Искупление Атлантиды - читать онлайн книгу. Автор: Алисия Дэй cтр.№ 71

— Ни того, ни другого никто не видел, — ответил Алексиос. — Компьютерщик Лукаса разыскивает домашний адрес Уэсли. Литтон вышел из дела, когда основал эту компанию. Кажется, он там же и живет.

Закрыв глаза, Конлан кивнул. Через минуту тот взглянул на Алексиоса, который искоса поглядывал на принца, не обращая внимания на энергию, пылавшую в глазах Конлана.

— Аларик уже в пути, — сказал Конлан. — Он прихватил с собой несколько местных мятежников. Кажется, они думают, что придется с боем брать некую подземную крепость. Квинн встретит тебя в штаб-квартире Лукаса.

— Квинн знает Лукаса?

— Квинн знает всех, — сообщила им Грейс. — Как же ты думаешь, она стала лидером всех групп мятежников в Северной Америке?

— А ты? — спросил Конлана Алексиос.

Тот мрачно ответил:

— Очевидно, мне необходимо предстать перед Верховным Двором фэйри.

— Двором Благих фэйри? — поинтересовался Алексиос.

— Если бы это был Двор Неблагих фэйри, я бы даже не стал рассматривать такую возможность, — раздраженно воскликнул Конлан. — С Райли и Эйданом — ни за что. Конечно, нет.

— Как бы то ни было, от такого предложения ты не можешь отказаться, — пробормотала Грейс. — Уж поверь мне, я знаю о фэйри намного больше, чем мне бы хотелось.

Алексиос встретился с ней взглядом, вспоминая их последнюю встречу с Рисом нэ Гэрэнвином, принцем Верховного Двора Благих фэйри. Он сыграл с ними шутку в стиле Рипа Ван Винкля, как она это называла. В какой-то момент они испугались, что Рис украл у них время. Вместо этого он украл что-то у крайне неприятного вампира, а Алексиосу с Грейс пришлось расхлебывать последствия. Мало того, выяснить, что именно было похищено, до сих пор не удалось.

Фэйри не могли лгать, но никогда и не говорили правду. Они высмеивали преданность и воспринимали честь по-другому, чем Воины Посейдона. Нет, Алексиос не горел желанием снова встретиться с каким-нибудь фэйри. Если же Рис подаст королевское прошение о встрече, то, в случае отказа Конлана, это будет равносильно объявлению войны между Атлантидой и фэйри.

— Когда мы встретимся с Квинн и Алариком? — спросил Алексиос, направляясь к двери. За ним по пятам шла Грейс.

Ему предстоит еще одно сражение, когда он скажет Грейс, что она не в праве рисковать собой и ребенком в этой борьбе, даже ради спасения Бреннана.

— Чем скорее, тем лучше, — ответил Конлан. — И, Алексиос?

Тот остановился, положив руку на дверь.

— Да?

— Верни их домой.

Алексиос смог лишь кивнуть, пораженный болью, которую увидел на лице принца.

— Даю слово, — ответил воин.

Бреннан врезался в стену. Опять. Он снова и снова стукался лицом о твердые поверхности. После того, как он несколько раз бросался на решетки клетки, они отключили электричество, опасаясь, как бы их пленник по неосторожности не убил себя.

Но он не хотел убивать себя. Не хотел биться о стены. Он был не властен над своим телом, им управляло что-то в его голове. Он стал марионеткой из-за того, что они что-то сделали с его хвостатым ядром — да, Бреннан помнил научное название для того маленького гороховидного устройства, которое лишало его воли и контроля над собственным телом.

Он не хотел убивать себя, но, в то же время, у него не было желания жить. Воин был равнодушен ко всему, кроме молнии. Он не имел представления о течении времени. Он не знал, сколько прошло: часы, дни или недели, — с тех пор, как они усаживали его в то кресло и вызывали молнию.

Он, Бреннан, когда-то мог вызвать молнию. Это было лишь мимолетное воспоминание или, скорее всего, лишь фантазия. Ничего не осталось, кроме таких вот проблесков.

Они и молния.

Бреннан услышал какой-то звук. Воину потребовалось некоторое время, чтобы определить, откуда этот звук исходил. Затем Бреннан вяло повернул голову, чтобы взглянуть, вдруг она все еще там. Он забыл о ней, снова. Его мир сузился до молнии и женщины, и воину казалось, что ему тем более нельзя забывать эту женщину.

Она находилась в другой камере. Бреннан не знал ее имени, но когда она смотрела на него и звала его, глубоко, очень глубоко в его душе пытался шевелиться слабый отголосок воспоминаний. О ней. О том, кем она была.

Кем была для него.

Но потом туман вновь заволакивал его сознание. Молния не оставляла места воспоминаниям, только покорности. А этого он не мог сделать. Все, что угодно, только не это. Пока нет. Возможно, не сможет никогда. Он дал клятву Богу, и никакая машина не могла изменить это, не важно, как сильно она зашифровала его мозг.

Женщину к молнии они забирали реже. Она человек, не… такая как он. Не атлантийка. Не воительница. Бреннан снова взглянул на прутья решетки и потянулся, чтобы дотронуться до одного, но вместо удара током ощутил только холодный металл. Ему пришла в голову мысль, что решетки не являются серьезной преградой, но сама идея побега оказалось слишком сложной задачей для его измученного мозга.

Он не мог вспомнить. В его сознании осталась лишь огромная пустота. Даже эмоции притупились, хотя, кажется, они должны быть важны для него.

Та женщина тоже потеряла надежду. В течение первых часов, или дней, она звала его. Звала по имени. Постоянно говорила с ним, рассказывала истории о себе и о нем. О них двоих, вместе. Ее звали Трейси или, может быть, Тиернан. Она утверждала, что знала его, а он ее.

Она ошибалась. Он знал только молнию. Теперь Бреннан не так уж и боялся этих разрядов. И ему это почти нравилось. Все остальное было унылым и серым, и теперь он надеялся, что молния заберет его к водам предков. Он был готов прервать этот круговорот — камера, кресло, камера, кресло.

Вот только, это была неправда. Пока что он не мог сдаться. Бреннан не совсем понимал почему, знал лишь, что должен помочь той женщине. Он был Воином Посейдона. Это его долг и его призвание.

Мужчины открыли дверь не в его камеру, значит молнии пока не будет. Наступил вечер. Он знал это, несмотря на отсутствие окон в камере. Охранники, дежурившие ночью, были хуже остальных. Грубее. Развязнее.

Когда они зашли в камеру к женщине, Бреннан почувствовал опасность. Ей угрожала опасность. Основной инстинкт — защищать — охватил его сознание, и туман медленно рассеялся. Воспоминания затопили его сознание, его сердце и душу, притащив за собой боль, позор и ужас. Открывая все более глубокие воспоминания. Впервые за долгое время его сознание прояснилось, туман полностью развеялся, и он вспомнил. Впервые за эти дни, Бреннан вспомнил.

— Эй, красотка, мы только хотим немного позабавиться, — сказал один из них, толкая женщину — Тиернан — в руки другого охранника. — Мы скучаем здесь одни, каждую ночь. Почему бы тебе не быть с нами полюбезней?

Она даже не закричала. Брэннан осознал, что она оставила всю надежду на спасение или помощь даже от него.