Трудно быть человеком - читать онлайн книгу. Автор: Мэтт Хейг cтр.№ 11

Никому не позволяй нарушить математическую четкость того, что надлежит сделать.

Комната была теплой.

В ней имелось окно, но с задернутыми шторами. Достаточно тонкие, чтобы пропускать электромагнитное излучение от единственного солнца, они не мешали мне все ясно видеть. Стены небесно-голубого цвета, свисающую с потолка лампу накаливания с цилиндрическим абажуром из бумаги. Я лежал в кровати – просторной квадратной кровати, рассчитанной на двух людей. Я проспал на ней больше трех часов и теперь проснулся.

Это была кровать профессора Эндрю Мартина на втором этаже его дома на Кэмпион-роу, 4. Довольно большого дома по сравнению с другими строениями, которые я видел. Внутри стены были белыми. Внизу, в прихожей и на кухне, пол покрывала известняковая плитка. А поскольку известняк состоит из кальцита, то мой взгляд мог отдохнуть на чем-то привычном. Кухня, куда я спустился выпить воды, оказалась особенно теплой благодаря штуке, называемой печью. Данная печь состояла из железа и работала на газу, а на ее верхней плоскости имелось два постоянно горячих диска. Она называлась AGA. Цвет у нее был кремовый. На кухне и здесь, в спальне, повсюду были двери. У печи, у буфета, у платяного шкафа. Целые миры взаперти.

Спальню застилал бежевый ковер из шерсти. Это волосы животных. На стене висел плакат с изображением двух человеческих голов, мужской и женской, очень близко друг к другу. На плакате были слова «Римские каникулы». И еще слова: «Грегори Пек», «Одри Хепбёрн» и «Парамаунт Пикчерз».

На деревянном кубовидном предмете мебели стояла фотография. Фотография – это, по существу, двухмерная неподвижная голограмма, рассчитанная только на зрительное восприятие. Фотография помещалась внутри стального прямоугольника. На ней были Эндрю и Изабель. Они выглядели моложе, кожа – сияющая и гладкая. Изабель казалась счастливой, потому что улыбалась, а улыбка у людей есть показатель счастья. Эндрю с Изабель стояли на траве. Она в белом платье. Похоже, такие платья специально надевают, когда хотят быть счастливыми.

Была и другая фотография. Изабель и Эндрю в каком-то жарком месте. Оба без одежды. Среди гигантских полуразрушенных каменных колонн под безоблачным синим небом. Наверное, это какое-то важное здание, оставшееся от человеческой цивилизации. (К слову, цивилизация на Земле возникает, когда группа людей сходится вместе и подавляет свои инстинкты.) Цивилизация эта, вероятно, зачахла или погибла. Эндрю с Изабель тут тоже улыбались, но по-другому, одними губами, глаза в улыбке не участвовали. Создавалось впечатление, что им не по себе, но я приписал это зною, обжигающему им кожу. На еще более поздней фотографии они находились в помещении. С ребенком. Маленьким. Мужского пола. Таким же, даже более темноволосым, чем мать, но с более бледной кожей. На нем был предмет одежды с надписью «Ковбой».

Изабель много времени проводила в комнате: либо спала рядом со мной, либо стояла рядом и наблюдала. Я старался не смотреть на нее.

Не хотел иметь к ней никакого касательства. Моей миссии не пойдет на пользу, если у меня к Изабель возникнет какая-то симпатия или хотя бы сочувствие. Впрочем, это было маловероятно. Сама ее инаковость меня неприятно будоражила. Эта женщина казалась мне бесконечно чуждой. Однако возникновение Вселенной тоже было маловероятным, и тем не менее она возникла.

Один раз я все-таки рискнул посмотреть Изабель в глаза и задать вопрос:

– Когда ты последний раз меня видела? То есть до этого всего. Вчера?

– За завтраком. А потом ты ушел на работу. Домой вернулся в одиннадцать. В половине двенадцатого лег в постель.

