Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу - читать онлайн книгу. Автор: Ширин Шафиева cтр.№ 54

– Вы разве помните всех своих учеников по именам?

– Да, конечно.

«Всё ты врёшь, – подумала Бану, глядя в широкую спину удаляющемуся Веретену. – Помнишь только фаворитов, тех, кто делает тебе рекламу».

У всех, кто проходил мимо неё в тот день, Бану спрашивала о Кафаре, но никто не знал, куда он подевался. Ни один человек не знал даже, кто такой Кафар. Отчаявшись узнать что-то, Бану рискнула обратиться к аксакалам. Руслан внимательно выслушал её вопрос, и его глаза цвета аквамарина разгорались за стёклами очков всё сильнее и сильнее, пока не стали полыхать, как квазары. «Ага, он что-то знает», – подумала Бану.

– А где ты видела Кафара? – с фальшиво-незаинтересованным видом спросил Руслан.

– Да здесь. В школе.

– Ну? Правда? Я знал только одного Кафара, он ходил сюда лет десять назад. Молодой такой парнишка, чёрные волосы.

– Нет, правда? Чёрные волосы? Конечно, это отличительная черта в нашей стране, – не сдержалась Бану.

– Ну худенький такой.

– Просто поразительно! Может, он ещё и роста невысокого был? – продолжала потешаться Бану, которая всё ещё не могла простить, да, видимо, уже и никогда не простит Руслану то, что он рассказал ей о безнадёжно-семейном статусе Веретена.

– Нет, ростом он был повыше тебя, – невозмутимо ответил Руслан. «Это невеликое достижение», – подумала Бану.

– И глаза, небось, карие, – уныло предположила она.

– Как ты догадалась?! – Руслан наконец принял её игру, но Бану уже расхотелось играть.

– Ну и куда он делся?

– Не помню. Перестал ходить, по-моему. Ты, наверное, какого-то другого Кафара видела.

– Не знаю. Но он так хорошо танцует бачату.

– Бачату? – оживлённо переспросил Руслан. – Тот Кафар тоже хорошо танцевал. Даже первое место занимал на чемпионате.

– Вот это действительно отличительная черта, – пробормотала Бану.

– А?

– Ничего, ничего. Хм. Спасибо вам.

– Всегда рад помочь! – Руслан улыбнулся хищной улыбкой, которая на самом-то деле была самой искренней, но из-за вставных зубов выглядела так плотоядно, что хотелось убежать и никогда больше не просить его о помощи.

Голова у Бану шла кругом из-за недоедания и из-за странной ситуации с фантомным Кафаром. Она была рассеянна на уроке, путалась в движениях, натыкалась на соседние пары и слишком громко болтала с Лейлой. Когда Веретено, пытаясь что-то объяснить, воскликнуло:

– Внимаем сюда! – Бану рассеянно прокомментировала в полный голос:

– Внимаем и вынимаем.

Все засмеялись, а Веретено обиделось, хотя и не подало виду, но с Бану оно больше в тот день не говорило.

В тот вечер, против обыкновения, Бану собралась быстрее всех, но, когда она выходила из раздевалки, декоративный шнурок её ботинка впервые за всё время своего существования развязался. Бану в раздражении бросила сумку прямо на пол, и присела, чтобы привести обувь в порядок. До неё долетали обрывки разговоров из раздевалки, и она против воли прислушалась к ним, а когда в беседе явственно прозвучало её имя, Бану и вовсе замерла, чтобы не пропустить ни слова.

– А со мной она вообще никогда не здоровается, как будто она я не знаю что!

– Вы заметили, она как будто со странностями?

– У тебя она тоже спрашивала про какого-то Кафара?

– А кто-нибудь знает, что это за Кафар?

– Ха-ха, я знаю всех мужчин здесь, ха-ха. Кафара среди них нет.

– Это её выдуманный друг.

– Она что-то сильно похудела в последнее время, заметили?

– Я её спрашивала, как у неё получилось, а она мне такая: «Я ничего специально не делала!» Наверное, сидит на какой-то диете или таблетки пьёт. А со мной поделиться не захотела. Ужасно вредная.

