Страстотерпицы - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Сидоренко cтр.№ 64

– Дуб, я зря прожил жизнь, – и заплакал. Дуб и Бертолетка стояли над ним, изумленно открыв рты, а он плакал как обманутый ребенок, беззащитно, тихо, утирая слезы рукавом плаща.

– Эдя, ты че, Эдя? – Дуб растерянно затоптал над ним. – Ты из-за денег?! Ты что, хотел мне подарок купить?

Эдуард Аркадьевич всхлипнул.

– Да глупости все это. Мне ничего, кроме тебя, не надо. Да спасибо тебе, что ты вот так! Ну хочешь, я сейчас все выброшу… все эти… глупости… И мы с куском хлеба будем песни петь и будем…

Он было уже кинулся к окну с продуктами, как в квартиру вошел ОМОН. Двое молодых парней потребовали предъявить документы.

– Вы же у меня спрашивали недавно, – сказал Дуб. – Я вас помню…

– Мы не видели ваших документов. Их нам не показали.

– А по какому, собственно, праву?

Соседка Галя выглядывала из-под плеча омоновца.

– По такому! Бичарню тут развели!

– Ребята, вы разберитесь по существу. На чьей площадке она дралась. Вот на этой. Я в ее квартире ни разу не был. Почему она без конца ко мне лезет? Может, у нее какие-то сексуальные домогания. Может, она извращенка. Вы разберитесь, чего она ко мне пристает! – Дуб говорил на удивление спокойно, все время оглядываясь на Эдуарда Аркадьевича.

Бертолетка вдруг тоже обрела дар речи, сбегала в малую комнату и принесла поздравление с телевидения.

– Вот, читайте, какой он человек! Вот… Да как она смеет! Кобыла драная. Деньги какие-то требует.

– Какие деньги? – спросил милиционер, читая бумагу.

– Деньги мы собираем на железную дверь в подъезд. Чтобы бичи и наркоманы не шлялись, – объяснила соседка, – а он не дает.

– Это дело добровольное, – ответил парень, – это нас не касается. – Он отдал письмо с конвертом Дубу и повернулся назад.

– Как! Вы опять их оставите? – взвизгнула Галина.

– А что мы должны делать?! Они в своем доме. Трезвые… Никому не мешают.

– Еще один вызов – и примем меры, – на всякий случай предупредил другой, и оба вышли.

– Вот курва! Ну, я ей и устрою. Она недавно ремонт сделала. Я ей устрою веселую жизнь, – заявила Бертолетка.

Эдуард Аркадьевич немного оправился, поднялся, пошел в комнату и сел в свой угол. Он чувствовал себя старым, усталым и никому не нужным.

– Бертолетка, я на тебе женюсь, – заявил Дуб.

– Ага, все вы так говорите!

Ночью он проснулся, вернее, он даже не спал, а забылся. «Отчего она не узнала меня? – думал он. – Я, конечно, переменился, но ведь я узнал ее. Значит, она не любила меня. Просто она не любила меня. И не было никакого Николаева, а есть моя разбитая жизнь, одиночество и чужие углы. Найду ее. Я обязательно найду ее. Господи, я был счастлив с нею… Я был так счастлив с нею… Почему же она не любила меня…»

* * *

«Исчезать она умела всегда», – это первое, что подумал он, проснувшись утром. А потом он вспомнил, что Дубу сегодня шестьдесят лет.

Дуб стоял на кухне и глядел на рябину.

– Смотри, – сказал он с нежностью, – какая рябина!

Эдуард Аркадьевич посмотрел на сиротливо мокнущее внизу дерево и нашел его сегодня некрасивым. Народился серенький осенний дождливый день.

– Дуб, я тебя поздравляю, – проникновенно сказал Эдуард Аркадьевич, – и нежно добавил: – Володя…

– Спасибо, друг.

Вдвоем с Бертолеткой они одели именинника в черную рубаху, расчесали ему голову и постригли бородку.

– Ну все, – сказал Дуб, глядя в зеркало, – теперь женюсь! Бертолетка, женюсь на тебе.

Бертолетка хихикнула из кухни. Она развела в ней бешеную деятельность. Посуда звенела и гремела, запахи становились дразнящими. Она надела на голову косынку и подвязалась фартучком, став какой-то домашней и почти хорошенькой. Эдуарда Аркадьевича отправили в булочную за хлебом, в молочный за сметаной и в овощной за луком. Все это он купил на маленьком базарчике, как-то странно разглядывая лица продавщиц. Это были в основном лица молодых русских женщин. Они показались ему красивыми. Как много красивых лиц – удивлялся он и вдруг открыл, что после встречи с Лялькой он начал смотреть на женщин. Просто затем, чтобы полюбоваться ими. «Интересно, – подумал он, – если бы Лялька сохранилась лучше…» Он чувствовал, что она как-то отпадала от него. Поднимаясь по лестнице, он встретил соседку и впервые обратил на нее внимание. Галина показалась ему, на удивление, привлекательной. Высокая, полная, с миловидными, округло выщипанными бровями над круглыми глазами, и с каким-то особенно кротким выражением лица. «Как же она могла вцепиться Бертолетке в волосы?» – удивился он. Эдуард Аркадьевич приостановился и тихо сказал:

– Добрый день, мадам!

Женщина дико взглянула на него и вспыхнула румянцем.

«Как это я не замечал ее раньше?», – подумал он.

Дома уже ждали Октября. Бертолетка принесла от соседей напротив большой обеденный стол и, как ни странно, покрыла его не совсем белой, но скатертью.

– Цветов не хватает, – заметила она, деловито оглядывая стол. И Эдуард Аркадьевич вновь надевал плащ. Бертолетку мало интересовало, сколько денег у него в руках. А они стремительно исчезали. Одной бумажки из двух, выданных ему Зямой, уже не было. И он подался в знакомый уже обменный пункт. Кассирша, молодая крашеная девица, небрежно отсчитала ему деньги, и Эдуард Аркадьевич, глядя на ее кровавые ногти, на длинные белые пальцы красивой, молодой руки, вновь подумал, что только после встречи с Лялькой он стал вновь смотреть на женщин. Потому что только с нею наполнялась жизнь, и интерес к жизни проявлялся у него только с нею. «Как жаль, что мы не прожили вместе только с нею. Как жаль», – подумал он и, повернувшись, пошел от кассы.

– Эй, дед! – крикнула кассирша. – А деньги?!

Он вернулся, сунул деньги в карман.

– Кто сейчас доллары продает? – насмешливо укорила она. – Сейчас доллары покупают и копят.

Старый швейцар, провожая Эдуарда Аркадьевича, провел по привычке ему ладонью по лацканам плаща и вздохнул:

– Годы наши с тобой. Сейчас деньги-то надо подальше прятать. В загашник да под перину. А потом внукам, внукам. А ты с ними, как кот с салом, и бегаешь, и бегаешь… Ну, скажи мне на ухо, ты их нигде не скоммуниздил?! Ну, ну, ну! Я пошутил… Ступай! Съехала крыша-то у старика…

Стол был накрыт, и цветы – пунцовые розы – поставили в банку, которую предприимчивая Бертолетка обернула фольгой. Пока суть да дело, на будильнике у Дуба пробило три, а от Октября ни слуху ни духу. Промаялись еще час.

– Ну, сколько можно! – взвилась Бертолетка. – Где эти ваши депутаты?!

– Где эти наши депутаты?! – грустно повторил Дуб. – Там, где наша жизнь! А где наша с тобою жизнь, Эдичка? В заднице она – наша жизнь! С этого и начнем застолье!