«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Алексеев cтр.№ 108

Выписка из письма Нач. Управления без даты: …В данном конкретном случае, когда речь идет о “902” и “Кантонской девице”, наши указания считаю правильными. Это не значит, что ты должен их механически применять, этого не нужно, и это было бы неправильно, но основное из этих указаний надо принять к руководству”.

Как видно из этих сопоставлений, резидент получал в одной и той же почте противоречивые указания, как по вопросу об отношении к использованию партии, так и по вопросу отношения к выполнению директив Центра относительно отдельных источников.

Такое положение не могло не привести к тому, что Абрам не считался с директивами Центра, выполнял их постольку, поскольку это ему казалось нужным, что в дальнейшем привело к тому, что наши основные директивы о консервации сети и телеграмма о прекращении связи с консульством и “103” им выполнены не были, что в конечном результате привело к его аресту, провалу всей организации и подведению под удар нашего официального представительства в Шанхае.

Недопустимое хранение Абрамом (вопреки основным правилам конспирации) писем Центра и писем Нач. Управления можно объяснить противоречивыми указаниями, получаемыми из Центра.

Серьезность положения на Д.В. и слабость нашей разведки в Японии, Китае и Маньчжурии заставляли весь коллектив 2-го Отдела работать с максимальной энергией для того, чтобы наверстать упущенное время.

В создании новых резидентур в Японии (“501”, “Нигрит”, “Дон”), в Маньчжурии (“Блек”, “601”, “Камо”), переброске новых радистов (“Милород”), создании в Европе промежуточных пунктов /«Адольф»/, школ для подготовки агентурных кадров из китайцев — проходила восьмимесячная напряженная работа 2-го Отдела.

Большинство из созданного рухнуло. Других последствий при существовавшей системе руководства нельзя было ожидать.

Начальник 2-го Отдела РУ РККА /КАРИН/

9 июля 1935 г.».

Докладную Карина уже на следующий день, 10 июля 1935 г., Артузов направил начальнику Разведупра Урицкому со следующей запиской:

«Семен Петрович!

Настоящие материалы не оставляют сомнений в том, что т. Берзин за моей спиной и за спиной аппарата давал резидентам директивы, идущие вразрез с указаниями, полученными Разведуправлением, и учил резидентов не слушаться специальных директив Разведупра, осуществляя руководство через посредство своих личных писем (никому не показываемых). Неудивительно, что Шанхайский резидент, получив ___ приказ от 15-XI прекратить связь с консульством и с 103, этого приказа не выполнил, ответил через 10 дней, что не видит причин для нервозности. Все провалы и в Шанхае, и в Копенгагене произошли по причине связи с партией, главным образом. Прошу Вас доложить настоящие документы Наркому и тов. Гамарнику.

Артузов.

10-VII-35 г.».

В этом документе, подготовленном начальником 2-го отдела, при несомненном участии заместителя начальника Разведупра, удивляет близорукость Карина и Артузова, предъявивших фактически единственную претензию к «Абраму» в том, что тот игнорировал указания Центра и даже иногда действовал им вразрез.

Никаких комментариев в части отсутствия у «Абрама» легализации. Никаких комментариев в части регулярной связи с разведчиками под официальным прикрытием и даже руководства одним из них. Эти вопиющие факты Карин и Артузов предпочли не заметить.

В октябре 1950 года «Абрам» был осужден за «преступно-халатное отношение к исполнению своих служебных обязанностей», выразившееся в нарушении «конспирации в работе, что послужило провалу возглавляемой им резидентуры». Хотя ответственность за провал шанхайской резидентуры не в меньшей, если не в большей степени лежала на руководстве Центра.

Попытка Карина — Артузова свести все к пагубности использования китайских коммунистов однобока. Исключить в обстановке 30-х — 40-х годов ХХ века привлечение к сотрудничеству идейно близких людей — китайских и «островных корпорантов» — было невозможно, потому что другого выхода не было. Именно об этом и писал Берзин Бронину, призывая быть крайне осторожным. Наиболее ценными источниками, близкими и преданными «Рамзаю» сотрудниками токийской нелегальной резидентуры стали тесно связанный в то время с китайской компартией Одзаки и японский коммунист Мияги.

В докладной записке, умышленно или нет (скорее всего, первое), Карин приводил далеко не все рекомендации «Старика». Вот что писал Берзин в конце декабря 1934 года:

«Дорогой Абрам!

…Нельзя забывать одно из основных требований нашей работы: осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Как ни странно, в нашей работе смелость, дерзание, риск, величайшее “нахальство” должны сочетаться с величайшей осторожностью. Диалектика!..

Но имей в виду, что наиболее неверные выводы можно сделать на основании личных впечатлений и что в нашей работе меньше всего можно им поддаваться. Рядом со всеми известными провокаторами были также очень крупные, иногда гениальные люди, и, тем не менее, не сумели их (т. е. провокаторов) вовремя раскусить. Поэтому в нашей работе должно быть узаконено правило: не верь никому (вернее, ко всему относись подозрительно, все проверяй, проверенному доверяй только относительно). Если мы от этого правила отходим, то ставим себя под удар.

Что касается нашей личной ответственности, то таковая на каждом из нас лежит, каждый из нас отвечает за нашу работу, за свой участок. Но у каждого из нас есть только одна жизнь, которая не может компенсировать разгрома целого участка работы. Поэтому одной личной ответственностью не все покроешь. Отсюда еще раз вывод: максимальная осторожность в работе, необходимость тщательной проверки всякой комбинации и тщательное продумывание еще раз всякого дела».

Непосредственно связана с этим письмом первая часть следующего, от 15 января 1935 года: «Большое спасибо за то, что ты открыто и добросовестно высказал свое недовольство некоторыми нашими указаниями и тем, что мы тебя тянем назад и затрудняем работу. Ты прав, что отсюда “все видеть” очень трудно. Ваша обстановка здесь чувствуется и представляется чисто теоретически, руководить отсюда работой, понятно, можно только относительно. Но при всем этом надо учесть, что некоторые вещи со стороны виднее, чем на месте, и что некоторые наши советы имеют для тебя и твоей работы кардинальное значение. В течение ряда лет учреждение накопило некоторый опыт, позволяющий давать безошибочный анализ обстановки, а также “учуять” опасность тогда, когда местные работники ее еще не видят…

Это не значит, что ты должен их [советы] механически применять, этого не нужно и это было бы неправильным, но основное из этих указаний надо принять к руководству…

Главные твои агенты рекрутируются из среды корпорантов, хотя формально и не через корпорацию. Это опять-таки слабая сторона организации, ибо (по опыту знаю) никогда, ниоткуда так много заразы не получается, как именно через корпорацию и от корпорации. Это явление естественное и закономерное: в самой корпорации “моль” всегда устремляется на наиболее острые участки, родственные нашей работе. “Моль” всегда выступает в роли наиболее активного, интеллигентного и подходящего для работы элемента. Зачастую “моль” именно хорошей работой стремится завоевать себе положение и доверие. А марка корпоранта для них средство отвлечь от себя “тыловую проверку”, усыпить бдительность.