– Я тебе что-то говорил? Рассказывал что-нибудь?

– Ты произнес мое имя, но я сделала вид, что сплю. Вот и все. А когда я проснулась, тебя уже не было.

Я улыбнулся. Вероятно, от облегчения, но тогда я толком не понимал его причины.

Я смотрел аппарат «телевизор», который принесла для меня Изабель. Переноска далась ей нелегко. Телевизор – штука тяжелая. Думаю, она ждала от меня помощи. Ужасно неприятно наблюдать, как биологическая форма жизни тратит столько усилий. Я был смущен и недоумевал, почему она делает это для меня. Из чистого любопытства я попытался облегчить ее ношу, применив телекинез.

– А он легче, чем я ожидала, – сказала Изабель.

– О, – отозвался я, ловя на себе ее взгляд. – Ожидание – забавная штука.

– Ты ведь по-прежнему любишь смотреть новости, да?

Смотреть новости. Хорошая идея. Из новостей можно что-то почерпнуть.

– Да, – сказал я, – я хочу посмотреть новости.

Итак, я смотрел новости, а Изабель смотрела на меня, и нас обоих в одинаковой мере тревожило то, что мы видели. Новости изобиловали человеческими лицами, только поменьше и в основном показанными с большого расстояния.

За первый час просмотра я выявил три интересных факта.

1. Термин «новости» на Земле, как правило, означает «новости, непосредственно связанные с людьми».

Я буквально ни слова не услышал ни об антилопах, ни о морских коньках, ни о красноухих черепахах, ни об остальных девяти миллионах видов, живущих на планете.

2. Принцип очередности новостей мне непонятен. Например, ничего не говорится о результатах новых математических исследований, но зато много внимания уделяется политике, суть которой на этой планете сводится к войнам и деньгам. Войны и деньги настолько популярны, что новостям подошло бы название «Программа „Война и деньги“». Мне все правильно объяснили. Земля – планета насилия и жадности. В стране под названием Афганистан взорвалась бомба. В другой стране людей беспокоит ядерная мощь Северной Кореи. На так называемых фондовых биржах обвал. Это волнует множество людей, они смотрят на экраны с цифрами, словно видят там великое математическое открытие. О, и я тоже ждал, когда заговорят о гипотезе Римана, но так и не дождался. Возможных объяснений было два: либо никто ничего не знает, либо всем плевать. Теоретически оба варианта утешали, но я чувствовал себя безутешным.

3. Людей тем сильнее волнуют события, чем ближе они происходят. Южную Корею тревожит Северная Корея. Людей в Лондоне в основном беспокоит стоимость лондонской недвижимости. Похоже, людям все равно, если кто-то разгуливает голым по тропическому лесу, – лишь бы не рядом с их газоном. Их совершенно не занимает, что творится за пределами их планетной системы, как и события внутри нее, если только они не происходят прямо здесь, на Земле. (Правда, событий в Солнечной системе и впрямь маловато, чем до некоторой степени объясняется людское высокомерие. Человечеству недостает конкурентов.) В целом людям интересно только то, что происходит в их стране. Предпочтительно в той части страны, которую они считают своей. Чем ближе, тем лучше. При такой постановке вопроса в идеальной программе новостей речь должна идти только о событиях в доме, в котором живет зритель. Такое вещание будет подразделяться на блоки, которые в зависимости от места в доме будут расставлены по приоритетам. Главная новость всегда будет о комнате, где находится телевизор, а главным в этой новости – тот поразительный факт, что его смотрит человек. Но пока человечество не проследило логику новостей вплоть до данного неизбежного вывода, лучшее, что у них есть, это местные новости. Так вот, в Кембридже главной новостью была история о человеке по имени Эндрю Мартин, которого ранним утром обнаружили разгуливающим голышом по территории Нью-корт колледжа «Корпус Кристи» Кембриджского университета.