Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1999 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бовыкин cтр.№ 129

Я прошу вас [...] быть полностью уверенным, что мои намерения, о которых я уже заявляла, бесповоротны, и что мне будет столь же приятно не обмануть внушенные вам надежды, сколь горестно видеть, что вы были вынуждены воспользоваться ими [данными мною обещаниями], поскольку они совершенно не соответствуют тем взглядам, которые у меня издавна были касательно блага Франции и Вашей Светлости. Но если так будет угодно Провидению, Ваша Светлость может быть уверен, что я постараюсь предложить Вам любое утешение, какое будет в моих силах, и предоставить условия, достойные вашего происхождения, вашей храбрости и остальных добродетелей .

После смерти Екатерины II Павел не отказался от данных матерью обещаний, к тому же с принцем Конде его связывали и личные отношения. Во время путешествия Павла Петровича по Европе под именем графа Северного, Конде в 1782 г. принимал его в своем замке Шантийи, который так понравился наследнику престола, что тот попросил принца прислать ему альбом с видами поместья и чертежами зданий, что и было сделано два года спустя . Многое из увиденного в Шантийи Павел повторил впоследствии в Гатчине. Произвело на него впечатление и иное: в России мать всячески старалась держать наследника на вторых ролях, тогда как Конде оказал ему воистину царский прием, едва ли не лучший во всей Европе. Став императором, Павел об этом не забыл. Хотя его письмо, отправленное принцу вскоре после восхождения на престол, 18 января 1797 г. , кажется значительно менее теплым, чем послание Екатерины, тем не менее уже 17 июля 1797 г. император предложил Конде «прибыть к нему», обещая: «Ваша Светлость найдет здесь достойное его убежище, и Вы можете быть уверены, что мне доставит удовольствие позаботиться о вашем благополучии» .

Павел явно стремился оказать французам благодеяние, однако сами они относились к идее переселиться на территорию его империи более чем прохладно - как к меньшему из зол. В июле 1797 г. Людовик XVIII в письме Конде выражал надежду, что пребывание армии на территории России долго не продлится . Россия представлялась французам странной, далёкой, варварской страной; принять её гостеприимство означало признать свое поражение. Вот как писала, например, об этом позднее Людовику XVIII его племянница, Мария-Тереза, находившаяся при Венском дворе:

Здесь довольно много французов, практически вся армия Конде. Сегодня я увижу их всех, по крайней мере тех, кто находится в Вене. Моя душа разрывается от вида этих несчастных людей, которые отправляются в это время года в такую страну, как Россия, и столь сильно удаляются от своей родины, стариков, которых везут на телегах по холоду, а зачем? Чтобы жить в пустыне, поскольку говорят, что страна, в которую они направляются, населена практически лишь казаками. Там они будут одиноки, почти полностью оторваны от новостей о том, что происходит. Я знаю, что означает не ведать о происходящем, когда это особенно интересно [...]

Это и в самом деле лучше, чем умереть от голода; и всё же это печальное существование .

Пребывание в России действительно оказалось для многих солдат и офицеров Конде безрадостным, а переселение туда, притом что оно пришлось на зиму, непомерно тяжелым .

Существовала и ещё одна проблема: поскольку армия Конде состояла не только из французских дворян, но и из наёмников, то изначально не было понятно, возьмет ли Павел I на службу весь корпус или постарается от наёмников избавиться. Людовик XVIII делился с графом де Сен-При 31 августа 1797 г.:

Я надеюсь, что Павел I не будет щедр лишь наполовину, и что он позаботится о судьбе тех храбрецов, которые составляют наемные подразделения, в той же мере, в какой он собирается позаботиться о судьбе дворян, с которыми те делили и труды, и опасности, и славу .

Опасения были не напрасны: в итоге Павел I пригласил на русскую службу одних французов, сделав исключение для единственного немецкого полка .

Следует отметить, что хотя граф де Сен-При сам приложил немало усилий, чтобы переориентировать своего государя на более тесные связи с российским императором, к переговорам о переселении корпуса Конде в Россию он относился весьма скептически. Вот что он рассказывал об этом в своих мемуарах:

В Петербурге я встретил барона де Ла Рошфуко , которого г-н принц Конде отправил туда, чтобы договориться о переходе корпуса Конде на службу императора Павла. Барон никого не знал в России, он не особенно представлял себе, как за это взяться, и прибегнул к моей помощи, чтобы начать переговоры. Я написал князю Безбородко ; к моему великому удивлению, дело стало продвигаться, практически не встречая затруднений. Тем не менее расходы на него были сколь значительны, столь и бесполезны. Однако Павел не скупился, когда речь шла об удовлетворении его прихотей. Поскольку он был переполнен воспоминаниями о нашей истории, ему льстило, что у него на службе будет потомок победителя при Рокруа . У него просил убежища один из Бурбонов; в этом было нечто возвышенное, что льстило его самолюбию и полностью соответствовало его рыцарственным устремлениям .

Впоследствии, когда по приглашению императора Конде оставит армию и прибудет в Петербург (честь, которой Людовик XVIII так и не удостоился), Павел I отплатит ему добром за добро: пожалует принцу один из петербургских дворцов, загородный дом, подарит 20 тысяч рублей и назначит ежегодную ренту для него самого и его семьи в 70 тысяч рублей. При дворе будут судачить, что принц остался при этом недоволен , однако письма самого Конде показывают, что он был впечатлён оказанным ему приёмом .

Очевидно, что императору было лестно выступать в качестве благодетеля и Людовика XVIII, и войск Конде. О том, что он принимал этот проект близко к сердцу, свидетельствует следующий эпизод. По сообщению английского посла, когда в Петербурге стало известно, что баварцы не пропускают через свою территорию французский корпус, Безбородко вызвал посла курфюрста Баварии и устроил ему от имени императора настоящий разнос, причём в выражениях, далёких от дипломатических, а в финале заявил, что Павел больше не желает видеть посла при своём дворе и думает отозвать русскую миссию из Мюнхена .

Тем не менее условия поступления корпуса на русскую службу были сформулированы Павлом I в адресованном Конде письме от 3 августа 1797 г. чётко и во многом жёстко:

1. Составляющие армию войска сохраняют свою нынешнюю организацию до тех пор, пока не прибудут на предназначенные им Квартиры, и тогда они будут переформированы в Подразделения Пехоты и Кавалерии в соответствии с моими указами, применяющимися в моей армии, однако каждый, тем не менее, сохранит без потерь свое жалование в соответствии с тем, что имеет сейчас у Вас;

2. все, составляющие ныне вашу Армию, поступят на мою службу в тех же званиях, которые они имеют на первое августа сего года, и ваши войска сформируют отдельный корпус за пределами общего состава моей армии [...]

   5. офицеры, составляющие вашу армию, могут оставить мою службу и попросить отставки по собственному желанию в те периоды, которые предписываются моим Воинским уставом, и те, кто оставит службу, будут вольны также покинуть мою страну или обосноваться на той территории, которая ранее была выделена колонистам;