Тут Бану в голову ударила кровь с таким количеством растворённого в ней праведного гнева, что она едва сдержалась, чтобы не ворваться в раздевалку с криком: «Вы с ума сошли, что ли, я тут умираю, а вы – диеты, таблетки, глупые жирные курицы!» Она крепко зажмурилась, повторила про себя эти слова ещё несколько раз, с каждым разом всё более и более злобно, и попыталась успокоиться. Пальцы сами собой совладали со шнурком, и у Бану больше не было причин сидеть на корточках перед раздевалкой. Трясясь от негодования, она пошла домой. С того вечера Бану приобрела привычку задерживаться у двери в женскую раздевалку и подслушивать разговоры. Чтобы не выглядеть сомнительно со стороны, она останавливалась за дверью под разными предлогами: то что-то сосредоточенно искала в сумке, то увлечённо смотрела в экран старенького телефона, перечитывая номера немногочисленных входящих звонков, то делала вид, будто ждёт кого-то.

Как сквозь решето Эратосфена, Бану просеивала бессмысленную болтовню через свой мозг, выуживая факты, казавшиеся ей потенциально полезными или просто забавными. Она слышала, как Чинара расхваливает свой салон красоты, штамповавший одинаковых невест с одинаковыми причёсками из накладных волос и одинаковым вульгарным макияжем, менявшим их лица до неузнаваемости. Она слышала, как женщины постарше намекали молодым девушкам, что у них на примете есть хороший сын, или племянник, или сын племянника. Чаще всего она слышала оды в честь Учителя, словно ашуги собрались на состязание льстецов, где главным призом была привилегия доедать с его тарелки и спать у него под дверью. Впрочем, она была рада, что женщины так неистово выражают словами свой восторг: иногда надо как следует выговориться, чтобы успокоиться. То, что могло стать действием, становилось словом. Слова, подобные червям-паразитам, высасывали из хозяев все силы, становясь постепенно самостоятельными существами. Их произносили раз, два, десять, и вот уже все забывали человека, сказавшего их, а на сами слова смотрели, как на огромный камень у дороги, который как будто с сотворения мира лежал здесь.

– Пусть болтают, – шептала Бану. – Пусть читают друг друга, как открытую книгу, пусть следят друг за другом. Им невдомёк, что Веретено не знает слов, а значит, слова не имеют над ним власти.

Однажды она услышала, как Зейнаб рассказывает, почему перебежала из своей школы танцев к Веретену.

– А я на чемпионат пришла да, там Учитель такой клё-о-овый да, на нём такой белый костюм красивый, бомба костюм просто, и сам он такой, знаете… Видно, что ну очень э знает… Он танцует просто круто! Я подумала э, надо к вам пойти да, такой Учитель…

«Учитель твой любит красивых, а предателям вроде тебя уготован девятый круг Ада», – злорадно подумала Бану и забыла о перемётной суме Зейнаб, а зря.

Решив возобновить свои заброшенные на время утренние прогулки по бульвару, Бану как-то раз вышла из дому ещё до рассвета, пока на улицах было темно. Ей не хотелось видеть лиц идущих навстречу людей, они её раздражали, а золотисто-жёлтый фонарный свет дрожал и искажал их так, словно они были призраками. В тот день на город опустился небывалый туман, Бану никогда раньше не видела такого. Её как будто окружали белые стены, на которых, словно в театре теней, то и дело вырастали тёмные фигуры редких прохожих, деревьев и скамеек. Вдруг навстречу Бану из тумана выступил силуэт чёрной собаки. Бану ждала, что за собакой покажется и её хозяин, но собака была одна. Глядя на девушку прозрачными коричневыми глазами, она подошла к ней и приготовилась её преследовать. Бану отчего-то перепугалась, хотя она, в общем-то, любила бездомных собак и жалела их. Но эта напомнила ей баргеста, что приносит несчастья и смерть. Поэтому Бану резко свернула в противоположную сторону и, перепрыгивая через пышные кусты роз, оказалась на другой аллее. Собака нашла обходной путь и последовала за ней.