Малуша. Пламя северных вод - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 77

Утром взял князь медведя и повел его в лес. Шли, шли, весь день шли, а под вечер приходят к озеру. Взял князь ветки, начал бросать на воду крест-накрест – и вдруг глядь, высохло озеро. Прошли они по сухому дну до самой середины, а там дверь в земле. Отмыкает ее князь, а там лестница вниз ведет. Сошли они, и видят – дом под землей хороший, весь разубранный, красивый. Сидят в том доме двенадцать девушек, а одна – самого князя единственная дочь. Он ей и говорит: вот, дочка, привел я тебе забаву, медведь пляшет ловко. Стали девки петь, медведь плясать, все смотрят, смеются. Вот стала дочь князя просить: оставь мне, батюшка, медведя хоть на три денечка. Князь не хотел было, да она уговорила его. Оставил он медведя и ушел. Вот стала княжеская дочь медведя гладить, задела узел на шкуре. Она и говорит: это не медведь, это человек! Тут упала с него шкура, и вышел из нее парень молодой. Стали они с ним жить…»

Словенские девы слушали, и по мечтательным их лицам было видно, что каждая рисует себе, как из косматой медвежьей шкуры появляется молодой красивый парень… Только Мальфрид сидела, опустив глаза, в ознобе от волнения. Никто здесь не ведал, что с нею это было не в сказке, а наяву. Только не медведь приходил к ней в тайное жилье в глухом лесу, а она сама пришла в дом медведя. И добилась, чтобы он снял шкуру и предстал перед нею в человеческом облике. Без трех месяцев год она была женой того медведя. Но и об этом, как и о причине ее лесного заточения – ребенке, знали на Волхове только Сванхейд и Бер.

Подняв глаза, она наткнулась на внимательный взгляд баяльника и поспешно отвернулась. Он так смотрит, как будто что-то знает! Но нет, убежлала себя Мальфрид, дрожащей рукой вытягивая нитку из кудели. Он не может ничего о ней знать. Тайна останется при ней, если она сама себя не выдаст.

И она выпрямилась, старась принять величавый, непринужденный вид. Эка невидаль – сказка…

Переезд в Хольмгард, все здешние впечатления было вытеснили из памяти Мальфрид жизнь с Князем-Медведем, но в тот вечер, слушая Дедича, она вспомнила те дни необычайно ясно. И как испугалась, впервые увидев позади себя медведя, как постепенно привыкала к нему, как он высвобождался из шкуры, пока не сбросил ее совсем… Она-то понимала: не простую сказку Дедич рассказывает, не для пустой забавы. Сюда, на Волхов, веками доходили известия о поклонении чурам в облике медведя. А может, подобные обычаи и обряды были здесь и свои. Чудь, живущая окрест, тоже почитает своих предков в образе медведя. Бер рассказывал, что чудины, убив на охоте медведя, устраивают целый пир, где почетный гость – голова зверя.

Но сейчас, думая обо всем этом, Мальфрид вспомнила и другое. Ведь Князь-Медведь тоже рассказывал ей порой сказки, и среди них одну – про мужа-змея. Про то, как змей утащил в воду купавшуюся девку и сделал ее своей женой… Видно, и в Плесковской земле что-то слышали про обычай избирать невесту для Волхова… Но что толку вспоминать сказки, одергивала себя Мальфрид. Сказками горю не поможешь.

Раз, войдя в гридницу, она увидела возле Сванхейд Шигберна, а еще двоих длиннобородых стариков – старейшин небогатых весей, которые брали в Хольмгарде навоз. Четверо о чем-то совещались вполголоса; на вошедшую Мальфрид старики взглянули такими дикими глазами, что она смутилась и предпочла уйти.

Но когда старики ушли, Сванхейд сразу послала за ней, и вид у госпожи стал бодрее.

– Они предложили нам свою девку на замену тебе.

– Как это? – не поверила Мальфрид.

