Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Фуфаева cтр.№ 11

Занятные феминитивы эпохи: благовестница (ср. благовестник), богомолица (ср. богомолец), богатодавица (и богатодавец – то есть щедрый пожертвователь), бесчинница (и бесчинник), злодеица (и злодеец – тот, кто деет, то есть делает, зло). Заложница или подложница – наложница, любовница. Врагоугодницей и еретицей называли польскую авантюристку Марину Мнишек.

Слова жилец и жилица – такие советские, словно из рассказов Михаила Зощенко и коммунального быта, в то время могут иметь, помимо привычного значения, ещё и значение житель (-ница): посацкая жилица Анна Тимофеева, старой жилец Степанко Иванов скорняк.

Сегодня у нас есть странноватая пара продавец и продавщица. Странноватая потому, что суффиксы у этих слов как бы от чужих пар, но отсутствующих. А вот в старорусском языке мы видим нормальную пару продавец – продавица.

• Как вы думаете, когда в русском языке появилось слово руководительница? Вотпрямщас, с наступлением новой эпохи? А может, году так в 1970-м? Ну или в 1870-м… Отнюдь. Этот феминитив присутствует в тексте 1670 года. Правда, относится не к реальной женщине: “Руководительница и помощница пресвятая Богородица”.

Короче говоря, с феминитивами в эту эпоху все обстоит просто отлично. Можно сказать, благословенное время видимости женщин. А как с остальным типа равноправия, возможности определять свою судьбу, равного участия в жизни государства?

Прямо скажем – не ахти. Собственно, как и у остальных жителей Московского государства.

Знатный ты боярин или крепостной крестьянин – обращаясь к вышестоящему, ты должен ритуально принижать себя с помощью специальных суффиксов: холопишко, кузнечишко, сотничишко, Ивашко, Васька и т. п. В случае чего тебя ждут дыба, разнообразные затейливые пытки и способы казни.

Женщины бесправны вдвойне. Боярские жены, сестры и дочери – даже больше, чем простые крестьянки и горожанки, потому что почти всю жизнь проводят в так называемом теремном заключении (автоматический редактор норовит исправить на “тюремное”).

Терем в эту эпоху – не антуражный сказочный домик и не сеть быстрого питания с блинами и варениками, а действительно домашняя тюрьма для женской половины семьи – что-то вроде моногамного гарема. У знатных девушек нет ни малейшего шанса увидеть будущего мужа раньше венчания.

• Наличие в языке специальных слов для обозначения людей женского пола никак не связано с общественным статусом этих людей.

А теперь к собственно словообразованию. Что можно извлечь из той суровой эпохи для нашей новой народной забавы?

Как видно из примеров, популярна модель на -ница, параллельная мужской модели на -ник: кисельница – кисельник, баяльница – баяльник, или образующая слова от основ на -тель: гадатель – гадательница. Продуктивна и модель на -щица, параллельная мужской модели на -щик: головщик – головщица, банщик – банщица.

Эти модели успешно дожили до наших дней: художница, писательница, закройщица. И продолжают работать, взять хоть субкультурные термины: анимешница – девушка, увлекающаяся японскими мультфильмами, яойщица – поклонница любительских произведений жанра яой. Или окказионализм забивательницы колов в кровососов (из текста о героинях триллеров с вампирами).

Причем для образования подобных слов по большому счету не важно, есть ли в реальности мужские варианты типа анимешник, яойщик, забиватель.

• Среди таких старинных названий специальностей обильны словообразовательные омонимы. Это когда одно и то же слово, например, крупеница или курятник, будильник или хранительница, обозначает то человека, то помещение, блюдо, приспособление… Впрочем, и в современном языке такое встречается, хоть и реже: счетчик, молочница.

Популярен в эту эпоху и древний суффикс -ица (он входит в суффиксы -ница, -щица и -чица), параллельный мужскому -ец: чернец – черница, лечец – лечица, богомолец – богомолица. Как правило, это образования от глаголов или прилагательных. В похожих парах жилица – жилец, кормилица – кормилец (от глаголов жить, кормить) выделяются суффиксы -лица/-лец, с приросшим старым суффиксом причастий -л-. То же в непарном родилица. В наше время -лица уже непродуктивен.

А -ица в XVII веке обслуживает и основы на -р: золотарь – золотарица (как царица), пономарь – пономарица, дохтур – дохтурица, мастерица.

Многие феминитивы на -ица: певица, красавица, мастерица, сохранились и вполне современны в XXI веке. Поэтому кажется, что и сам суффикс бодр и свеж, и в современных дискуссиях часто предлагают варианты типа авторица. На самом деле за рамками дискуссий, в естественной среде обитания такие новообразования пока не встречаются, по крайней мере, в литературном языке.

Впрочем, модель -ец/-ица, то есть образование феминитивов на -ица, парных к обозначениям деятеля на -ец, кое-какой потенциал сохранила, но об этом позже.

А уж что касается феминитивов на –ja, -ея, -ха, -иня, тут мы донашиваем последнее: игуменья – от игумен, болтунья – от болтун, гостья – от гость, ворожея, швея, пряха, сваха, монахиня. Другие, например жнея, ткаха, уже исчезли из языка.

• Совсем не осталось следов от старинного суффикса женскости -лья. Все феминитивы, скроенные по этому лекалу: ткалья, бралья, прялья, давно забыты. Свет на его происхождение проливает сохранившееся диалектное вралья. Герой рассказа поморского писателя Бориса Шергина “Митина любовь” (1947) говорит: “Соврала номер-то, вралья редкозубая!”

Поскольку нам известно литературное враль, ясно, что в основе загадочного -лья лежит суффикс деятеля -ль, сохранившийся и в слове коваль, кстати, в рассматриваемую эпоху имевшемся. Также в подписи под рисунком рукописи XVI века мы видим слово ораль – пахарь, от орати – пахать. Этот же суффикс – в менее известных каталь, строгаль и макаль ^[6] от катать, строгать и макать. Да и хахаль сюда же. Ткаль “ткач” сохранилось в диалектах, а слов браль, пряль мы не знаем, и, судя по всему, феминитивы образованы напрямую от глаголов брать, прясть. Среди муженезависимых феминитивов и пряха, и большуха (старшая по обители или старшая женщина в большой крестьянской семье).