Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе - читать онлайн книгу. Автор: Светозар Чернов cтр.№ 8

– Не есть ли мсье тот самый мсье, который потерялся на вокзале Виктория и которого разыскивает некий джентльмен, называющий себя Фаберовский?

– Да-да, – трагически подтвердил Артемий Иванович, для убедительности постучав кулаком в гулкое брюхо, и всхлипнул. – Я потерялся.

– Успокойтесь, мсье, – сказал лавочник, – вы уже нашлись. Сейчас констебль посадит вас на площади на омнибус, идущий на вокзал Виктория, а там вас встретят.

И его встретили.

– Пан уехал до иного вокзалу? – зло спросил Фаберовский, пребольно ткнув Артемию Ивановичу в грудь рукоятью своей тяжелой трости. – Ирландцы с вами?

«Вот оно, началось…» – подумал Артемий Иванович.

– А я их отпустил, – сказал он. – Я подумал: зачем они нам?

– Как говорил ксендз Жмудовский у нас в Спале, – поляк постучал перстом себе в лоб, – если человек мертв – то до Страшного суда, а если глуп – то это навечно.

Высокий двухколесный хэнсомский кэб подъехал к подъезду шикарного четырехэтажного здания на Брук-стрит и остановился.

– Нет, я не вылезу, – раздался изнутри дрожащий голос Артемия Ивановича.

Фаберовский откинул кожаную полость, распахнул створки и соскочил на землю.

– Ну же, пан Артемий! – встав одной ногой на подножку, поляк дотянулся до полы пиджака Артемия Ивановича и попытался вытянуть его наружу, но бравый лягушковод и разрушитель швейцарской эмиграции вцепился пальцами в край сиденья и стал отчаянно лягаться.

Мало того, что Артемий Иванович и так был до смерти напуган появлением социалиста с его групповым портретом, исчезновением ирландцев и неотвратимым гневом Рачковского, так еще поляк, как только они отъехали от вокзала, начал пугать его опасностью езды на этом шатком двухколесном чудовище с кучером где-то на макушке. Начав с собственного первого опыта поездок на кэбе еще десять лет назад, он только что закончил свои страшные россказни леденящей душу историей, как однажды бывший министр внутренних дел Чемберлен, еще в бытность свою на посту, едва не убился в Вестминстере на таком кэбе, когда неопытная лошадь неожиданно прянула назад. Артемий Иванович представил себе лужу крови у задних ног кобылы, осиротевший котелок и в нем свои мозги, еще теплые и шевелящие извилинами, поэтому приглашение поляка отцепится от жесткого сиденья было равносильно для него приглашению на эшафот.

– Если пан Артемий не желает выходить, – сказал Фаберовский, бросив бесплодные попытки вытащить его, – то это его дело, но нас уже ждут к завтраку и я не намерен лишаться его из-за панской придури.

– Господи, пронеси! – Артемий Иванович перекрестился и на трясущихся ногах сделал нетвердый шаг к Фаберовскому. Затем, не рискуя больше производить самостоятельные телодвижения, с тяжелым вздохом выпал в объятия поляка. Но едва почувствовав под ногами твердую почву, Артемий Иванович преобразился.

– Да что вы, в самом деле, лезете ко мне со своими объятиями! – оттолкнул он Фаберовского. – Я вам не князь Мещерский какой-нибудь! Где тут завтрак?

– Здесь, в отеле.

– А что за гостиница?

– «Кларидж-отель».

– Какая удача. Я как раз собирался здесь поселиться.

– Этот отель не предназначен для таких, как пан Артемий. Здесь живут дипломаты, принцы и иностранные лица королевских и высокородных кровей. Пана Артемия жить сюда не пустят.

– Меня пустят! – безапелляционно заявил Артемий Иванович и, вытащив из-за пазухи письмо с какой-то прикрепленной к нему визитной карточкой, потряс ею перед носом Фаберовского.

– Что это?

– В этой гостинце проживал когда-то один мой друг, последний владелец алмаза Кох-и-нур махараджа Далип Сингх. Он пообещал, когда вернется на престол, подарить этот алмаз мне. Так что они не посмеют меня отсюда сразу выгнать!

И Артемий Иванович, предоставив поляку нести за собою свой чемодан, повелительным жестом отодвинул в сторону разряженного швейцара в синей ливрее и вошел в фойе.

Процедура поселения, к удивлению поляка, не вызвала никаких трудностей. Метрдотель с великой почтительностью принял от Артемия Ивановича рекомендательное письмо махараджи и по его знаку портье сразу же выдал ключ. Мальчик в кепке и куртке с позументами забрал у Фаберовского чемодан и повел Артемия Ивановича в его номер.

– Скажите, как мне записать этого джентльмена и куда послать за багажом? – спросил метрдотель у поляка, решив, что тот принадлежит к свите только что прибывшего сиятельного лица.

– Принц Гурин, – рассеянно ответил ошарашенный Фаберовский. – Насколько я понимаю, претендент на некоторые регалии британской короны. Багаж привезет потом его свита, потому что на его личном пароходе, доставляющем вещи, возник бунт при прохождении через Канал и королевский военно-морской флот пока подавляет сие неслыханное выступление. Кстати, я надеюсь, у вас при отеле есть место, где можно будет разместить вьючных верблюдов? И прошу вас обратить внимание, что по утрам перед ленчем принцу необходимо подавать слегка подогретую клизму с уксусом и прованским маслом.

Он догнал Артемия Ивановича с мальчиком и на лифте они поднялись на третий этаж – номера всех нижних этажей были постоянно заняты всякой высокородной сволочью.

Пока несколько миловидных горничных в форменных платьях и белоснежных фартуках демонстрировали гостю его апартаменты, состоявшие из обширной гостиной, ванной комнаты, кабинета и двух спален, Фаберовский скромно топтался в коридоре, не зная, то ли сразу убежать, то ли дать волю любопытству и подождать, чем это представление кончится. Любопытство пересилило.

В результате всех этих поселений они опоздали к завтраку на целых полчаса. Ожидавший их роскошный стол был накрыт в номере этажом выше и его хозяин уже нетерпеливо выглядывал из двери в коридор, когда они наконец добрались до цели.

– Знакомьтесь: доктор Тамулти, принц… тьфу, матка Боска, мистер Гурин, – представил хозяина и Артемия Ивановича друг другу поляк.

Доктор Тамулти, высокий пожилой ирландец с пышными вьющимися жесткими черными усами, вощеными на концах, пригласил их садиться за стол.

Когда-то Тамулти был на Бродвее знаменитым наездником. В те времена он неизменно носил двубортный, застегнутый доверху гороховый жакет, светлые панталоны, роскошный галстук, тканые гетры на своих английских ботинках с коробочным носком, кепку с золотым шнуром на прямом козырьке, и кричащие драгоценности.

– И я такие же хочу! – заявил поляку пораженный сверканием бриллиантов размером с грецкий орех Артемий Иванович.

– Вы, мистер Фейберовский, обещали, что вместе с этим джентльменом приедут два представителя Ирландского республиканского братства, с которыми я буду иметь дело. Они тоже задерживаются?

– А! Так ведь… Да! Да! – решительно сказал Артемий Иванович.

– Простите?