Скажи мне все - читать онлайн книгу. Автор: Камбрия Брокманн cтр.№ 44

Я не сказала ни слова; Руби стянула с себя блузку и накинула на плечи фланелевую рубашку, застегнув ее снизу доверху.

– Я ее постираю, честное слово.

– Всё в порядке, – отозвалась я. – Забирай насовсем.

Теперь эта рубашка была осквернена, я не хотела возвращать ее себе. Сглотнула горечь, скопившуюся во рту.

– Вот, – заявила Руби, улыбаясь, – надень мою блузку. На тебе она будет смотреться отлично.

Я взяла пресловутую блузку, рассматривая кружевную отделку.

– Снимай пижаму, надевай джинсы, – скомандовала Руби. – Думаю, Чарли тоже будет там, – добавила она, посматривая на меня уголком глаза и осторожно прощупывая почву.

Чарли. Руби уже несколько месяцев пыталась подтолкнуть меня к встречам с ним. В прошлый раз, когда она попробовала нас свести, я успешно избегала его весь вечер, выходя из комнаты сразу же, как он входил. Я часами могла играть в эту игру.

– Мы могли бы ходить на двойные свидания, – сказала Руби, поправляя волосы перед зеркалом, откидывая их на один бок и начесывая пальцами. Я поморщилась.

– О да, потому что сейчас в Хоторне только на свидания и бегать. Посреди зимы. Мне прямо не терпится присоединиться.

– Не будь такой мрачной.

Когда я была готова к выходу, Руби окинула меня пристальным взглядом.

– Ты такая красивая, даже когда не прилагаешь к этому усилий… Это просто нечестно, – сказала она.

Я вздохнула, предпочтя ничего не говорить. Она распахнула дверь и вытащила меня в коридор, залитый светом люминесцентных ламп. Джон и Халед сидели на корточках, прислонившись к стене; глаза у них были красные.

– А вот и она, – неспешно, тягуче выговорил Джон.

Он чуть насмешливо улыбнулся и окинул меня взглядом, задержавшись на блузке. Я застегнула куртку до верха, пряча спорный предмет одежды от его глаз. Руби ничего не заметила.

– Мои королевы, – сказал Халед, вскакивая на ноги, – карета подана!

* * *

Никакой кареты, конечно же, не было.

Вместо этого мы двадцать минут шли пешком до противоположной стороны кампуса. Шли по обочине шоссе, держать как можно ближе к сугробам. Машины медленно проезжали мимо нас, дорога стала скользкой и мокрой от снега. Руби была навеселе; она пританцовывала, раскинув руки в стороны, ловя в ладони снежинки и виляя бедрами. Когда мимо нас прогрохотал лесовоз, я заранее услышала клацанье металла о металл и глухие удары бревен в прицепе; мне пришлось потянуть Руби в сторону за капюшон куртки, чтобы не попала под него. Она завизжала в пьяном веселье, когда комья снега из-под колес забарабанили по нашим ногам.

– Ты спасла меня, – сказала Руби, ухмыляясь мне через плечо.

Я не стала говорить ей, что она могла погибнуть. Водитель даже не заметил бы, если б наехал на нее – лесовоз был слишком массивным и шумным; каждое громыхание бревен в кузове могло быть вызвано как ухабом на дороге, так и телом, попавшим под колеса. Меня злило, что Руби ведет себя так глупо.

Халед предложил ей глотнуть водки из бутылки, которая была у него в кармане. Руби взяла у него посудину, но Джон отвел горлышко от ее губ.

– Тебе уже хватит, детка, как ты думаешь? – спросил он. Она покачнулась, прильнула к нему всем телом, прижалась губами к его губам. Одновременно ее пальцы расстегнули его куртку и пробрались внутрь, в тепло.

Джон терпеть не мог, когда Руби так напивалась. Она теряла обычную сдержанность и делалась игривой, а он предпочитал, чтобы она полностью принадлежала только ему.

