По велению Чингисхана - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лугинов cтр.№ 20

Открыв глаза, Тэмучин удивился таинственному покою степной шири, которую во мраке забот своих перестал в последнее время замечать. И как всегда накануне свершений, он ясно ощутил присутствие духа отца: златокудрый, стремительный, несказанно красивый всадник, каким запомнился ему отец, непобедимо промчался по степи, незримый для остальных, указывая сверкающей саблей за край неба и земли.

Джамуха всегда напоминал Тэмучину отца: страстностью, горячим азартом, сноровкой и ладом движений. Конь под ним также играл, не в силах устоять на месте, а если уж всадник пускал его вскачь, то оба они, человек и животное, сливались в единое существо, летевшее над землей, подобно легкой стреле. На этом, правда, сходство заканчивалось: Джамуха не принадлежал благородному роду, а это, как ни крути, сказывалось на многом.

– Полностью доверять поведению Джамухи нельзя, – словно подслушав мысли хана, размеренно заговорил Мухулай. – Как многие безродные люди, он не страшится опорочить свое имя, поэтому ненадежен… Волен творить зло и добро без оглядки.

Да, многие считали Джамуху коварным, лишенным стержня родовых заветов. Он сам тому дал основание еще лет двадцать назад: напал с войском на людей, с которыми всего несколько дней назад ел из одного котла.

Потом он объяснял, будто сделал это ради брата, жившего разбоем и конокрадством. В степи конокрадство никогда не считалось зазорным, не пойман – твое счастье! Даже если хозяин угнанных лошадей узнавал впоследствии, кто похититель, он никогда не выяснял отношения и не пытался мстить – этим он только мог навлечь беду на свой род и лишние пересуды – не будь вороной! Но если попался, пытаясь угнать лошадей, – головы не сносить.

Тэмучин тогда не оправдывал, но и не торопился осудить Джамуху: после смерти Тайчара, единственно родного человека, который был для него не только братом, но отцом и матерью, вся горечь утраты, весь гнев пылкого Джамухи обрушился на тех, кто удерживал его от связи с братом, помешав в нужный момент оказаться рядом.

Безусловно, прав и Мухулай: родовитый человек так не поступил бы ни при каких условиях – за нарушение одного из основных законов степи пришлось бы расплачиваться в веках всему его потомству! Девушку – не возьмут достойные замуж, юноша – не обретет невесту своего круга. Одно опозоренное имя могло навлечь захирение рода…

– Джамуху нельзя судить лишь по безродности его, – проговорил наконец хан.

– Сказать по совести, – продолжил прямой Мухулай, – многие недоумевают, почему ты, железный Чингисхан, так благоволишь к Джамухе? Да, он твой побратим, но ведь он всех ханов поднимал против тебя, наш род хотел изничтожить?!

Три года назад вожди самых знатных монгольских родов собрались в местности Алахый-Боллох. Чингисхан был дружно заклеймен, назван человеком, поправшим обычаи предков и степные законы. Все также выразили опасение, что Чингисхан слишком быстро набирает силу, сбивая вокруг себя охочих до перемен людей. Когда впоследствии Тэмучину передавали ход речей на том совете, он удивлялся, как по-разному понимаются следование обычаям и направленность человеческого деяния!

По его разумению, он только тем и занимался, что восстанавливал древние законы, отбрасывая те, которые потеряли смысл, и утверждая живые, сплачивающие род! А если он и предлагал новые, то потому, что пришло их время. Стал нанимать уйгуров для обучения монголов письму и чтению – доживи предки до его дней, сделали бы то же самое. Мысленно он называл себя радетелем, даже певцом законов: если бы все монголы придерживались единых, жестких правил – народ мог бы объединиться и явить свое величие! Но ханам иных монгольских родов не так виделись его намерения.

