По велению Чингисхана - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лугинов cтр.№ 56

– Ты чему улыбаешься? – спросил хан у вошедшего.

– Тойон-хан! Мы выполнили твои приказы в точности – вот я и улыбаюсь! Ни одна лошадь, ни один верблюд или бык с поля боя не остались неприбранными: все разделали, наварили, насушили! Ничего не пропало и не успело испортиться! Вот я и улыбаюсь, хан! Когда такое было?

– А как раненые и покалеченные?

– Держим отдельно от здоровых, но они-то не испортятся, хан. А сушеного мяса много. Может, разделить его между тойонами, а они разберутся, сколько кому и за какие заслуги…

«Умница! – полюбовался хан на молодого Онгкура. – Сколько сражений было до сих пор, и поле боя всегда смердело так, что близко не подойти! Этот же молодец сработал на славу».

– Найманы помогали? – спросил он.

– Еще как! Простые люди, великий хан, везде одинаковы… Много средь них и поваров хороших…

Его перебил буквально ворвавшийся в сурт Мухулай:

– Великий хан! Купец Сархай предупредил, что найманы готовятся к мятежу! Тойонский молодняк готовится напасть на охрану, вырвать оружие и лошадей, а потом бежать к Кучулуку! Что будем делать?

Тэмучин перевел взгляд на Онгкура. Тот уже не улыбался.

– Ты ничего не слышал, Онгкур! Повтори!

– Я ничего не слышал, великий хан!

– Иди и помни!

После исчезновения Онгкура в сурте стало слышно, как всхрапывает у коновязи взмыленный конь Мухулая.

«Пусть доведут свой замысел до конца. Нужно устроить им западню, а потом и хороший укорот», – подумал хан.

– Пригласи ко мне брата Боорчу – Оголой Чербия… – сказал он.

Хан решил дать ему поручение переговорить еще раз с Кехсэй-Сабарахом и предложить старику стать советником войска. А еще необходимо усилить слежку за найманскими говорунами и узнать на ближайшее будущее расстановку их сил.

Как всегда в минуты опасности, Тэмучин казался спокойным.

* * *

Вот уж чего не ожидал хан, так это прихода после дневного чая порученца с просьбой срочно прийти в сурт совета. По дороге хан не отметил ни суеты, ни тревоги на лицах людей, которые были заняты своими делами, определенными им начальниками. Воины были крепкие и рослые, как на подбор, и это грело его сердце. Коней, как положено, тоже не было видно на территории орду, куда никто, кроме особо доверенных, не допускался верхом, оставляя коней на сторожевых постах. Озирая стоянку, хан испытал душевный подъем, и ему захотелось побежать, как жеребенку-стригунку, но он лишь едва улыбнулся и опустил голову.

В сурте совета его встретили Джэлмэ, Мухулай, Хубулай и Боорчу. Лица всех излучали если не сияние, то уж во всяком случае самодовольство и некоторую загадочность, с какой дети прячут за спиной игрушку, когда взрослые делают вид, что ищут ее.

– Хан! – произнес Джэлмэ. – У нас большая новость для тебя, и просим не гневаться за то, что пригласили тебя сюда! Мы обнаружили тайный уорук-ставку Тайан-хана!

– Продолжай, – кивнул Тэмучин.

– Спрятались они в глубоком и далеком ущелье… Кругом горы – как они только забрались туда! Когда мы окружили их четырьмя сюнами – они и сдались. Без всякого сопротивления…

– А чего сопротивляться-то? – выскочил было Боорчу, но хан осадил быстрым взглядом старого друга и спросил:

– Кто же там оказался, Джэлмэ?

– О-о, хан – богатый улов! Взяли мы мать Тайан-хана Гурбесу-хотун… Взяли главного писаря ила Татынг-тойона, а с ним и советников хана, и больших тюсюмэлов, и джасабылов, – загибал пальцы Джэлмэ. – Выходит, с Кучулуком не ушел почти ни один из больших тойонов… Так, Хубулай? – и Джэлмэ почему-то подмигнул Хубулаю.

