— Мэгги? — выдохнул Эндрю. — От чего?
— Отравлена, сэр. Как я мог понять, ей и ее подругам, и
сестрам подали за завтраком отравленное вино.
— Имена! — крикнул Эндрю.
Сердце у него застучало так, будто хотело вырваться из
груди.
— Сестры — леди Мэгги, леди Юфимия и леди
Сибилла...
— И?..
— Леди Кэтрин и леди Энн Мак-Леод.
— Боже всемилостивый! — пробормотал Эндрю, падая в кресло.
Лицо у него побелело, руки сжались. — Они умерли?
— Не знаю, сэр.
Эндрю вскочил на ноги, схватил гонца за воротник и
встряхнул.
— Какого черта ты не знаешь?
— Эндрю, отпусти его! — предостерегающе крикнул
Джеффри.
Эндрю отпустил испуганного гонца, который тут же отпрянул в
сторону, подальше от этого безумца.
— Продолжай, — сказал Джеффри.
— Когда я уезжал, леди Юфимия, леди Сибилла и леди Мэгги
скончались. Что касается леди Кэтрин и леди Энн, то и они были плохи. Я не
знаю, умерли ли они... Скорее всего, да. Яд был просто убийственным, сэр.
Эндрю почувствовал, что силы его оставили. Он мог бороться
за Энн с людьми, но со смертью бороться бесполезно...
Джеффри жестом отпустил гонца и повернулся к другу. Никогда
он не видел его в таком отчаянии: тот сидел, уронив голову на руки, чувствуя
себя так, будто весь мир рухнул.
— Эндрю!
— Мне нужно ехать, — сказал Крейтон, вставая. — Я скачу
обратно. Я должен знать.
— Не понимаю. Если леди Энн мертва, что толку от твоей
поездки? Без доказательств заговора в руках ты будешь схвачен и без долгих слов
казнен.
— Я должен знать, что с Энн! Не уговаривай меня остаться.
Меня уже ничто не остановит, потому что Энн для меня все, — ожесточенно сказал
Эндрю, — ведь я так люблю ее!
— Могу я что-то для тебя сделать?
В голосе Джеффри звучало сочувствие.
Эндрю, испытывая благодарность к другу, покачал головой:
— Нет. Я скачу в Хермитидж; там я узнаю обо всем. Пришли
туда человека со всеми необходимыми бумагами, когда они будут подготовлены. Я
сделаю все, чтобы осуществить ваши замыслы, но сперва я должен узнать, жива ли
Энн.
— Счастливого пути, Эндрю. Я буду молиться за здоровье твоей
леди.
— Я тоже. Но если она... если она не выздоровела, не жди
моего скорого возвращения. Я не знаю, чьих это рук дело, но сделаю все, чтобы
он или они больше не жили на свете.
— Но мы же пытаемся добиться мира. Если же ты что-нибудь натворишь...
Эндрю гневно взглянул на Джеффри.
— Если Энн умерла, меня не будет интересовать, что за
человек ее убийца; в любом случае он умрет, и да будет проклята вся ваша
политика!
— Я понимаю твои чувства, но...
— Не надо, Джеффри. Ты не можешь знать, что я чувствую. Нет
в Англии человека, более преданного королю, чем я. Ты свидетель, что я никогда
ничего не просил и делал все ему во благо. Но не кажется ли тебе, что ты и наш
государь требуете от меня слишком многого?
— Ты что, готов пожертвовать ради нее жизнью?
— Да, я, ни на секунду не задумываясь, обменял бы свою жизнь
на ее, если бы это было возможно. — Эндрю шагнул к двери. — Я буду в
Хермитидже. Присылайте бумаги, и я немедленно встречусь с Яковом Стюартом,
Патриком Хепберном или даже с этим чертовым Донованом Мак-Адамом, чтобы
осуществить ваши планы. Но не жди моего возвращения раньше, чем виновника
всего происшедшего постигнет заслуженная им участь.
Эндрю ушел, и Джеффри долго глядел на закрывшуюся дверь. Он,
дипломат, виртуоз политических хитросплетений, человек, заправлявший делами в
королевстве, молился за здравие и благополучие девушки, пленившей сердце его
друга.
Эндрю мчался как вихрь; его лошадь была в пене и, хотя он
еле держался в седле, все скакал и скакал. Кошмарные видения, одно страшнее
другого, стояли перед его глазами. Была глубокая ночь, когда он добрался до
Хермитиджа. Оставив лошадь в конюшне, он пересек внутренний двор тамошнего
замка. Он ожидал найти в нем многих из числа заговорщиков, но, к его
величайшему удивлению, там были одни слуги.
Где же Флеминг и Дуглас? Он опросил слуг и узнал, что лорды
отбыли на следующее утро после его отъезда. Теперь у Эндрю не оставалось
сомнений, что именно они причастны к трагедии, потрясшей Эдинбург.
Но он должен был получить ответ на целый ряд вопросов, а для
этого продумать, как заманить своих лжесоюзников в мышеловку. В случае своего
возвращения в королевский замок он не успеет сказать и слова, как окажется в
тюрьме, и на этот раз его пребывание там окажется куда более коротким... О
происшествии при дворе слуги не могли сказать ничего сверх того, что Эндрю уже
знал. Да, произошла ужасная трагедия, подтвердили они. Да, Яков потерял свою
Мэгги... Что с леди Кэтрин и леди Энн?.. Да Бог их знает!
Он приказал принести вина, коротая время в ожидании приезда
Флеминга и Дугласа, но каждая минута ожидания давалась ему с величайшим трудом.
Едва он выпил, как пронзительно ясное воспоминание об Энн заполнило его
сознание. С первой встречи он понял, что встретил красавицу, о которой не смел
и мечтать. Эндрю воскресил в памяти волшебную ночь, когда девушка пришла к
нему, доверилась ему, любила его сильнее и бескорыстнее, чем могло бы
присниться в самом прекрасном сне...
Эндрю горько посмеялся над своими самоуверенными и
бесполезными обещаниями: «Я вырвусь на свободу, я вернусь за тобой!» Почему,
черт возьми, он не взял ее с собой? Только в Англии он смог бы укрыть Энн в
своем доме и спокойно возвратиться в Шотландию для того, чтобы закончить свою
миссию.
Со двора донесся стук копыт и голоса. Кто-то прибыл. Во дворе
и в коридорах поднялась суматоха, и спустя какое-то время в комнату вошли
Дуглас и Флеминг.
— О-о! Сэр Эндрю! — сказал Флеминг. —
Вы... э-э... уже все уладили в Англии?
— Да, дело сделано. Король более чем доволен и известит о
своем решении в самые короткие сроки. Я с минуты на минуту жду посыльного.
После этого... После этого можно начинать.
Эндрю тщательно выбирал каждое слово, избегая в эти тяжелые
для него минуты лгать и притворяться. Сейчас ему во что бы то ни стало нужно,
было, узнать то, что его интересовало больше всего.
— Если не ошибаюсь, за время моего отсутствия при дворе
Якова произошло неожиданное происшествие?
— Неожиданное? — криво улыбнулся Флеминг. — Да, разумеется,
всякая смерть неожиданное событие.
— Но вас оно, кажется, не удивляет, — попытался улыбнуться
Эндрю, с трудом удерживаясь от того, чтобы всадить Флемингу в грудь кинжал. —
Одна смерть не удивляет. Но тут сразу пять, лорд Флеминг.