Обольстительница в бархате - читать онлайн книгу. Автор: Лоретта Чейз cтр.№ 48

— Я пошел. — Саймон осторожно высвободил свою руку. — Завтра поговорим, когда мы… успокоимся.

Она не хотела успокаиваться.

— Да, — сказала Леони и заставила себя отступить на шаг, оторваться от него, от его шейного платка, от суконного сюртука, от этого большого теплого тела, рядом с которым она чувствовала себя защищенной, как никогда.

Он протянул к ней руки и снова привлек к себе, и снова поцеловал, запустив пальцы в волосы. Выдернул шпильки, цветы и ленты. От ее замысловатой прически ничего не осталось.

Разум все-таки не покинул его полностью, потому что Лисберн наконец отпустил ее.

Леони отошла в сторону и сказала себе, что это к лучшему. Кто-то ведь должен воспротивиться искушению, раз сама она не могла.

Он взялся за ручку двери.

И вдруг:

— Моя шляпа? — Потом: — Да черт с ней!

Ей захотелось затопать ногами, и чтобы под ними оказалась эта его проклятая шляпа. Надо было как-то справляться со своими вдруг возникшими желаниями и недовольством. Надо было затолкать все эти эмоции в маленькую несгораемую шкатулку и похоронить в самом дальнем уголке сердца. Надо было убраться отсюда в какое-нибудь тихое местечко, подальше от него, и перестать делать из себя дуру.

Нет, наоборот! Она должна остаться и сделать вид, что сохраняет полное спокойствие и разум и ждет не дождется, когда закроет за ним дверь.

Но он был тут — воплощение изящества и элегантности. Стоял и вглядывался в свет и тени вестибюля. Он был тут! И стоял точно в том месте, где свет от ламп из вестибюля создавал ореол вокруг его головы, подчеркивая темное золото отдельных вьющихся прядей. Как и шейный платок, они не были в идеальном порядке. Напротив, были спутанными, словно он только что вылез из постели. Леони вспомнила ощущение от прикосновения к густым локонам, когда погрузила пальцы в его волосы. Ей показалось, что они до сих пор у нее под рукой.

Перед ней вдруг возникла картина Боттичелли. Она увидела, как богиня любви гладит бога войны по обнаженному телу. Она увидела, как Марс дотронулся до Венеры и принялся ласкать ее в таких местах, до которых некоторые дамы даже себе не позволяют касаться.

Леони скрестила руки перед собой и стала ждать. Она смотрела, как Лисберн выпрямил голову, как кудрявые пряди вернулись на свои места, когда он наконец нашел свою шляпу на полу, куда ее уронил. Потом почистил поля, надел шляпу. Взялся за ручку двери, отворил ее и вышел.

Минуты не прошло, Леони даже не успела, справившись с досадой и разочарованием, дойти до лестницы, как Лисберн вернулся. Захлопнув за собой дверь, кинул шляпу на столик и заключил ее в объятия. Все в одно бурное движение.

Он накинулся на нее с поцелуями. Его руки гладили ее тело, плечи, спину. Потом прижал к себе. Она впилась пальцами в его спину, чтобы стать еще ближе.

Прервав поцелуй, он отодвинулся.

Леони оттолкнула его от себя и развернулась, чтобы уйти. Пусть убирается, куда хочет! Сейчас это ее единственное желание. Однако он схватил ее за руку, и в следующую секунду она поняла, что прижата спиной к стене. Тут Лисберн наклонился к ней и сказал тихим, охрипшим голосом:

— К дьяволу, Леони!

А она ответила:

— Я вам никакая не Леони… — Поцелуем он заставил ее замолчать.

Надо было остановить его. Причинить ему боль, если потребуется.

Но она даже не стала делать вид, что борется с ним. Лучшее решение — стоять вот так, упираясь ладонями в стену, пока он пытается утянуть ее за собой в темноту. Его губы и язык то упрашивали, то требовали, подводя ее к самому краю, за которым, как казалось, бушевало море, и вздымались волны, грозившие утащить в бездну.

Леони понимала, что он опирается руками о стену по обе стороны от ее лица. Большое тело нависает в каких-то нескольких дюймах над ней. Он зажал ее. И все узкое пространство между ними заполняет его запах, более острый и темный, чем обычно. Его вкус она ощущала у себя во рту и не могла отделаться от этого ощущения. Ей все никак не удавалось восстановить равновесие, ноги дрожали, и если бы она не держалась за него, то сползла бы вниз по стене.

Лисберн отпустил ее губы.

Она подняла руку, чтобы ударить его, потому что тонула, а он играл с ней. Но тут Лисберн совершенно неожиданно приложился губами к ее щеке.

Леони втянула в себя воздух.

А потом он принялся покрывать поцелуями ее лицо. От такой нежности ей стало больно, захотелось заплакать.

С похотью она бы справилась.

С нежностью — нет.

Леони не могла пошевелиться. Стояла как зачарованная, готовая растаять. Его поцелуи напомнили ей теплый летний дождь. Сопротивляться не было сил, он уже целовал ее шею. Потом спустился ниже, коснувшись губами плеч. И она даже перестала понимать — по-прежнему стоит ли или уже летит в падении.

Но нет, Леони все еще держалась на ногах. Стояла потерянная. Убрав ее руки со стены, Саймон взял ее лицо в ладони, потом, не торопясь, провел руками по плечам, по груди. Она подумала, что ей нужно заново научиться дышать сквозь этот прилив чувств.

Над ухом прозвучал его голос, хрипло и низко.

— Прикажи мне остановиться.

— Нет, не хочу.

— Не заставляй решать меня. — Между словами он целовал ей шею.

— Я так и сделаю, — сказала Леони. Если ему захочется остановиться, пусть останавливается. Он знает, что делает. Это для нее все было внове. Кроме того, она не была знатоком в области морали. Пусть сам решает.

— Леони!

Ее имя, произнесенное вслух, и то, как он это произнес, заставили сжаться ее сердце. Так нечестно! Чего еще ему нужно? Почему он не берет, что явно принадлежит ему?

Выбросив руку вперед, Леони схватила его за шейный платок.

— Иди! — выдохнула она. — Кто тебе мешает? Зачем ты вернулся? Я тебя просила? Я удерживаю тебя здесь?

— Ты меня не останавливаешь.

Он оставил это на ее усмотрение! На усмотрение той самой, которая влюбилась до беспамятства и чье сердце он собирается разбить. Той самой, которая ничего не знает о том, как занимаются любовью, и имеет представление только о механике этого процесса, что абсолютно бессмысленно!

— Отлично! — сказала она. — А теперь перестань играть со мной. — Отпустила шейный платок и, собрав последние остатки силы воли, оттолкнула его от себя, сильно, как смогла. Потом развернулась и двинулась к лестнице, откинув волосы с лица.

Он — мужчина. И, по идее, должен хотеть от нее лишь одного!

Насколько это может быть трудно?

Марселина должна была бы…

— Ты запрешь дверь на засов? — донесся голос из-за спины.

— Только когда буду уверена, что ты ушел.