Скандал у озера - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи cтр.№ 74

– Сидони, хватит лукавить! Спасибо тебе за все твои усилия. Ты помыла полы во всем доме, принесла и украсила дом лилиями, но ты же прекрасно видишь, как обстоят дела!

Альберта перебирала четки; бусинки цвета слоновой кости резко контрастировали с темным деревом стола. На ней было черное платье, волосы были уложены в пучок на затылке.

– Наша семья распалась под натиском сокрушительной бури, гораздо худшей, чем все природные ураганы. Эмма покоится на кладбище. Вы с Лориком узнали правду о вашем отце и о нашем с ним браке. Жасент дорого заплатила за то, при каких обстоятельствах появилась на свет. Не будет больше ни торжественных семейных ужинов, ни песен в праздничные дни.

Сидони вытерла руки, накрыла кастрюлю крышкой и присела напротив матери. Она чувствовала себя достаточно взрослой для того, чтобы серьезно поговорить о постигшей их катастрофе.

– Мама, будь откровенной. Если ты так ненавидела папу, то зачем все это время жила с ним, спала с ним в одной постели? Как появились на свет брат, я, Эмма и те малыши, которых ты потеряла, едва они родились?

– Все дело в смирении, Сидони, и в принятии судьбы. Шамплен любил меня: в этом я никогда не сомневалась. Он часто молил меня о прощении. И я терпела его. Так было в первые годы нашего брака. С течением времени он все больше стал проявлять жестокость, и я начала его бояться. Его злоба была направлена не на меня – на вас. Боже мой, с того дня, когда он ударил Жасент и она рассекла себе лоб, у меня появилась мечта уехать с вами, с моими детьми, как можно дальше от гнева этого человека.

– Но сегодня он не осмелился ожесточиться против тебя, несмотря на все то, что ты ему сказала!

– Ему было стыдно, очень стыдно! Я вывела его на чистую воду у вас на глазах. Я уничтожила взлелеянный им образ добропорядочного человека, которого ни в чем нельзя упрекнуть.

По щекам Альберты текли слезы. Сидони вынула из кармана своего передника носовой платок и вытерла их.

– Ты вела себя очень храбро, мама! Умоляю тебя: возможно, нам и нужно лукавить, чтобы стойко держаться вместе, продолжая жить дальше. Будет ненормально, если папа годами станет ютиться в сарае. Лорик, конечно, отнес ему раскладушку и спиртовку, но что скажут люди? Что скажет кюре?

– Я подумаю об этом, доченька. Ты права: нужно соблюсти внешние приличия… Если бы ты ночевала в своей мастерской, я могла бы занять твою комнату. Но позже, не сегодня и не завтра.

– Послушай! По дороге едет машина! – вскрикнула Сидони, вскакивая со стула. – Господи, эти люди увязнут! Вода спала, но повсюду столько грязи!

Она выглянула в окно. Как она и предполагала, автомобиль остановился примерно в тридцати метрах от фермы, и задние колеса, погрязнув в пористой почве, буксовали. Из черной машины вышла какая-то женщина, следом за ней показался водитель.

– Это Жасент и Пьер Дебьен. Мама, что мы ей скажем? Как объяснить, почему папа не вправе заходить к нам в дом?

– Иди к ней! Не бойся, Сидони.

Тем временем Лорик уже бросился на помощь Пьеру. Изучив ситуацию с фордом друга, он воскликнул:

– Садись за руль, я тебя подтолкну. Отойди, Жасент, а то запачкаешь юбку.

– Лучше я позову папу, он, наверное, где-то здесь, – предположила Жасент.

– Нет, не стоит его беспокоить, – отрезал брат с излишней поспешностью. – Подожди нас возле сарая. Тебе стоило нас предупредить о приезде!

– Я не смогла: телефонные линии еще не починили. К тому же я вам говорила, что приеду в воскресенье…

Жасент вошла во двор фермы, успокоенная тем, что увидела, как приветливо светятся окна, а из трубы поднимается струйка дыма. Вышла Сидони, в сером платье и синем переднике; ее волосы были заплетены в косичку. Она сбежала по скользким ступенькам, бросилась к сестре и порывисто ее обняла.

– Как мне тебя не хватало, Жасент. Я так рада, что ты здесь! – прошептала она ей на ухо. – Я должна тебя предупредить: мама нашла Эммино письмо. Я уж подумала, что она окончательно утратит рассудок, но нет. Она была так разъярена, она ужасно разозлилась на папу. И запретила ему переступать порог дома. Он проведет вечер и ночь в сарае.

– Ты не шутишь?

– Нет. Мне пришлось рассказать маме все, что знала.

– Мне стало легче, оттого что она наконец в курсе. Так будет лучше. Боже, как она, наверное, страдает! Мне не терпится ее поцеловать. Сидо, я уволилась из больницы. В Сен-Прим, домой, я вернулась насовсем. Идем, я все расскажу тебе вечером, не сейчас. Как думаешь: я могу пригласить Пьера на ужин, несмотря на то что произошло с папой?

Сидони удивилась, однако, очарованная прекрасным лицом и нежным взглядом голубых глаз старшей сестры, уступила.

– Конечно! Есть гороховый суп. И все-таки предупреди его, скажи, что родители серьезно поссорились.

* * *

Альберта встретила Пьера очень тепло. В ее глазах он все еще был подростком, который остался без матери. Она всегда хранила для него кусочек пирога на случай, если он зайдет в гости. Ободренный присутствием лучшего друга, Лорик забыл, что он должен присматривать за отцом, покорность и подавленность которого его тревожили. Однако Сидони, разделяющая опасения брата, три раза отправлялась в сарай, под предлогом того чтобы отнести отцу миску супа, хлеб и пуховое одеяло.

– Не бойся, дочка, – сказал ей Шамплен, вытягиваясь на своей импровизированной постели. – Я не собираюсь вешаться. В семье не будет двух самоубийств. Альберта молчала на протяжении двадцати трех лет; у нее есть право на месть. Завтра я приведу наших овец – скоро время их стричь. Я на своей земле, и неважно, где я сплю.

Сидони поцеловала отца в лоб. Она не могла выказать по отношению к нему холодность или презрение. От самого рождения до этого жуткого мая 1928 года этот человек оберегал ее от всех неприятностей.

Было уже полдесятого, когда Пьер откланялся. Жасент проводила его до машины. Оба подняли головы к темно-голубому небу, усеянному звездами.

– Как красиво! – воскликнула Жасент в восхищении. – Почти нет туч. Смотри: там, на востоке, только что взошла луна. Завтра она будет полной. Неудивительно, что поднялся северо-западный ветер и прогнал плохую погоду! Словно перевернулась страница.

Вместо ответа Пьер обнял ее и поцеловал в губы, прежде чем тихо произнести:

– Я сдержу свое обещание: я отвезу тебя в Сен-Жером, как только ты пожелаешь. Можешь писать моему отцу, в Сен-Фелисьен.

– Спасибо. У меня нет выбора: я должна понять, что произошло. Иначе я никогда не осмелюсь быть счастливой, по-настоящему счастливой.

По пути из Роберваля на ферму Жасент рассказала Пьеру о горничной доктора Мюррея, конфиденциальные признания которой подтверждали ее подозрения насчет доктора. Пьер в свою очередь рассказал Жасент о непрошеном визите Люсьена Ганье, надеясь доказать ей, что блондинка Эльфин окончательно ушла из его жизни.