- Отец, но он тогда был в неадекватном состоянии... - начала оправдываться Дарилла.
- Обещание дала ты, значит, тебе его держать. Впредь будь осторожнее со своими словами.
После этого жрец развернулся и удалился. Дарилла закрыла лицо руками и застонала. Вот стыд-то! Как неловко!
В комнату она зашла несколько смущённая. Наагасах, к её радости и одновременно досаде, спал. Девушка села на приготовленную для неё постель и сердито посмотрела на мужчину.
- Ну вот нужно было говорить об этом почтенному отцу? - обиженно протянула она. - И почему ты вообще об этом вспомнил? Знаешь, как мне стыдно было?
Риалаш продолжал спать, трогательно подложив ладонь под щёку. Дарилла слегка смягчилась.
- И нужен тебе этот поцелуй? - проворчала девушка, забираясь под одеяло.
Солнце скрылось за горизонтом, поэтому занавеси на окнах были раздвинуты. На небе уже зародился тонкий серпик луны, а там, где должен был быть волчий месяц, царила лишь чернота. Но и света звёзд вполне хватало, чтобы рассмотреть лицо наагасаха и толстый слой полотна, обматывающего его голову.
Дарилле вдруг пришла мысль, что это первый раз, когда они с наагасахом ночуют наедине. Несмотря на усталость, в её груди поселилось томительное волнение. Он лежит совсем рядом, стоит лишь протянуть руку - и можно погладить его по волосам. Девушка осторожно высунула руку из-под одеяла и кончиками пальцев прикоснулась к щеке нага. Ресницы его дрогнули, до смерти напугав девушку. Она отдёрнула руку и несколько минут лежала тихо как мышка.
Но желание прикоснуться ещё раз победило, поэтому Дарилла села и тихонечко придвинулась поближе к мужчине. Внутри зашевелилось лёгкое веселье, словно она шалость задумала. Очень осторожно девушка положила ладонь на бок наагасаха, а потом передвинула её на спину, к выростам, которые так заинтриговали её. Дарилла даже не знала, что у него на спине есть такая занимательная деталь.
Девушка провела пальчиками по выростам и вздрогнула, когда наагасах тихо застонал и попытался обвиться вокруг неё. Сердце чуть из груди не выскочило. Дарилла тихо перевела дыхание и опять погладила наагасаха по выростам. Морщинка между его бровями разгладилась, и мужчина ощутимо расслабился. Надо же, он, оказывается, там такой чувствительный! Дарилла, наполненная детским любопытством, попыталась посмотреть на его спину, но в полумраке ничего толком рассмотреть не смогла.
Девушка украдкой взглянула на закрытую дверь и потом шаловливо прошептала:
- Я отдам свой долг, только ты не забудь, что я его отдала.
И, собравшись с духом, прижалась к губам наагасаха. В груди словно воздух вспыхнул, и Дарилла поспешно отстранилась, пытаясь восстановить дыхание. Это что было? Она даже не успела осознать каковы губы наагасаха: горячи или холодны.
- Странно как, - пробормотала она и забралась под одеяло.
А в голове мелькнула мысль, что этот поцелуй наагасах точно не запомнит. Но её это почему-то ни капли не расстроило.
Терька и его отряд затаились в рощице в саженях пятидесяти от храма. Жреца снедала досада.
- Что делать будем? - спросил один из вольных.
- Ждать, - недовольно ответил Терька. - Вечно они там сидеть не будут.
- А может, через стены, и пока все спят... - мужчина красноречиво провёл пальцем по горлу.
- Это храм Ваирака, дубина! - жрец посмотрел на него, как на ничтожество. - Тебя там самого зарежут и у бога прощения за убийство не попросят.
Вольные настороженно переглянулись и посмотрели на храм с опаской.
- Отойти нужно, - решил Терька. - Один останется на карауле.
Мужчины переглянулись, и вперёд шагнул самый низкий и тощий из них. Такой затеряется в любых кустах.
- Только очень осторожно, - велел жрец. - У этих жрецов нюх как у собак.
Вольный усмехнулся.
- Да будь они даже оборотнями, не запалюсь!
- Ну-ну, - с сомнением протянул Терька.
Миссэ и Доаш мрачно смотрели, как шестеро всадников по темноте осторожно удаляются от храма. Сами наги расположились среди деревьев примерно в саженях трёхстах от храма. Здесь они находились с того момента, как оставили Низкана вместе с лошадью на узкой тропе, по которой как раз шли пятеро жрецов.
- Вот чую, что обвал не без их участия произошёл, - тихо процедил Доаш. - Убрать их нужно.
- И чем раньше, тем лучше, - согласился с ним брат.
Утро Дариллы началось с испуга. Едва подняв веки, девушка увидела пристально смотрящие на неё жуткие глаза. Сердце совершило испуганный кульбит и быстро-быстро застучало в груди. Понадобилось несколько секунд, чтобы Дарилла вспомнила, кто именно лежит напротив неё.
- Ох, боги, наагасах! - воскликнула она. - Вы меня до смерти напугали! Зачем так пристально смотреть?!
Наг ничего не ответил, продолжая пожирать её взглядом. Именно пожирать, так как девушка ощущала себя жертвой рядом с хищником. По его слегка мутным глазам она поняла, что мужчина всё ещё не в себе. Появился лёгкий страх. Дарилла села и судорожно поправила сползающую с плеч одежду.
- Вы что-то хотите? - неуверенно спросила она.
- Ты кто? - неожиданно спросил он.
- Как кто? - удивилась Дарилла. Вчера узнавал её, а сегодня уже нет? - Мама я твоя, - пошутила она.
Глаза нага угрожающе прищурились.
- У моей мамы четыре лапы, - заявил он.
Девушка поражённо уставилась на него и тихо хохотнула.
- Надеюсь, вы теперь не всегда будете таким, - тихо пробормотала она. - Хотя иногда я была бы рада видеть вас и таким.
Вдруг лицо наагасаха разгладилось, и его взгляд просветлел.
- Я вспомнил, кто ты! - сказал он.
Дарилла с опаской посмотрела на него. В таком состоянии с него станется назвать её и Ерхой.
- Ты - дар небес, - уверенно заявил наг. - Тебя подарили мне боги.
Девушка задумчиво посмотрела на него. Было бы интересно узнать, где вообще витают его мысли.
- Почти правильно, - не стала она переубеждать мужчину.
Странно, но после этого заявления Дарилла совсем перестала его бояться. Она вплотную подсела к нему и беззастенчиво потрогала его лицо. Наг зажмурился: солнечный свет ударил в его глаза.
- Горячий... - недовольно протянула девушка. - Похоже, ты у нас бредишь. Голова болит?
Жуткие глаза посмотрели на неё с непониманием, и затем наг заговорщически ей прошептал:
- Она горит!
- А... - многозначительно протянула Дарилла.
Она ощущала себя так, словно общалась с маленьким ребёнком.
- А что-нибудь ещё горит?
- Нет.