– Это чудесно. Но я сделала рыбный пирог. Это не нарушает винные правила?
– Да плевать. – Гарри снимает пальто. – Давай устроим ночь нарушенных правил. Побудем безумцами.
– Ты счастлив, – замечаю я.
– Потому что я здесь.
Я пытаюсь улыбнуться, но выходит, кажется, как-то криво.
Он берет меня за плечи:
– Слушай, Салли, я чертовски испугался, когда ты не отвечала на мои звонки. Даже запаниковал. Ты не могла бы больше так не делать? Пообещай, что всегда будешь держать телефон включенным.
– Извини, – говорю я. – Я не хотела тебя пугать.
– Отлично. Ну, теперь ты все знаешь.
«А вот ты знаешь не все», – думаю я.
Он по-свойски проходит через коридор на кухню. Как бы сильно ни раздражало меня подобное в Энди, но когда Гарри ведет себя в моем доме по-хозяйски, мне нравится.
Я нахожу вазу, наполняю ее водой и начинаю подрезать стебли цветов.
Гарри открывает верхний кухонный шкафчик и берет пару бокалов.
– А где штопор?
– В ящике.
Гарри быстро находит его.
– Я чувствую себя разбитым. Ну и неделька! А теперь я хочу расслабиться и отдохнуть с тобой. Забыть обо всем.
– А что было на неделе?
– Ну, ты знаешь, эти клиенты. Обычная ерунда.
Я расправляю цветы и ставлю вазу на подоконник.
– Они чудесные. Спасибо.
Он с удовлетворенным видом выдергивает пробку из бутылки.
– У меня тоже выдалась непростая неделя, – сообщаю я.
Гарри отвлекается от процесса разливания вина.
– Моя подруга Эмили наглоталась таблеток. Ее муж нашел ее вовремя, но она в коме.
– Черт побери! Ему не позавидуешь. – Он хмурится. – Эмили? Я ее знаю?
– Нет. Я поссорилась с ней несколько лет назад из-за какой-то нелепости. Но от этого не легче. Даже, наоборот, сложнее.
– Жаль это слышать. Тебе только еще этого не хватало, верно? В смысле… ну, ты поняла, о чем я.
– Да. И нам нужно поговорить об этом.
– Непременно! – решительно отзывается Гарри. – Но первым делом нам нужно выпить.
– Слушай, не трать хорошее вино на меня. Я виделась с доктором, и он не советовал мне выпивать.
И зачем я это сказала?
– Зануда! Я имею в виду доктора, не тебя. Может, просто глоток? Что в этом плохого? – настаивает он. И сует мне в руку бокал. – А что он еще сказал?
В этот момент звенит таймер духовки. Этот звонок меня спасает – точнее, откладывает неизбежное.
– Рыбный пирог готов, – сообщаю я, схватив перчатки для печи.
Я открываю духовку, и лицо обжигает горячий пар.
– Какого хрена? – Я в отчаянии. Я так стараюсь держать все под контролем, а получается наоборот.
Я ставлю горячее блюдо на металлическую подставку. Руки трясутся от нервов.
– Ты в порядке? – спрашивает Гарри.
– Просто тяжелое блюдо.
– Может, пойдем в гостиную? Я умираю с голоду. Ты бери бокалы, а я возьму пирог.
Он стягивает с меня перчатки и берет блюдо с пирогом.
– Это все очень романтично, – замечает он, кивая на свечи.
Мы усаживаемся за стол и ставим блюдо между нами.
– Пирог отлично выглядит, Салли!
Я не уверена, поможет ли мне в разговоре его жизнерадостность.
Сидя напротив него, я засовываю ложку в пирог, выпуская облачко пара.
– Кажется, это самая теплая вещь в моем доме за весь день, – замечаю я, отрезая для Гарри большой кусок.
Гарри потирает ладони, согревая их.
– Не очень-то это для тебя хорошо, – отзывается он, – жить в таком холоде.
– Хочешь поговорить о своей плохой неделе?
– Нет. Скучно! Просто некоторые клиенты – настоящие занозы в заднице.
– Продолжай, мне интересно. – Я тяну время. Знаю, что тяну. Просто я все больше и больше волнуюсь.
– Ну ладно… Значит, есть одна обеспеченная пара, в смысле, реально богатая и вдобавок капризная… – На самом деле мне не особенно интересно. Мыслями я не здесь. И просто смотрю на него, притворяясь, что слушаю. Гарри берет вилку и подцепляет картофельную корочку. Я гляжу, как он потягивает вино. – И они хотят купить одну картину в Калифорнии… – Он поднимает взгляд, и я принимаю позу «вся внимание». – Но я сказал им, что придется подождать, потому что мне нужно встретиться с тобой, – он улыбается.
– Спасибо. – У меня в животе все сжимается. – И как они это восприняли?
– Они пришли в ярость, но не волнуйся. Я ведь здесь, верно? Я вполне могу с ними справиться. Я сообщил им, что продавец – мой приятель, так что проблем не будет, даже если им придется подождать месяц или около того. – Гарри снова смотрит мне в глаза. – Не беспокойся, им полезно подождать. Они как избалованные дети, им нужно показать, кто здесь главный.
– Хорошо.
– В любом случае, – продолжает он, – я тут думал… о нас. – Выражение его лица меняется. – И пришел к кое-какому решению.
До этих слов я рассеянно потягивала вино, но теперь оно попадает не в то горло, и я чувствую, что вот-вот задохнусь.
– Дай мне минуту.
Я бегу на кухню, подставляю рот под холодный кран и пью быстрыми мелкими глотками – способ, которому меня научил отец. И это срабатывает.
Я прислоняюсь спиной к еще теплой духовке, вытирая рот тыльной стороной ладони. Вот ведь неловко вышло… Я делаю глубокий вдох, вытираю лицо бумажным полотенцем и возвращаюсь в гостиную.
Гарри встревоженно на меня смотрит.
– Мне лучше. – Я усаживаюсь обратно за стол.
– Уверена?
– Да.
– Это теперь происходит довольно часто, ведь так?
– Нет, нет. На самом деле…
– Так позволь рассказать о моем решении. – Гарри откашливается и резко выдыхает. – Я думал о том, что ты сказала…
Наверно, вид у меня озадаченный.
– Что если бы я действительно скучал по тебе, то бросил бы работу.
– О, Гарри, я была расстроена, и…
Гарри поднимает ладонь:
– Дай мне договорить! Я должен это сказать. – Ему словно не хватает воздуха. – Тот наш выходной был особенным…
– Это правда.
Он смотрит на меня с мрачной тоской.
– Так что я собираюсь взять продолжительный отпуск.
Я смотрю на него во все глаза.
– Серьезно? – Я сглатываю. – В смысле, ты уверен?