Сумели они убедить в своем понимании и Джамуху, рассчитывая его не слабыми руками убрать с пути неугодного Чингисхана. Джамуха же, именно по наивности и искренности своей, как был убежден Тэмучин, взялся «отстоять законы предков»…

Там же, в Алахый-Боллохе, Джамуху провозгласили Гур ханом – ханом над всеми ханами. Обряд свершили по обычаю: привязали к дереву жеребца и кобылу, пустили кровь… Потом, на слиянии рек Эргэнэ и Хаан-Мыраан посадили Джамуху на белую войлочную подстилку, вознесли над собой…

Было решено: объединенные войска под руководством Джамухи должны покорить Чингисхана и его сподвижника Тогрул-хана. Но Тогрул-хан и Тэмучин, посоветовавшись, не стали ждать, когда Джамуха соберет все силы, и выступила навстречу.

Не ожидавшие нападения войска Джамухи ушли в горы, где начавшийся не ко времени обвальный ливень смыл большое число лошадей и людей в ущелье. Оставшееся войско, разбившись на пять частей, спасалось бегством: найман Кучулук-хан бежал по Южному Алтаю в сторону Улуу-Таас, мэркиты со своим предводителем Хуту, сыном Тохтоо-Бэки, бросились к Селенге, ойураты во главе с Ухудшу-Эки спрятались в лесу Сиксис, Чедю-батыр с тайчиутами бежал вниз по реке Онон. Джамуха в великом гневе догонял еще недавно подвластных ему людей, грабил, отбирал лошадей…

– Кто выиграл в результате этого заговора? Мы, по крайней мере, не проиграли, – улыбнулся Тэмучин.

– А что Джамуха сделал с детьми не покорившихся ему тойонов рода чонос?! Убил всех, а потом велел сварить тела в сорока чанах! Он – вместилище злых духов! Только могила его исправит! – высказывал накипевшее сдержанный Мухулай.

– Да, но после всего этого несколько племен вместе с мощными урутами и мангытами окончательно порвали с ним и присоединились к Чингисхану.

– Они бы и без того перешли к тебе: к тебе тянутся потому, что даже в самые шаткие, неясные времена в твоем сердце не перестают биться сердца предков.

Чингисхан усмехнулся невесело, подумав о долгих путях-дорогах, которые научили его примирять силы свои с веками. По молодости он тоже был горазд рубить сплеча там, где не надо было и саблю доставать из ножен, не очень-то оглядываясь на старцев-мудрецов. Как же, казалось, они могут о чем-то судить, если не понимают силы свистящей стрелы, которой в их молодости просто не было?! Но свистящую стрелу теперь может сделать каждый мальчишка, сила ее обычна, а закон, по которому народ превращается в людей длинной воли, все так же начинается с исполнения заветов!

Может быть, именно в этом их сегодняшнее различие с Джамухой: побратим остается таким же пылким, лихим парнем, каким был в юности.

Когда Джамуха помог ему бежать от тайчиутов, им всего-то было по шестнадцать! Правда, они казались себе очень взрослыми – такие испытания, ну, просто жизнь за плечами!

Добрались тогда до зимника у подножия горы Бурхан-Халдын, у излучины реки Сангыр. Вдруг непогода разыгралась, ливень хлестанул, смывая все на пути: Боги оберегали беглеца. Прошло десять дней, двадцать, небо так и не собиралось проясняться. Сидели вдвоем почти безвыходно в сурте, благо, были запасы сушеного мяса. Время тянулось медленно, томительно – Тэмучину после колодок и это было за счастье, Джамуха же чуть не выл от тоски! Начал вдруг мастерить лук – да такой отменный лук у него получился, словно человек был рожден для этого ремесла! Не выдержал, несмотря на страшный, бушующий ветер с дождем и градом, пошел охотиться. Первой же стрелой сразил оленя – ликовал до безумия! Стал жарить мясо, протягивал лучшие куски Тэмучину, как это делал отец, когда совсем маленьким брал его на охоту. С годами делаясь все более жестоким в боях, Джамуха не изменился в быту. А сколько они тогда переговорили!