– У них, как они сказали, девок-то народивше, а хлеба на всех не хватает. Если дойдет до жертвы, то за десять мер зерна или двух коров они дадут нам молодую девку, чтобы ее отправили к Ящеру вместо тебя.

– О боги! Как же им не жалко… своя же…

– Если будет неурожайный год, у них перемрет куда больше – и девок, и парней, и малых детей, и старых стариков. Так что они не жестоки, а лишь пытаются сберечь как можно больше своих. Главное, чтобы в Перыни согласились на замену.

– А они согласятся?

– Не знаю. Дева такого рода, как ты, стоит как три простых. Могут сказать, что если уж Ящер выбрал тебя… Но надежда есть.

Хоть Сванхейд и старалась утешить правнучку, облегчение к Мальфрид не приходило. Даже если не она, то какая-то другая девушка пойдет к Волху на дно. Из Гремятицы, из Полюдова… Сейчас она, эта неведомая Травка или Муравка, ворошит где-то сено на прогалине. Радуется, что дождь унялся, подбирает из травы водянистые, мокрые земляничины и знать не знает, какая гроза к ней идет. Она ведь не невеста Волха, чего ей бояться?

С этими мыслями Мальфрид и оправилась спать. Зашла в девичью, взглянула на Колоска. Мальчик спал, откинув кулачок, светлые волосы разметались, как пушистые лучи… Холодная рука стиснула сердце. Что если жрецы и старейшины не согласятся на замену: выбрал Волх девушку из Хольмгарда, значит, ее и желает…

Что с Колоском станется без нее? Конечно, Сванхейд не даст пропасть старшему из своих праправнуков, будет растить, пока жива, или отошлет к Предславе. Но без Мальфрид никто не станет заботиться о том, чтобы мальчик сохранил свой род. Никто не вспомнит о том, что Колосок – сын киевского князя, никто даже из тех, кто об этом знает. Он проживет жизнь под этим детским именем, вырастет без отца и матери, без роду-племени. Только и останется ему, что оберег-спор, мешочек с зашитым колоском. Это ему-то, в чьих корнях столько могущественных княжеских родов с кровью богов в жилах! Затеряется он среди таких же безымянных отроков – мало ли Мальфрид их повидала! – и сложит голову в каком-нибудь походе, даже не зная, что по роду своему должен сам водить дружины… А пока он мал, она, мертвая мать его, будет блазнем приходить в ночи, тайком пробираться неслышными стопами и укачивать его… Если Ящер отпустит…

Прикусив губу, Мальфрид ушла в Тороддову избу. Без Бера та стояла пустая. Мальфрид улеглась на его лежанку, вдохнула знакомый запах от подушки, и на сердце немного полегчало.

Дождь шуршал за оконцем, из щели под заслонкой по бревнам стены сползал влажный ручеек. Опять дождь! В нем все дело! Волх-Ящер хмурится, вот его и хотят задобрить девой молодой. И что он будет с нею делать – когда она упадет на дно, в пышном свадебном уборе, венке и со связанными руками?

Натянув до ушей одеяло, Мальфрид закрыла глаза, но сон не шел. Так и мерещилось, что вокруг нее смыкается та красновато-бурая холодная вода… Уходит все дальше серебряное небо, и лишь пузыри от последнего ее вздоха стремятся к нему вверх, а ее затягивает вниз, вниз, в придонный мрак… Овевают ее сильные струи, сковывают смертной стужей, и в холоде воды мерещатся объятия змеиного тела…

Волх встретит ее в облике змея? Как в сказке, что рассказал Князь-Медведь? Нет, тот жених из воды был змеем только на берегу, а в реке стал молодцем. Это всегда так: в человеческом мире волшебный муж имеет облик зверя, а своей родной стихии – человека. Когда она очутится на дне Волхова, божество реки встретит ее в облике мужчины…

Каким будет этот облик? С кем схож? Первым на ум ей пришел Дедич – тот, чьим голосом Волх-молодец манил и ласкал ее в лодке, в Купальский вечер.