Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе - читать онлайн книгу. Автор: Светозар Чернов cтр.№ 170

– Констепель! Констепель! – закричала она. – А фы что стоите? – В гневе она развернулась к молчавшему в изумлении Леграну. – Фаш друг избивайт, а фы стоите!

Легран с опаской двинулся к Продеусу, перешагнув через тело Ландезена. Сзади всхлипывала фрау Куэр. Мужчина в картузе, бывший безмолвным свидетелем произошедшего, тоже стал подниматься по лестнице, прячась за спиной француза.

– Констепель, кде же фы?! – последний раз вскрикнула немка.

В следующий момент на нее сверху свалился Легран, который был несколько легче Ландезена и потому проделал более длинный путь, избежав встречи с твердой лестницей и полом. Возникший за спиной у Продеуса констебль, скрывавшийся на случай появления Тамулти в комнате хозяйки, стукнул Продеуса дубинкой, а мужчина в картузе набросился на него спереди и, прошмыгнув под мышкой у неповоротливого русского медведя, попробовал защелкнуть у него на запястьях наручники. Стряхнув обоих, словно собак, бывший околоточный вырвался на улицу. Здесь на него набросилась толпа соседей, возглавляемых еще двумя констеблями, и попыталась повалить на землю. Силясь удержаться на ногах, Продеус схватился за фонарный столб, но под тяжестью своих противников вместе со столбом был согнут и повержен на мостовую.

Вызвали подмогу и все трое дебоширов были доставлены в участок на Леман-стрит.

– Бог мой! Да это же мистер Гранд! – воскликнул инспектор Пинхорн, узнав в Легране одного из двух детективов, доставивших полиции после двойного убийства столько неприятностей с Мэттью Пакером и виноградом во дворе клуба на Бернер-стрит. – Я еще когда говорил, что ковыряние в нашем уайтчеплском дерьме не по зубам частным детективам.

– Что мы будем с ними делать? – спросил сержант Уайт, с благоговейным страхом глядя на рычавшего Продеуса, который тщился порвать наручники.

– Этому джентльмену, по-моему, плохо, – сказал Пинхорн, носком ботинка дотронувшись до лежавшего на полу без чувств Ландезена. – К нему надо позвать доктора Филлипса. А этих двух я сейчас допрошу.

Констебли оттащили ярившегося Продеуса и безропотного Леграна в комнату для допросов и оставили их там наедине с инспектором.

– Какую гадость на этот раз вы хотели сделать полиции, мистер Гранд? – спросил француза Пинхорн. – Зачем вы явились в дом, где полицией была устроена засада, и учинили там безобразие на всю улицу? Какое дело вам до этого русского буйнопомешанного, которому место в Коулни-Хатченской психушке?

– Я ничего не хотел делать, – устало сказал Легран, проверяя целостность своих костей. – И вообще я бы хотел замять эту историю.

– Неужели правдолюбец Гранд не желает предстать перед Темзенским судом магистратов, чтобы посрамить полицию еще раз? – издевательски спросил Пинхорн. – Я могу послать приглашение мистеру Батчелору.

– Пять фунтов, – вздохнул Легран.

– Пять… Пять… – Пинхорн задумчиво прошелся по комнате, стараясь не приближаться к Продеусу. – Не мало ли? За троих то?

– За двоих, – поправил Легран. – Этого бешеного я оставляю вам.

– Инспектор, там привели двух растерзанных дам, – сообщил сержант Уайт.

– Что, опять Потрошитель? Ну, ведите их сюда. Если наличными и сейчас, мистер Гранд, то пять. А если чеком, то семь.

Приведший дам констебль стал объяснять Пинхорну, торопливо захлебываясь словами:

– Я шел по Ялфорд-стрит от Филдгейт к Коук-стрит, когда услышал звук свистка и крики «Убивают!» внутри одного из дворов. Я вызвал на помощь констебля Игла и бросился туда, и увидел, что двое матросов пытаются изнасиловать этих двух молодых леди. Увидев нас с Иглом, моряки бросились бежать, Игл побежал за ними следом, а я привел дам в участок.