– Фу, какие вы пошлые, – заявил Халед, шагая дальше по тропинке.

Джон посмотрел на меня, не прерывая поцелуя, его глаза блестели сквозь морозный вечерний воздух.

По мере того как мы подходили всё ближе к дому выпускников, я почти видела, как вибрируют дощатые перила от громкой музыки в стиле техно.

– Выглядит многообещающе, – промолвил Халед, когда мы взошли на крыльцо, перешагивая через две ступени. Я последовала за остальными, все еще раздумывая, не удрать ли мне прочь. На крыльце курили несколько студентов, не обращая на нас никакого внимания. Я прикинула, что они со старших курсов – выпускного или предвыпускного.

– Откуда ты узнала об этой вечеринке? – спросила я у Руби.

Она как раз наносила на губы блеск; пошевелив губами, чтобы слой лег равномерно, убрала блестящий тюбик в задний карман и распахнула дверь. Музыка сделалась громче.

– От одной из девушек в моей команде. Кажется, это вечеринка команды по лакроссу, – ответила Руби.

Ее постоянно приглашали на вечеринки старшекурсников. У нее повсюду были друзья. Я не знала, как она ухитряется запомнить всё – их имена, их истории, их проблемы. Она была настолько популярна, что даже смотреть на это было утомительно. Но я знала, что больше всех прочих друзей Руби любит меня: она часто говорила мне об этом, особенно после целой ночи пьянства.

«Ты лучше всех, М, потому что ты самая настоящая – не как все эти притворщицы. Ты самая искренняя, самая настоящая подруга, какая у меня когда-либо была. Ты не ведешься на всякую ерунду. И именно это мне в тебе и нравится».

Как только мы вошли в здание, мне захотелось уйти. Я по очереди смотрела на Джона, Халеда и Руби, и у всех них на лицах было одно и то же выражение. Отчаянное желание быть частью чего-нибудь.

Кто-то обхватил меня сзади.

– Ты пришла-а-а-а-а, – пропел чей-то голос, и я знала, кому он принадлежит. Джемма, возможно, любила меня еще сильнее, чем Руби. Ее всегда привлекало недоступное.

– Привет, солнышко, – сказала я, изворачиваясь, чтобы обнять ее в ответ, хотя мы виделись всего несколько часов назад, за ужином. Но это была Джемма в своем пьяном состоянии – и она жаждала внимания и подтверждения своей нужности, в чем трезвая Джемма ни за что не созналась бы.

Я медленно проникалась симпатией к Джемме. К Руби меня потянуло сразу же, но наши отношения с Джеммой теплели неспешно. При всей ее взбалмошности было в ней что-то очаровательное и подлинное. В прошедшие месяцы я наблюдала за ней, время от времени улавливая проблески настоящей Джеммы. Даже вне сцены она любила актерствовать и петь; она была громкой и раздражающей, и временами это было трудно выдержать. Как-то раз мы оказались вдвоем за нашим столом во время обеда, все остальные были на занятиях и собраниях. Джемма рассказала мне о своей частной школе в Лондоне: строгие порядки, колючая форма, которую ей приходилось носить, и как она ходила домой по Эбби-роуд, мимо «Стены Битлов» с кучей подписей. Она пояснила, что каждые несколько месяцев эту стену красили, одним взмахом краскопульта уничтожая все автографы фанатов. И каждый раз Джемма ставила себе задачей первой расписаться на чистой стене. Она рассказывала, как на Рождество со своими друзьями по старшей школе ездила на двухэтажных автобусах по Оксфорд-стрит и заходила в пабы. За этот час я узнала о Джемме больше, чем за все предыдущее время с момента нашего знакомства. Она никогда не рассказывала о том, как жила дома, словно считала, что нам будет скучно. Мне хотелось бы, чтобы Джемма не так сильно старалась стать той, кем не была.