Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе - читать онлайн книгу. Автор: Светозар Чернов cтр.№ 69

– Так я не собираюсь у вас лечиться, а никаким другим способом вы со мной не справитесь, уверяю вас, милейший доктор! Мне это сделать гораздо проще, чем вам. В том разе, если вы станете слишком назойливы.

– Ведь у вас нет причин мстить мне, – тоном ниже сказал доктор.

– То так, ведь я не был вашим пациентом.

Артемий Иванович, на протяжении всего разговора мучительно пытавшийся составить английскую фразу, наконец преуспел в этом и выговорил:

– Эс э хелс… э-э-э… хелть… твою мать! Хелф! Эс э хелф оф ю вайф? Эка!

Изумленный Фаберовский перевел тарабарское наречие Артемия Ивановича на английский.

– Какое вам дело до здоровья моей жены? – доктор был изумлен английской речью в устах Артемия Ивановича не менее поляка.

– Этот человек, – сказал Фаберовский, указывая на пузо Артемия Ивановича, – наслышан о ваших докторских талантах и сволочном характере. Вы общались с нами несколько минут, а нам уже плохо. Для того что его удивляет и волнует здоровье человека, который вынужден проводить разом с вами столько времени.

– Глядя на этого доктора, – мечтательно начал Артемий Иванович по-русски, – меня охватывает все большее желание познакомиться с его женой поближе. Воображаю, сколько забавных вещей она мне расскажет про причуды этого старого страуса! Нам будет над чем с миссис Смит посмеяться.

Слова «миссис Смит» доктор понял даже в устах Артемия Ивановича. После оскорблений Фаберовского и при виде наглой рожи Владимирова с его сальными глазками, доктора оставила выдержка и начало охватывать бешенство.

– О чем вы говорите? – сквозь зубы спросил Смит у поляка дрожащим от ярости голосом.

Фаберовский перевел. Трость доктора с треском обрушилась на стол.

– Может, возьмем его вместо нашего урода? – спокойно осведомился Фаберовский у Владимирова, переставляя на подоконник бутылку и рюмки. – Опыт у него есть.

– Да ну его, он какой-то бешеный. Наш-то ручной.

– То так, и глаза у доктора кровью налились, как у быка.

Фаберовский разлил на подоконнике коньяк по рюмкам и протянул одну из них Артемию Ивановичу.

– Правда, пока безрогого. Однако он становится неприлично назойливым, – поляк сказал это, когда доктор вцепился ему в воротник халата. – Давайте снесем его за калитку.

Без всяких околичностей Артемий Иванович подошел к доктору сзади и поднял его за ноги, а Фаберовский перехватил тело Смита подмышки. Брыкающегося и верещавшего доктора снесли по винтовой лестнице в гостиную, выволокли на улицу и аккуратно уложили на сидение экипажа, дожидавшегося у ворот.

– Что с доктором? – осведомился кучер.

– Ничего страшного. Переволновался, нервы пошаливают, – ответил Фаберовский, притворяя дверцу.

11.

ТЕЛЕГРАММА ФАБЕРОВСКОГО – ВЛАДИМИРОВУ

Жду сегодня в Вулворте в пять часов пополудни на совещание.

7 сентября, в пятницу

Фаберовский спрашивает у Артемия Ивановича, отправил ли он письмо, и получает утвердительный ответ.

Вечером поляк собрал всех в Вулворте на чай, к которому Дарья испекла пирог с яблоками и мясную кулебяку.

– Дарья Семеновна, на улице опять дождь и я не могу предложить тебе сходить погулять, так что поди к себе в спальню, – велел хозяйке Артемий Иванович, когда они расселись за столом. – Тут у нас мужской разговор, о бабах, тебе слушать не следует.

– А Коленька?

– Николай, чай, тоже мужик. Сиди, Николай, ты в первую голову нам нужен.

Дарья с оскорбленным видом удалилась к себе и с треском закрыла дверь.

– На ключ закрой, устрица, – крикнул Артемий Иванович. – Чтоб не вывалиться, когда подслушивать будешь.

– Итак, джентльмены, этой ночью мы совершим еще один акт, – сказал Фаберовский. – Нам остается обсудить некоторые детали сего предприятия. В одиннадцать часов Даффи и Конрой возьмут Васильева и разом с ним на омнибусе отправятся от «Слона и Замка» на левый берег к себе в Уайтчепл.

– Босс, к какому времени мы должны быть на месте? – спросил Даффи.

– В три часах пополуночи вы трое выйдете и отправитесь в «Британию», которую мы присмотрели во вторник. Не проспите. А то можно отмотать шнура на пять часов и засунуть Конрою в зад. Вы должны выйти не позже трех. Желательно в половине четвертого уже взять проститутку. Это сделаешь ты, Конрой. Ты уже достаточно стар и, как бы это сказать, умеренно элегантен, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Лучше всего, если тебе удастся сыграть роль старого сводника, клиент которого придет в то место, которое укажет сама проститутка.

– А как Николай сможет найти это место? – спросил Конрой.

– Ты посмотришь место, которое тебе укажет проститутка, а потом пойдешь ему навстречу и приведешь его. Далее ты оставишь его один на один со шлюхой. Он сам должен будет решить, каким образом и в какой момент он сделает свое дело. Ты сознаешь возложенную на тебя ответственность, Николай? Помочь тебе будет некому. И вот еще что. Начальство не желает никаких увечий на трупе. Вонзил ей в сердце нож – и все.

Васильев закивал головой. Весь он сжался и зловеще молчал.

– Сложность есть в том, – продолжил поляк, обращаясь к ирландцам, – что немедленно по исполнении вы повинны взять его, накинуть сверху пальто и отвести на Брейди-стрит. Не вздумайте идти по Ханбери-стрит через Бакс-роу. Где бы ни было место, выйдите сперва на Уайтчепл-Хай-стрит. Нож в целях безопасности и туда, и обратно будет нести Даффи.

– Это тот тесак, который мы носили в прошлый раз?

– Так, тот самый. Как тебе, Коля, ножичек?

– Прикладистый, – ответствовал фельдшер.

– Наточите его перед выходом. Все ж таки не капусту им резать. И не забудьте после всего привезти нож при случае сюда, иначе Дарья заподозрит о том, что нож утащил пан Артемий. Ну, все.

Поняв, что разговор закончен, Владимиров подошел к двери дарьиной спальни и крикнул во все горло.

– Дарья!

За дверью загрохотало, затем выскочила испуганная Дарья.

– Случилось чего?

– Чай остывши. Николай пить отказывается.

Дарья засуетилась перед ничего не понимающим Васильевым, а Артемий Иванович, втишка набивший карманы пиджака пирожками, вместе Фаберовским откланялись и, взяв кэб, поехали на свой берег реки.

– Может, надо было дать Патрикею более точные инструкции? – спросил Артемий Иванович, разглядывая в окно унылые трущобы Южного Лондона. – Нам Рачковский всегда инструкции на трех листах писал.

– Если бы на дело пошел пан, я написал бы инструкцию на десяти листах. А Конрой свое дело знает туго, – самонадеянно ответил Фаберовский.