Ошибка леди Эвелин - читать онлайн книгу. Автор: Делия Росси cтр.№ 82

– Лорд Каллеман, у нас мало времени, – голос Эви звенит взволнованным колокольчиком, мешает думать, мешает принять решение, будит в душе то, чего там и быть не должно.

– Помолчи, – оборвал он девицу.

Получилось резко, и Эвелин вздрогнула, а в глазах у нее появилось такое выражение, будто он ее ударил.

Рес! Не хотел же пугать…

На душе стало горько.

– Я ценю твою готовность помочь, Эви, но ты действительно уверена?

Эрик жестом остановил попытавшуюся что-то сказать девицу и продолжил:

– Сейчас тебе кажется, что ты совершаешь благородный поступок, – несусветная глупость, между нами, эта ваша женская жертвенность. А вот потом, когда повзрослеешь и поймешь, что на всю жизнь оказалась связана с совершенно неподходящим человеком, будет уже поздно что-либо исправлять. В итоге – недовольство, истерики, обвинения, загубленная жизнь. Нет, Эвелин. Тебе это не нужно.

Он говорил, и сам себе удивлялся. Зачем отговаривает? Почему сомневается? Разве интересы дела не выше обычных человеческих эмоций? Выше, он всегда это знал.

– А что мне нужно? – неожиданно резко спросила девица. – Вы можете сказать? Вы способны решить за меня?

Он отвлекся от своих мыслей и с удивлением посмотрел в горящие негодованием глаза. Эвелин раскраснелась, сжала в кулаки маленькие ладошки и подалась вперед, приблизившись к нему настолько, что он разглядел едва заметные веснушки на ее вздернутом носу.

– Всю жизнь за меня решают другие, – не унималась Эви. – Городской совет Аухвайне, леди Вонк, леди Штолль. И вот, когда я сама приняла решение, когда захотела сделать хоть что-то по-своему, вы убеждаете меня, что я глупая и не знаю, на что иду!

Голос девушки дрогнул, в травянистых глазах закипели слезы, и Эви закусила губу, видимо, изо всех сил пытаясь не разрыдаться.

А его будто под дых ударило. Смотрел на хрупкую, словно светящуюся изнутри девушку, и не помнил больше ни о доводах разума, ни о совести, ни о последствиях. Гори оно все черным пламенем! Однажды эти губы уже касались его с неподдельной нежностью, он вспомнил это так отчетливо и ясно, что последние сомнения отпали. Ему не привиделось. Это было.

И он потянулся к этим губам, шагнул вперед, накрыл их своими и ощутил, как дрогнули они в ответ, раскрылись, позволяя ему… Позволяя все.

Тело горело, ощущение мягкой податливой плоти под руками пьянило так, словно он впервые прикоснулся к женщине, чувства обострились, а потом его обдало таким огнем, что в первый момент он даже не понял, что произошло, и только когда по венам потекла искрящаяся сила, до него дошло. Магия вернулась. Он ощущал ее, слышал гудящее внутри пламя и не мог понять, откуда… Рес! Эви. Вот почему Штолль вытащила ее из Аухвайне! Огненный источник. Неисчерпаемый огненный источник, редкий дар, встречающийся раз в сто лет…

А мягкие губы пахли спелой земляникой, туманили разум, не давали остановиться и подумать. И спелая грудь, попавшая ему в руку и наполнившая ее целиком, не позволяла отстраниться. Пальцы сами собой сжали затвердевший сосок, и Эви дернулась, а потом прижалась к нему еще плотнее, закинула руки и коснулась его волос. И это прикосновение – робкое, несмелое, но такое искреннее – заставило его еще яростнее обрушиться на земляничный рот и задрать скользящий шелк платья, добираясь до того, что манило своей женской сутью, влекло так, что напрочь отключало разум.

Проклятье! Что он творит? Надо притормозить немного, чтобы не напугать, не причинить боль. Боль… Рес! Как он мог забыть?

«Астано», – мысленно произнес заклинание, помогающее убрать неприятные ощущения, и на секунду замер, попытался остановиться, попробовал запретить телу гореть и сплавлять его воедино с этой юной девочкой, чистой, неопытной, ничего еще толком не видевшей в своей жизни, но оно не желало подчиняться. Вся привычная сдержанность, весь холод души, все равнодушие – исчезли, испарились, оставив его наедине с молодым жаром, бушующим в крови.

Рес… Это какое-то наваждение… Он не должен… Проклятье!

Пальцы коснулись повлажневших складок, раздвинули их, безошибочно находя нужную точку, и он услышал тихий стон, заставивший забыть о доводах рассудка и сделать то, чего так желала душа, но чему все еще сопротивлялся разум.

– Лорд Каллеман, – прошелся по лицу тихий вздох. – Эрик…

И все. Он пропал.

Сердце забилось в груди так, что, казалось, вывернет грудную клетку, разорвет ее и выскочит, чтобы остаться в маленьких девичьих руках. Вернее, уже не девичьих, а женских.

– Эвелин, – вырвался то ли стон, то ли шепот, и он плотнее прижал Эви к стене, легко удерживая на весу хрупкое тело, касаясь губами нежной щеки, ловя теплое дыхание, вбиваясь в жаркую, манящую глубину.

Последнее яростное движение, мягкие пряди светлых волос щекочут шею, дыхание срывается. Душу затопила непривычная нежность и что-то такое, чему он не знал названия, но что разливалось в груди огненной рекой – мощной, неудержимой, непредсказуемой.

И неожиданно он понял, что если сейчас все не закончит, не оторвет себя от этого податливого тела, от сладости губ, от дурманящего запаха, то пропадет. Навсегда потеряет разум, свободу и способность принимать взвешенные решения. Нет, этого нельзя допускать. Голова всегда должна оставаться холодной – это правило было необходимым и единственно верным. Он выстрадал это правило собственной жизнью и отступить от него сейчас… Нет, невозможно. Да и Эви не нужно к нему привязываться и принимать произошедшее слишком близко к сердцу. Сделка. Всего лишь сделка. Так будет лучше для них обоих.

«Праверо!» – мысленно произнес заклинание, помогающее отсечь эмоции, отпустил Эви и шагнул назад, оглушенный внезапно наступившим бесчувствием. Контраст был таким разительным, что он едва не задохнулся. И это привычное состояние последних лет его жизни неожиданно показалось омерзительным. У него есть сердце. И оно способно чувствовать, чтобы там не говорила Аврил. Но с этим он разберется потом, а сейчас надо уходить. Если внутренние часы его не подводят, скоро полночь, значит, нужно быть наготове.

Он посмотрел на Эвелин. Волосы растрепались, из-под расстегнутого платья выглядывает шелковая сорочка, припухшие губы горят, как и щеки. А во взгляде… Рес!

Эрик не смог вынести той плещущей радости и любви, что лилась из широко распахнутых глаз, не был готов вот к этому – юному, безудержному, не умеющему скрывать свои чувства… Он беззвучно выругался и отвернулся. А когда снова рискнул посмотреть на Эви, в зеленой глубине было совсем иное. Растерянность, непонимание, боль, обида…

«Прости, девочка. Сейчас не время для чувств, да и не нужны они тебе, тем более, к тому, кто сам не знает, сколько ему осталось».

Он наглухо закрыл щиты, молча подошел к Эвелин и принялся застегивать крошечные пуговицы на платье. Одна, вторая, третья… Медленно. Очень медленно, продлевая миг прикосновения. Десять. Их было ровно десять. И когда последняя оказалась в положенной ей петельке, он, не сумев удержаться, поправил вьющуюся светлую прядь, нежно провел по ней пальцами и сказал: