Всё сначала! - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Сурганова cтр.№ 15

Страница

Слайд 27: «Кошки-мышки»

Я выросла в коммунальной квартире, а это не только суровые испытания бытом, но и прекрасная школа терпимости. Весь этот хаос из звонков, речей, скрипящих половиц, хлопающих дверей, детского плача, работающего телевизора был настоящей проверкой на прочность.

Слайд 28: «Punctum Punctorum»

Побывав в других городах и странах, пожив в разных районах Петербурга, могу с полной ответственностью сказать: город Ленинград, микрорайон Пески, улица Красной конницы, ныне Кавалергардская, дом четыре, квартира двадцать два, – координаты силы, мое самое любимое место на планете Земля, мой Punctum Punctorum. Это четырехэтажный флигель постройки 1917 года. Он чудом уцелел во время ВОВ. Соседний дом в этом же дворе был разрушен во время бомбежки в блокаду. Наша квартира – на третьем этаже подъезда с крутой каменной лестницей, по перилам которой я в детстве очень любила кататься. С того момента, как туда в мае 1946 года въехало семейство Сургановых-Чебурахиных, и до 2001 года, когда я смогла выкупить квартиру и расселить соседей, это была четырехкомнатная коммуналка, небольшая по метражу, но при этом густонаселенная: три семьи, кошки, собаки, клопы, тараканы.

Мама, бабушка и я «жировали» по сравнению с другими жильцами в двух смежных комнатках, 13 и 14 м². Первое ощущение мира, первые познания, первые уроки, первые написанные тексты, песни – все здесь. Из окон были видны моя школа и детский сад. Само по себе место, несмотря на то, что центр города, очень спокойное, красивое и широкое, рукой подать до набережной Невы. Выходишь на Суворовский проспект: простирается вид на растреллиевское чудо – Смольный собор. Рядом Таврический сад и Кикины палаты, где и по сей день находится музыкальная школа, которую я когда-то закончила. Все в пешей доступности. Все рядом. И никакой суеты.

У нас была уникальная коммуналка – очень маленькая и очень дружная. Ванна стояла на кухне, она была закрыта большой деревянной доской, а когда кто-то хотел помыться, кухня превращалась в банно-прачечный комбинат. Доска снималась, становилась притвором к остекленным дверям, и приготовить еду уже никто не мог. У каждой семьи был свой график помывки, и все уживались бесконфликтно.

В числе наших соседей попадались весьма колоритные персонажи. Фронтовик Сережа – милейшей души человек, внешне очень похожий на Есенина, а по совместительству хронический алкоголик, время от времени изрядно выпив, помахивая топориком для рубки мяса, и любил поговорить матом.

Соседка Алла – умная, тонкая творческая натура, к несчастью, страдавшая шизофренией и почему-то предпочитавшая сходить с ума именно в наших комнатах. Чаще всего обострение проявлялось повышенным интересом к детской познавательной передаче «Ромашка», в конце которой для телезрителей звучало домашнее задание. Алла оживлялась, настойчиво требовала блокнот и ручку и спешно записывала за ведущим вопросы; или с утра залезала в ванну, запиралась до вечера, и никто не мог попасть на кухню весь день. Особо агрессивной не была, скорее назойливой. Больше всех доставалось от нее бабушке. Днем, пока кто в школе, кто на работе, Алла прошмыгнет к нам, усядется напротив и давай: «Зоя Михайловна, снимите очки». Бабушка снимает… «Зоя Михайловна, наденьте очки». Надевает, невозмутимо продолжая читать газету… И так могло продолжаться часами, пока Зоя Михайловна не произнесет: «Алла, вы все-таки определитесь – мне снять очки или надеть». Бабуля демонстрировала чудеса выдержки и терпения – никогда не прогоняла ее и не повышала голоса. Как доктор, знала, как следует вести себя в подобных ситуациях.

Алла писала замечательные стихи. Я позволю себе процитировать.

Два раза в году у нее случались обострения. И мы отправляли ее в психоневрологический диспансер. Выписавшись, она возвращалась и устраивала разборки: «Кто меня сдал?» Успокаивалась только в том случае, если ей говорили, что это сделала я. Видимо, она испытывала пиетет перед моим званием студента медицинского ВУЗа. У нее были две дочери, но они жили с отцом. Когда старшая вышла замуж, Алле, по инвалидности, вместе с младшей девочкой выхлопотали отдельную квартиру. Она съехала. Окончательно… Но еще долго не могла нас покинуть. Дворники рассказывали: «Приходила ваша. Сидела на скамейке. На окна смотрела и плакала»… Мы жалели ее.

Теперь немного о запахах детства. Нашу коммуналку в шутку прозвали «Клуб дымок». Курили все, кроме Зои Михайловны, которая не притрагивалась к сигаретам с блокадных времен – они у нее ассоциировались с голодом. Помнится, выйдешь на кухню – бери топор и вешай. Прокуренные помещения с тех пор не люблю, сама не курю, ну разве что подростком баловалась.

* * *

Между 19 апреля и 5 мая 1992 г.

Серенький, прокуренный ничтожно-уничтожающий мирок коммунальной будничности, и нескончаемый людской поток и топот за дверьми. Свежего воздуху! Прекратите курить, ведь здесь же ваши дети, уже потенциальные хроники-бронхитики, неврастеники <…> Ни мне, так хоть им дайте дышать. Мерзко, гадко и ужасно жалко всех <…>

Страница