Бессмертие графини - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Сакаева cтр.№ 39

Это и радовало и огорчало меня одновременно, ведь я ожидала совершенно иного. Да и когда граф вернулся в мою жизнь после столь длительного отсутствия, мне хотелось его больше и больше, но желаемого я не получала.

Хотя, все же, для Иеронима так было гораздо лучше.

Ведь иррациональное стремление графа разрушить каждого, кто оказался рядом с ним, его не коснулось. И слава богу, в которого я не верю больше, что граф просто оставил моего рыцаря в покое. Мой стыд и разбитое сердце – это малая цена, которой Иероним смог отделаться.

Как же я ошибалась в этом.

Ведь с Иеронимом граф пошел совершенно иным путем. Впрочем, даже знай я о планах своего мужа, чтобы я могла сделать вопреки им?

Слишком сломленная, чтобы помешать графу, слишком эгоистичная, чтобы отказаться от Иеронима.

Хотя начиналось все совершенно невинно, и я даже радовалась, что все обошлось столь малой кровью. Наверно, тогда мне стоило догадаться, что за нарушение указаний графа наказание будет гораздо более суровым. Но я не догадалась.

А граф не только решил не мучить Иеронима, выставляя на показ свою связь со мной, но даже отказался от привычки приводить в замок, как он называл, «гостей» – людей, страхом и болью которых он наслаждался, с которыми так любил играть прежде, вовлекая в эти игры меня и Виктория.

И хотя он по-прежнему называл Иеронима не иначе, как малыш Фарго, говорить он стал с ним куда более вежливо, как и со мной.

И снова мне стоило заподозрить неладное, но я в очередной раз позволила себе слабость поверить графу и не думать о его странном поведение.

Я знала, что это не так, но продолжала убеждать себя в том, что граф просто решил хоть на время пожить как человек. Продолжала закрывать глаза на все несовпадения и твердить про себя, что граф просто изменился за сотню лет без меня, став мягче. Глупо, ведь прежде и тысяча лет лишь прибавляли ему жестокости, но я верила, потому что не верить было бы слишком тяжело.

Теперь ночью мы собирались втроем в самой большой зале.

Граф рассказывал нам о том, как он провел предыдущие сотню лет, после своей последней смерти. Он рассуждал о Гильдебранде, ставшем после папой Григорием VII (признаться без графа я совершенно не следила за тем, что происходит за пределами моего маленького мирка, который я сделала себе сама), и о реформе церкви, которую тот затеял, и о которой граф не мог сказать и слова, при этом презрительно не фыркнув. Он рассказывал о восстание в Милане, где «жалкие, грязные люди совершенно забыли о том, что нужно уважать власть сильных» и о том, что он бы даже обратил Гильдебранда, если б только его жестокость не была направлена на пустые цели церкви.

Он заводил разговор о политике, о власти, о положении дел в разных странах. О разногласиях между папой Римским и императором Генрихом, о крестовых походах, что стали новым, воодушевляющим веянием, наполняющим людей верой в борьбу за правое дело и о вздорном нраве правителя герцогства, где мы теперь жили.

Он действительно успел многое за те годы, которые я провела в жалости к себе и попытках унять тоску по нему, и на каждую ситуацию, на каждого заметного человека имел свое мнение (а иногда и планы, хотя о последних он никогда не распространялся). Да, графа, при всей его жестокости и жажде власти, никак нельзя было назвать обделенным умом.

А Иероним, скрипя зубы, поддерживал с ним беседу.

Ненависть моего рыцаря к графу было видно невооруженным взглядом, но графа это ничуть не беспокоило – казалось, если бы Иероним даже затыкал уши, граф бы, не меняя тона, оторвал бы ему руки и продолжил бы свои рассуждения о слишком зарвавшемся папстве и том, в какое место он бы упек всех «святош».

Однако через некоторое время граф сменил темы своих, ставших уже привычными, бесед.

– А скажи мне, малыш Фарго, что ты думаешь о нашей графине? – лениво спросил граф, помешивая вино в бокале.

Вопрос совершенно не вписывался в общую беседу, впрочем граф вел себя как хотел и никто не смел бы ему перечить.

Иероним посмотрел на меня, и дождавшись когда я кивну, неуверенно ответил:

– Ольга прекрасная женщина, я рад, что встретил ее.

И он замолчал, хотя на лице его читалось продолжение «и как же жаль, что она встретила вас».

– Рад, значит? И тебя совершенно не смущает то, что она жила с тобой, будучи замужем за мной? Разве ведут себя так добропорядочные леди? – усмехаясь продолжил граф.

Иероним подскочил, но я покачала головой и он сел обратно.

– Ольга одна из самых порядочных женщин, которых я знаю, – сквозь зубы ответил он.

– Ладно, малыш Фарго, можешь успокоиться. Это был всего лишь вопрос, ведь так? – с улыбкой ответил граф. – И вот тебе еще один. Что ты думаешь о людях, став тем, кто вынужден питаться ими? Перестав быть человеком.

– Люди... – Иероним растерялся от очередного поворота беседы. – Люди это люди. Я ничего о них не думаю.

– Правильный подход, – снисходительно похвалил его граф. – Зачем забивать голову тем, кто через некоторое время станет лишь мясом на твоих клыках?

– Я совсем не это имел ввиду... – тут же стал оправдываться Иероним.

– Неважно, что ты имел ввиду, но ты подметил очень точно. Люди – это люди. Они считают себя последними. Самыми умными. Самыми знающими. Каждый из них думает, будто способен на что-то великое и даже не желает представить, что после него придет следующий, такой же самонадеянный, а потом еще и еще. И от того первого, столь умного и смелого, останется лишь горстка пепла и могильная плита. Мы же будем жить вечно. Мы будем наблюдать, как великие правители умирают, а их труды разлетаются на куски. Как народы проливают кровь за лживые ценности, которые им придумали, и как растут, а после разрушаются их замки и города. Мы будем смотреть, как меняются поколения и одни напыщенные дураки приходят вслед за другими. Смотреть, как каждый из них считает себя особенным, не понимая, что он лишь один из невообразимого количества одинаковых. Тот, кто все равно уйдет так быстро, что мы не успеем запомнить его имя. Тот, чья жизнь не дольше короткого вздоха в пределах нашей бесконечно длинной вечности. Люди – это люди и о них не стоит думать. Особенно нам.

Повисла тишина в которой особенно громким показался стук бокала о стол.

– Пожалуй, я схожу на охоту, – первым нарушил молчание граф и не дожидаясь ответа поднялся, в секунду скрывшись за дверью.

– Но я же не это имел ввиду, – растерянно протянул Иероним, глядя на меня.

– Я знаю, можешь не объяснять мне, – поспешила успокоить я рыцаря.

Граф просто вывернул его слова наизнанку и принимать это близко к сердцу не имело никакого смысла.

Ведь и я, и он – мы оба знали, что он имел ввиду на самом деле.

После этого раза граф часто начал заводить разговор о людях, но я даже не подозревала к чему же он все это ведет. Я не слышала его, пропуская смысл его жестоких речей мимо своих ушей, ведь я с самого начала знала о его отношении к людям и размышлениях на этот счет. Но я даже и подумать не могла, что все эти разговоры нацелены вовсе не на меня.