чтоб воду самому не таскать.

– Василий, ты не обижайся, но на самом деле надо идти огород полить. Уже стемнело. Жена с тещей воды в бочку натаскала и на дежурство пошла. Она у меня сегодня в ночь. А у тещи спина болит, еще от таскания отойти не может. Валя, супруга, вот две минуты назад забежала, попросила полить. А чтоб мотор поставить, вначале нужно скважину пробурить. А это все время и деньги. Денег, сам знаешь, нам уже полгода зарплату не платят. Да и со временем напряженка – все в больнице безвылазно торчу.

– Ну, разбухтелся, одному тебе не платят. Полстраны так живет. Все, иди уже! – Орлов открыл воспаленные от хронического недосыпания глаза и в упор посмотрел на напарника. У доктора Платова видок был не лучше. Они вдвоем уже трое суток не покидали территорию больницы.

– А ты?

– А я что? У меня огорода и тещи здесь нет! Давай, не тормози, а то совсем стемнеет, как поливать станешь?

– Так у меня там фонарь висит прямо над домом. Весь огород освещает, – обрадовался Сергей Геннадьевич.

– Фонарь? – переспросил Орлов и тряхнул головой, пытаясь прогнать преследовавший его уже третий день сон. Нормально выспаться так и не удалось. Так, несколько часиков притопил на диванчике в ординаторской. Да разве это отдых?

– Ага, фонарь, – радостно подтвердил Сергей, проворно скидывая робу и надевая на себя заждавшуюся его в шкафу рубашку с коротким рукавом, – с тестем в начале лета повесили. Два года собирались. Зато теперь вся усадьба как на ладони. Ой, а ты как? – Платов вдруг остановился и с жалостью посмотрел на сидящего перед кипой незаполненных историй болезни приятеля.

– Справлюсь, – коротко бросил Василий Яковлевич, и, превозмогая отчаянное желание зашвырнуть все эти бумаги куда подальше, взял самую верхнюю историю.

– Вася, тут же работы до самого утра. И то, с учетом того, что ни куда не дернут. Я сейчас полью и вернусь. Помогу.

– Не надо, – улыбнулся Орлов, – справлюсь. Напишу только назначения и протоколы операций, пока не забыл, кому чего удалили. А осмотры уже завтра вместе напишем. Голова уже почти не работает. Все, топай уже до дому, до хаты. Чего замер?

Наплыв больных в эти дни шел просто катастрофический. Не понятно, с чем это связано. То ли потому, что три дня назад в стране объявили дефолт, и доллар с шести рублей резко пополз в гору, и среди населения, особенно сельского, сразу началась легкая паника, выражающаяся отчаянным усугублением горячительных напитков. То ли потому, что из шести хирургов, работающих в больнице, отчего-то сразу трое ушли в отпуск: лето же. И один еще просто взял и запил, причем заведующий отделением. И они вдвоем теперь отдуваются за себя и за тех парней. То ли потому, что необыкновенная жара так на людей и животных действует: повысился бытовой травматизм. Из восьмерых прооперированных за эти три дня – пятеро с травмами. В основном повреждение внутренних органов, полученных при падении. Вот только десять минут назад закончили спасать молодого еще парня, упавшего с разгоряченной лошади: разрыв печени и отрыв селезенки, обширная кровопотеря.

Василий Орлов и Сергей Платов – почти ровесники. Первому двадцать девять и шесть лет стажа, второму – двадцать восемь и пять лет, как он стоит у операционного стола. В один лишь год у них разница. Но из-за этого года сейчас исполняет обязанности заведующего отделением именно Василий Яковлевич. Как же, он больше на целый год проработал в хирургии. Ему, стало быть, и карты в руки.

Доктор Орлов – крепкий высокий парень с неизменно гладко выбритым лицом, всегда аккуратно подстрижен и при модном галстуке, что в их глубоко периферийном городишке экзотическая невидаль наподобие говорящей лошади. Все хирурги в больнице облачены в пропитанные потом и кровью медицинские костюмы, один доктор Орлов всегда в свежей рубашке, отутюженных брюках и тщательно завязанном галстуке, причем каждый день новом. Наверное, он и сам толком не знает, сколько их у него всего. Красивые галстуки – его маленькая слабость. Как только появляется возможность, обязательно пополняет гардероб. Коллеги за глаза называют его между собой: галстучный король. «Я же с людьми работаю, – оправдывается хирург перед коллегами, – нельзя перед ними в непотребном виде представать». Робу надевает только на операции и на перевязки. Его русые волосы на голове спрятаны под ослепительной белизны накрахмаленным колпаком. Он спокойный и вдумчивый хирург, во все вникает.