Проклятое золото Колымы - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Турмов cтр.№ 16

Особой качки вроде бы и не было, но тех, кто сильно ослабел, рвало.

Евгений не был подвержен морской болезни, и всё-таки тяжёлый воздух в тюрьмах, плеск мазутной воды в льялах ^[19], которая иногда выплёскивалась в трюм, где были раскреплены многоярусные нары, действовал и на него.

После каждого колымского рейса «Джурмы», да и других пароходов, сараи в бухте Нагаева были забиты трупами. Приехавшие с таёжных причалов принимать зэков старшие вертухаи сетовали:

– Опять трупы привезли, а нам рабсила нужна, план выполнять.

Не был исключением и этот, прибывший на Колыму, в составе которого был заключённый Евгений Богданов, грустным взглядом провожавший кортеж зэков, переносивших на причал носилки с не выдержавшими вроде бы и не такой тяжёлый морской переход.

На Колыме, как ни странно, не было советской власти, она была закрытой территорией, а официально советская власть там была установлена только в 1953 году, после смерти Сталина.

На этой огромной территории хозяйствовали Дальстрой и ГУЛАГ, подчинённые напрямую Управлению Северо-Восточных исправительно-трудовых лагерей (УСВИТЛ).

Вообще основание Колымы начинается с 1931–1932 годов. Первые экспедиции геологов и их изыскания показали, что в недрах зарыты большие запасы редких металлов и, конечно, золота.

Поэтому на Колыму доставлялись заключённые со всех концов страны. А заключённых в СССР всегда хватало.

О Колыме и Дальстрое в последние годы написано и издано множество книг: художественных произведений, мемуаров, лучше которых, наверное, не напишешь.

Тем не менее можно сослаться на размещённые в Интернете воспоминания Ю. Шапиро, который после окончания медицинского института добился распределения на работу в Магаданскую область, где находились в ссылке его родители.

«Начальник Дальстроя является заместителем министра внутренних дел СССР. За всю историю Дальстроя на этой должности сменились четыре человека: Берзин, бывший командир латышских стрелков, Павлов, прославившийся неслыханной жестокостью и покончивший жизнь самоубийством после ХХ съезда партии, генерал-лейтенант Никишов и Митраков, при котором Дальстрой был расформирован… ^[20]

Старожилы Колымы рассказывали, что заключённых привозили в тайгу, где они сами строили зону для себя и жильё для охраны, после чего начиналась их эксплуатация, невиданная даже в условиях рабовладельческого общества. Скудное питание, нормы выработки, превышающие человеческие возможности, ужасающий колымский климат, жестокость режима, цинга, которой болело подавляющее большинство заключённых, быстро делали своё дело. Но недостатка в рабочей силе не было. Один за другим колымский флот – приспособленные для перевозки в трюмах зэков пароходы «Феликс Дзержинский» и «Джурма» ^[21] – в период навигации привозили десятки тысяч людей…»

Основными задачами Дальстроя являлись: получение максимального количества золота, разведка и добыча других стратегических полезных ископаемых. На Колыме их было огромное количество.

Евгения Богданова определили на прииск «Штурмовой» недалеко от посёлка Хатыннах, от которого он получил своё название.

Стандартные, наспех сколоченные бараки для заключённых, колючая проволока в несколько рядов, вышки с часовыми…

По утрам кайлом по куску рельса возвещали о начале трудового дня. Колонны заключённых пешком направлялись к золотоносным полигонам, расположенным за несколько километров от лагеря. Стандартным, как и бараки, был и набор орудий труда: тачка, лом, кайло, лопата, лоток для промывки золота…

В воспоминаниях бывших узников ГУЛАГа описываются нечеловеческие условия эксплуатации заключённых.

Один из них писал:

«…Вся площадь под забой окаймлена трапами, окованными полосовым железом. Трапы парные: холостые и грузовые – катят тачки гружёные, а обратно пустыми. Всё втягивается в конвейер.

Никакой возможности остановиться для отдыха не было. Только через полтора часа сигнал на пятиминутный перекур. Рабочий день – двенадцать часов. Обеденный перерыв – час. Обед в забое. В августе рабочий день был четырнадцатичасовым. Некоторое облегчение наступало к концу сезона, когда высота талого слоя увеличивалась и мощность забоя позволяла работать больше лопатой, а не ломами и кайлом. Откатчик и забойщик менялись в обед. Начиная рабочий день, забойщик должен был на границе начала забоя оставить «тумбочку» для замера и определения объёма вывезенной горной массы. По результатам сделанного выдавалось хлебное довольствие. Нормировщик неоднократно наведывается в забой и определяет категорию и класс грунта – объявляет норму на рабочую смену. Если забой мокрый, в конце дня звено получает 50 граммов спирта. Для этого на участке был специальный человек – «спиртоносец»…

Нет у человека такого органа, на который бы не воздействовала с предельной нагрузкой гружёная тачка. В ногах тяжесть сжатия, в руках – растяжение. Шейные мышцы напряжены, зрение сосредоточенно на узкой полоске трапа, позвоночник испытывает вибрацию. Этим и каторжными тачками колымские заключённые перевезли миллиарды кубических метров горной массы во имя укрепления валютного могущества Родины, получая за это баланду, хлеб и незаслуженные проклятия…

Забойщик самостоятельно не мог выкатить тачку к бункеру. Была специальная подмога – крючковые, которые на подходе подцепляли тачку железным крючком и помогали затащить её на эстакаду.

Не менее напряжённо было и на промывке. Промывочная колода длиной в 26–30 метров то и дело забивалась – из-за недостатка воды, мёрзлых кусков породы. Любая задержка оборачивалась бедой – квалифицировалась как вредительство. Напряжённый ритм изматывал до такой степени, что после смены люди едва добирались до лагеря. В бараке некоторые, не дождавшись вечерней баланды, засыпали, будили их только на поверку. Утро забойщика начиналось трудно и мучительно. Пальцы за ночь деревенели – ни согнуть, ни разогнуть. Все мышцы тела теряют подвижность, молодые парни становятся отрешёнными, поникшими. Задолго до конца сезона здесь все становятся стариками. Мало кто дотягивал до сезона. Ещё труднее было тем, кто попадал в забой с «материка», сразу после тюрьмы!