Малуша. Пламя северных вод - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 56

– Чего ты на меня пялишься? – Подложил руку под голову, Бер повернул к ней лицо. – Я устроен точно как все мужчины, а это все ты уже видела. И не раз… Или там было как-то иначе?

Закусив губу, Мальфрид выразительно отвернулась. Бер намекал на ее прошлый опыт и ребенка, которое все остальные здесь считали чадом ее рабыни.

Мальфрид не думала, что Бер ее осуждает. В первый миг удивившись – там, в лесном логове, – потом он спокойно принял двоюродного внука, рожденного незамужней племянницей, как еще одного члена рода, о котором должен заботиться. И лишь иногда, если никто посторонний не слышал, поддразнивал ее бурным прошлым. Мальфрид знала: это все от любопытства. Бер очень хочет знать, кто отец Колоска и как все это вышло. Но не пытался что-то у нее выпытать, а терпеливо ждал, пока она сама решится рассказать.

Надумай Мальфрид это сделать, кое в чем правда ее бы обелила. Ведь ее дитя не было плодом случайной связи где-то на гуляньи. Святослав сказал, что берет ее в жены, и называл ее своей женой перед дружиной и всеми полянами, у кого они гостили в ту зиму. Но едва ли Бер одобрит то, что она сошлась с другим своим родичем: ведь Святослав, двоюродный брат Бера, тоже приходился ей двоюродным дядей.

И очень стыдно было бы сознаться в том, что ее обманули. Что она поверила в любовь того, кто видел в ней лишь забаву.

Нет, не сейчас. Может, когда-нибудь потом. Когда она совсем перестанет чувствовать боль и стыд и сможет рассказывать о том времени, как будто все случившееся произошло не с ней. Говорят, так и бывает. Но на это нужно время.

К ее бедру прикоснулась рука Бера, будто спрашивая: ты что, обиделась? Не оборачиваясь, Мальфрид оттолкнула его руку.

– Ну, когда ты мне уже расскажешь, как это бывает с медведем? – раздался тихий насмешливый голос прямо у нее над ухом: Бер сел на песке, придвинувшись к ней.

Не в первый раз он ее спрашивал об этом. Мальфрид не знала, что отвечать. На самом-то деле «медведь» на ложе от обычных мужчин не отличался, но сознаться в этом Мальфрид казалось все равно что выдать священную тайну. А выдумывать небылицы, как это охотно делал сам Бер, она была не склонна. Уж он бы на ее месте такого наплел…

– Сходи сам в лес да найди себе медведицу – узнаешь! – огрызнулась она, не поворачиваясь.

– Ну ладно, не злись, – он неторопливо провел ладонью по ее спине. – Я же так… из любопытства.

– Слишком любопытным медведи откусывают нос.

– Это как?

– Так! – Мальфрид быстро обернулась и попыталась ухватить его зубами за нос, но он отшатнулся, и она только ткнулась лбом ему в грудь.

В животе стало очень тепло, и Мальфрид опять отвернулась, смущенная.

– Ну ладно, повернись! – смеясь, попросил Бер.

– Не могу. Меня в Киеве учили, что к родичам нужно стыдение иметь!

– Не буду же я ради тебя порты мочить. Ты слышала сагу о Халльмунде Портки и Змее Ёрмунганде?

– О каком еще Халльмунде? – Мальфрид слегка обернулась через плечо.

– Да как же? Неужели за всю зиму я ни разу об этом не рассказывал? Это же наша лучшая сага за последний год. Вот послушай.

Привлеченная оживлением в его голосе, Мальфрид повернулась и стала слушать. Попутно она перебирала влажные пряди распущенных волос, чтобы скорее сохли.

– Был у нас один тут один угрызок, то есть свей, Халльмунд по имени, его торговый человек из-за моря привез, шел на Волгу, а Халльмунд разболелся и у нас тут застрял. Так вот, он никогда и нигде не снимал своих портков, даже в бане. И купаться ходил в портках. Его так и прозвали – Халльмунд Портки. Хотя портки у него были отвратного вида – линялые, заплатанные. В конце концов люди заговорили, что в портках у Халльмунда живет сам Змей Ёрмунганд, и если он их снимет, то немедленно грянет Рагнарек. Некоторые верили в это, некоторые нет…

Мальфрид заулыбалась, угадав одну из тех дружинных баек, каких немало ходило и среди Эльгиных отроков.

– Прошлой весной, когда праздновали Купали и люди были крепко выпивше, они сказали: «Сколько можно это терпеть? Неужели Халльмунд опять испортит нам веселье видом своих мерзких портков! Давайте уже снимем их с него и посмотрим, что в них!». Нам эта мысль показалась забавной. Халльмунд вскочил и стал дико озираться. Мы все накинулись и стали сдирать с него портки. Он отчаянно кричал и сопротивлялся…

Паробки, уже знакомые с этой сагой, заранее покатывались от смеха. Мальфрид тоже не могла удержаться, воображая борьбу за латаные портки среди купальских игрищ. Сама она сейчас походила на русалку: незастегнутая рубашка облегала ее грудь, мало что скрывая, подол плотно обтянул бедра. И она с удовольствием замечала, что за своим рассказом Бер не отводит глаз от ее груди, плящущей от смеха под влажной сорочкой. Пусть они и родичи, Бер был достаточно молод, чтобы не просто замечать, но остро ощущать ее женскую притягательность, а значит, не может ее попрекать.

– Посреди яростной борьбы Халльмунд вцепился мне в шею зубами и порядочно ее прокусил. Увидев такое дело, люди выпустили Халльмунда, и он убежал в лес. И долго потом не показывался. Но без Змея Ёрмунганда с его пагубным ядом и впрямь не обошлось, потому что его укус у меня на шее прямо сразу стал воспаляться. Люди решили, что надо его прижечь, пока не вышло худого. Раскалили на огне нож. Но Свен, который его держал, был уже так пьян, что никак не мог попасть в нужное место и все время промахивался. И так пять раз. В конце концов рану все-таки прижгли, и она зажила. А был ли у Халльмунда в портках Мировой Змей, мы так и не узнали.

– Да где же… где же этот Халлмунд теперь? – едва выговорила сквозь смех Мальфрид и взглянула на Бера.

Поймав ее взгляд, он провел языком по верхней губе изнутри, будто переводя дух от долгого рассказа.

– Ближе к осени тот купец опять объявился – его не было три года, и он успел добраться до самого Багдада. А потом поехал к себе на Готланд и Халльмунда забрал с собой. Иные рассказывают, будто с Халльмунда в тот раз все же сняли портки и в них действительно был Змей Ёрмунганд. Он вылез и очень удивился…

– Почему же не случился Рагнарек?

– Надо думать, еще время не пришло. Но это неправда. Я свидетель, как все было на самом деле.

– А остальное, выходит, правда? – с недоверием спросила Мальфрид сквозь смех.

Вместо ответа Бер повернул голову и указал пальцем на гладкое розовое пятно ожога в том месте, где шея переходит в плечо. Мальфрид наклонилась: ожог напоминал цветок с неровными лепестками, оставшимися от нескольких касаний раскаленного железа. Небольшой заживший след не бросался в глаза и через год-другой совсем исчезнет.

Ее вдруг потянуло поцеловать эту памятку от прошлогоднего приключения. Никогда еще общество Бера не доставляло ей такого удовольствия, как в этот день.

– Не был бы ты моим дядей, я бы в тебя влюбилась, – вырвалось у нее.