– Хорошо, констебль, возвращайтесь на дежурство, я с ними разберусь, – сказал Пинхорн.

Констебль повернулся и показал удивленным взорам присутствовавших розовую бумажку с надписью «Я – Джек Потрошитель», приклеенную ему на спину.

– Слепота и близорукость нашей полиции поразительна! – подивился Легран, проводив констебля взглядом. – Скажите же ему, инспектор.

– Пусть так идет, – ответил Пинхорн. – Дурак!

– Вам тоже не повезло? – с сочувствием спросила Эстер у француза, глядя на синяк у него скуле.

– Поправьте платье, мадам, – сказал ей в ответ Легран. – У вас торчит корсет. Я же предупреждал: двум молодым дамам опасно находиться ночью в Уайтчепле. Что скажет доктор Смит, когда увидит вас вернувшихся неизвестно откуда домой ночью, да еще в таком виде?

– Боже мой! – воскликнула Пенелопа. – Никому ничего не говорите! Мне хватило Серпентайна! Пять фунтов!

– Мне, – сказал Пинхорн. – Я прикажу констеблю отвезти вас домой. И вы, мистер Гранд, тоже можете забрать кого вам нужно и уходите.

Инспектор предупредительно открыл перед дамами дверь и пропустил их вперед.

– Что случилось с вашим другом? – спросила Эстер у Леграна, увидев Ландезена, на руку которого накладывал лубок доктор Филлипс.

– Перелом руки и двух ребер, – ответил на ее вопрос доктор.

36.

ТЕЛЕГРАММА ФАБЕРОВСКОГО – ВЛАДИМИРОВУ

19 октября 1888 года

Приезжайте завтра утром.

Фаберовский

20 октября, в субботу

Утреннее чтение газет уже давно перестало доставлять Фаберовскому удовольствие. Хотя полиция завершила свои повальные обыски и опросы в Уайтчепле и Спитлфилдзе, так ничего и не найдя, это не радовало поляка. Пресса продолжала мусолить известие о найденной на фундаменте будущего Скотланд-Ярда ноге, которую доктор Бонд вчера намеревался прикладывать к телу в морге на Миллбанк-стрит, чтобы подтвердить или опровергнуть единой происхождение конечности и тела. Единственным достойным упоминания сообщением, связанным с Потрошителм, была явная утка о том, что бладхаундов мистера Брафа повезли на тренировку в Туттинг и там собаки потерялись.

Чем дальше поляк читал, тем меньше ему хотелось это делать. Оставалось надеяться, что Артемий Иванович откликнется на посланную ему телеграмму и приедет на Эбби-роуд. Вскоре Фаберовский вовсе бросил свое занятие и просто уставился в окно, так что фигуру Владимирова он заметил в тумане, еще когда тот подходил к калитке, вертя зонтиком. К моменту, когда Артемий Иванович взошел на крыльцо, поляк был уже внизу.

– Я получил от вас телеграмму, – сказал Владимиров. – Зачем я вам понадобился в такую рань?

– По крайней мере не для того, чтобы известить пана Артемия о своем уже трехдневном пребывании в лоне англиканской церкви. – Фаберовский обратил внимание, что хотя на губе у Владимиров по прежнему был прилеплен черный пластырь, он больше не шепелявил. – А как пан сам думает: каких объяснений я могу от него потребовать?

Вопрос был провокационный. Фаберовскому хотелось, чтобы Артемий Иванович объяснил, что произошло тогда ночью в доме у Смитов. Но еще больше ему хотелось, чтобы Владимиров сам признался во встрече с Ландезеном. Поляк неоднократно убеждался в том, что Артемию Ивановичу нельзя доверять никаких дел, и снова и снова обжигался на этом. Но сейчас ему хотелось убедиться, что Владимиров не ведет двойной игры и на самом деле является таким идиотом, каким выглядит.