– Гурбесу-хотун оказалась просто красавицей! – прогудел мрачно Хубулай и стал отряхивать со своего платья невидимые миру пылинки.

Ему подпел и Мухулай:

– Не зря-а-а, не зря ее прославляли: достойна, досто-о-ой-на!

Хан удивился неуловимой перемене в лицах своих соратников. Уж чего только они не перевидали на своем веку, но ни разу еще он не слышал, чтобы они взялись так дружно восхвалять достоинства женщины. Джэлмэ заиграл бровями, пытаясь сдержать улыбку.

– Поистине – подарок небес, а не хотун! Умна… – начал он загибать пальцы на руке, – мудра… речи же ее сравнятся только с ее красотой!

– Вы, никак, жениться на ней собрались? И кто из вас этот счастливчик? – пошел в наступление Тэмучин.

– О-о! – развел руками Джэлмэ, показывая этим всю несбыточность ханского предположения. – Хан! Она ведь не просто женщина: с момента смерти ее мужа Инанча-Билгэ-хана эта женщина являлась истинной правительницей ила!

– Ну, хватит, друзья! – хан пристукнул ладонью о колено. – Говорите, что кроется за вашими турусами? Кто жених?

– О, великий хан! Как ты умен и догадлив! – продолжал Джэлмэ, а взгляд его так и ускользал от хана, как тень, которой невозможно наступить на голову. – Ведь только женитьбой на Гурбесу-хотун мы можем накрепко сблизиться с найманами, ведь их больше, чем нас, в несколько раз! Взял бы ты эту чудную женщину себе в жены, хан!

– А посмотри-ка мне в глаза… – подходя медленно к Джэлмэ, проговорил хан. – Ну-ка… Ну-ка! – и он двумя пальцами поднял голову Джэлмэ за подбородок. – Ты только что очень хорошо считал на пальцах, Джэлмэ… Не знаю, хватит ли у всех вас пальцев на руках и ногах, хватит ли волос в хвостах и гривах ваших лошадей, чтобы сосчитать, сколько лет этой Гурбесу-хотун! Смотрите на него, ну?! Посмотрите-ка на него: он же красавец! А не женить ли нам его, умника, на этой звездной женщине?! Хочешь, Джэлмэ?

– Может, подумаешь, хан?.. – увернулся от вопроса Джэлмэ.

– Вон! Вон отсюда все! Торгуете своим ханом, который жертвует всем ради своего ила! – неистовствовал Тэмучин. – Во-о-он!

Тойоны гуськом выкатились на волю и лишь там переглянулись в ужасе.

– Говорил я тебе… – шепотом сказал Мухулай Джэлмэ. Тот отмахнулся и на цыпочках подошел к стенке сурта.

Он приложил ухо к отогнутой шкуре, обтягивающей сурт, и лицо его выражало крайнюю степень страдания. Трое остальных делали вид, что не замечают поведения Джэлмэ, но исподтишка наблюдали, замерев. И вскоре увидели, как светлеет лицо Джэлмэ, и услышали громогласный хохот Тэмучина.

Однако когда хан вновь позвал своих советников и друзей, они напустили на лица скорбь и уныние, как бы признавая за собой вину. Расселись, понурившись: виноваты, дескать, но какой с нас, глупых, спрос?

– Так-так, – вздохнул с облегчением Хубулай. – Голова моя заткана паутиной сомнений, а паук, соткавший эту паутину, – Тайан-хан! Вот он умер, так? И все его приближенные считают себя освобожденными от должностей, выходит? То-то они твердят: мы люди маленькие, ничтожные, работали по временному назначению, мы жалкие исполнители ханской воли… Как быть? Один писарь Татынг, держатель ханской печати, ни от чего не отказывается… Ох, какие скользкие люди, эти советники! Неужели ими распоряжается Гурбесу-хотун?…