Отдел деликатных расследований - читать онлайн книгу. Автор: Александр Макколл Смит cтр.№ 47

– Так что Хампус бомбы обезвреживать не будет, – закончил он. – И не думаю, что полковник попробует провернуть еще что-нибудь подобное – спасибо моей ручке-диктофону.

Анна удивилась:

– У тебя есть ручка-диктофон?

Блумквист все не подходил к телефону. Ульф достал из нагрудного кармана ручку и продемонстрировал Анне.

– И где же кнопки? – спросила она. – Как проиграть запись?

Ульф, улыбнувшись, забрал у нее ручку.

– Никак, – ответил он. – Никаких записей она делать не может. – Он помолчал, засовывая ручку обратно в карман. – Но полковнику об этом знать не обязательно.

– Ха! – сказала Анна.

– Да, именно так полковник и говорил. Постоянно. Это у него манера речи такая.

– Господи, надеюсь, я не говорю постоянно «Ха!», – ответила Анна. – Ты бы мне сказал, верно?

Ульф заверил ее, что он немедленно сообщил бы ей о любых ее раздражающих привычках, но она и вправду очень редко говорит: «Ха!» Анна его поблагодарила.

– Как хорошо, что мы можем так свободно разговаривать друг с другом, – сказала она.

– Да, – согласился Ульф, но при этом подумал: «Я могу говорить с тобой свободно о чем угодно, кроме как об одной, очень важной вещи. Я не могу тебе сказать, как я к тебе отношусь, потому что я не могу позволить себе эти чувства. Эта тема закрыта для меня навсегда. Навсегда».

Блумквист подул на кофе.

– Слишком горячий, – произнес он. – Эти люди вечно подают кофе слишком горячим. А это вредно для слизистой оболочки желудка.

– Вы правы, Блумквист, – сказал Ульф. – У меня от горячего бывает изжога.

– Изжога – это очень неприятно, – отозвался Блумквист. – Кстати, я вам рассказывал, что со мной случилось месяца четыре или пять назад?

Ульф заикнулся было, что, может, они послушают об этом когда-нибудь в другой раз, но Блумквист уже начал свой рассказ:

– Просыпаюсь я как-то ночью. Часов около двенадцати. Нет, погодите, это был уже, наверное, час ночи – или даже позже. Жена моя спит очень крепко – ее и пушками не разбудишь, – и я не стал ее поднимать. Но как же у меня болело в груди – вот здесь, в середине. У меня были эти таблетки от изжоги, и я принял одну; или даже две – забыл уже сколько, но они не подействовали.

– Стоило мне лечь, и становилось только хуже, вот я и провел остаток ночи – то есть уже утро, – сидя на кресле в гостиной. В конце концов, часов уже около шести, до меня дошло, что никакая это не изжога. Тогда я разбудил жену, и она отвезла меня в больницу. Они меня поглядели, и сразу стало ясно, что у них на уме: сердечный приступ. Так что они сняли у меня ЭКГ, и знаете что? Сказали, типичная картина классического перикардита. Знаете, что это такое? Перикардит?

Анна сказала, что Джо ей как-то объяснял, но она все забыла. Джо говорил, что один его коллега этим болел.

– Ну, это воспаление перикарда, – пояснил Блумквист. – В большинстве случаев его вызывают вирусы. Вы их вдыхаете или они попадают внутрь вместе с едой, и вирусы оказываются в перикарде. От этого дела помогают противовоспалительные. Мне дали пару таблеток, и у меня все прошло. Но они сказали, что еще шесть недель мне нельзя будет напрягаться. – Он помолчал. – Вот вам и перикардит.

Ульф и Анна молча глядели на Блумквиста, который глядел на них в ответ.

Наконец Ульф произнес:

– Крайне неприятная штука.

– Да, – добавила Анна. – Как хорошо, что вы теперь здоровы, Блумквист.

– Этот бариста, с которым вы разговаривали, – сказал Ульф. – Думаю, нам тоже нужно с ним побеседовать.

Блумквист осторожно отпил глоток кофе, который все еще яростно исходил паром.

– Зачем? – спросил он.

– Потому что мы думаем, что у него – или у другого молодого человека, с которым встречалась Сигне, – был мотив как-то ей навредить. Один из них может иметь отношение к ее исчезновению.

Блумквист поразмыслил над этим несколько секунд, а потом сказал:

– Нет. Это не один из них. Или, по крайней мере, точно не бариста.

– Почему вы так уверены? – спросила Анна.

– Из-за того, как он мне об этом рассказывал, – ответил Блумквист. – Если бы он ей что-то сделал, он не стал бы со мной об этом болтать – по собственной инициативе. Он знает, что я служу в полиции, – я часто захожу туда в форме.

Блумквист немного подождал, чтобы до них дошла эта мысль, а потом продолжил:

– Если хотите знать мое мнение, эта девушка исчезла по собственной воле.

– Свалить вину на Бим? – подхватил Ульф. – Бим сообщила ее молодым людям, что она встречается с обоими. И Сигне решила ей отомстить.

– Но Бим тоже было за что ей мстить, – вмешалась Анна.

– Да, – сказал Блумквист. – Обе они с удовольствием устроили бы друг другу неприятности.

– Так кто из них это сделал? Бим или Сигне?

Блумквист потряс головой:

– Это все слишком плоско. В этом уравнении есть еще один фактор.

Анну он явно не убедил:

– И какой же?

– Линнеа, та девушка, которая сообщила в полицию.

Такого поворота Ульф не ожидал.

– А она-то тут при чем?

– При том, что бариста рассказал мне кое-что еще.

Ульф и Анна молча ждали, когда Блумквист продолжит свои откровения.

– Он сказал, что раньше встречался с Линнеа – до того как стал частью гарема Сигне. И у меня создалось впечатление, что Сигне увела его у Линнеа.

Ульф слушал его очень внимательно.

– И ей – Линнеа – это не понравилось?

– Надо думать, – ответил Блумквист. – А кому бы такое понравилось?

– Так, значит, у Линнеа был повод обижаться на Сигне, а Бим и Сигне были в обиде друг на друга?

Блумквист отпил еще глоток.

– Теперь уже немного остыл. Знаете, в один прекрасный день кто-нибудь обожжет себе язык и устроит тут светопреставление. – Он отпил еще кофе. – Обиды? Это уж точно.

Ульфу это стоило некоторых усилий, но ему нужно было знать, как поступил бы Блумквист:

– Так с кем нам нужно поговорить, Блумквист?

– С Линнеа, – ответил без колебаний полицейский. – Потому что это ей хочется, чтобы мы взяли Сигне в оборот, когда она объявится. Наверняка она надеется, что Сигне накажут за пустую трату времени полиции, за ее неисчезновение.

– Неисчезновение? – хором переспросили Ульф и Анна.

– Эта девчонка где-то поблизости, – сказал Блумквист. – Наверняка она сейчас живет у Линнеа, потому что она – Сигне – и не подозревает, что Линнеа на нее в обиде. Конечно, может быть, они обе наслаждаются спектаклем, наблюдая, как мы тягаем Бим на допросы. Schadenfreude ^[17], как называют это немцы.