Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Нейтан cтр.№ 113

В 2002 году реальная жизнь сделала любопытную поправку к премьере второго фильма. После терактов 11 сентября, в результате которых оказались разрушены две башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке (премьеру «Братства Кольца» вскоре после этих ужасных событий сочли паллиативной мерой), отважные журналисты предположили, что фильм не случайно называется «Две крепости» (или «Две башни»), даже не задумываясь о том, что книга была написана почти пятьюдесятью годами ранее.

Мортенсен был поражен, когда Ричард Корлисс, которого актер назвал «уважаемым кинокритиком с длинным и славным послужным списком», написал «письмо в поддержку» вторжения в Ирак и Афганистан под видом рецензии на «Две крепости» для журнала «Time».

Решив написать ответ, Мортенсен без лишних предисловий отметил, что, сравнив Сарумана Кристофера Ли с Усамой бен Ладеном, а немногочисленных защитников Хельмовой Пади с «Коалицией согласных», сражающейся с мусульманами, Корлисс продемонстрировал «упрощенное, ксенофобское и надменное миропонимание, из-за которого правительство Соединенных Штатов внушает страх всему миру, при этом не внушая никому доверия».

«Редакторы заявили, что у них нет места для моего краткого письма, – впоследствии пожаловался он, – и я счел их решение бесчестным и малодушным».

Мортенсен прав: Корлисс нашел аллегорию там, где о ней не было и речи. И все же, приукрасив действительность, Корлисс показал, как Средиземье стало зеркалом своего времени, хотя выводы критика, несомненно, позабавили бы Толкина.

Фродо спит! Техники копались в проложенных поролоном кейсах. Издалека доносился негромкий рокот. Фрэн Уолш и Энди Серкис обсуждали сцену, и копна ее черных локонов безоговорочно затмевала его кремовый комбинезон. Сэмуайз Гэмджи – хотя не под прицелом камер он больше походил на Шона Эстина – переступал с одной мохнатой ноги на другую в том месте, где залитый лунным светом уголок Моргульской долины сменялся ровным полом съемочного павильона. Повсюду царила студийная суета – был перерыв между дублями. И все же Элайджа Вуд лежал возле бутафорской заводи и безмятежно спал.

«Элайджа только так и коротает время, – сообщил Эстин, заметив, что я смотрю на его прикорнувшего партнера. – Клянусь, он даже стоя может спать, пока нам надевают ноги».

Снова испытав на себе неистовство ветра и печальные последствия смены часовых поясов, я вернулся на край света 12 июня 2003 года, чтобы своими глазами увидеть конец грандиозного пути – по крайней мере, его физической стадии. Впрочем, съемки с каскадерами шли и после отъезда актеров. Самый последний кадр трилогии с полчищами орков и троллей, которые ломились в Минас Тирит, сняли на сцене захвата движения в октябре 2003 года (через четыре года после того, как хоббиты укрылись от назгула на лесной дороге), продемонстрировав немыслимую гибкость в сравнении с началом пути.

Средиземье теперь создавалось совсем другими методами.

Нельзя сказать, однако, что это было очевидно на студии «Stone Street», которая проснулась на время дополнительных съемок «Возвращения короля». После того как два фильма стали хитами и получили номинации на главный «Оскар», а команда спецэффектов не раз доказала, что сможет заново изобрести любое колесо, Питер Джексон почувствовал уверенность и решил не просто доработать третью часть трилогии, а довести ее до совершенства. Косметических изменений было больше, чем в прошлых фильмах, ведь режиссер поставил перед собой задачу превзойти своего главного конкурента – самого себя.

В прессе муссировались слухи о конкуренции с другими франшизами – «Звездными войнами» и «Гарри Поттером», – но Джексон хотел лишь поднять планку в сравнении с «Братством Кольца» и «Двумя крепостями».

«Видите ли, – усмехнулся он без всякой манерности, когда подошел поздороваться со мной за обедом, – первый фильм стал экспозицией, второй фильм стал экспозицией, так что теперь мы должны за три часа оправдать доверие зрителей».

Никто не скрывал, что грандиозная история подходила к концу. Но уйти нужно было красиво. Толкин тоже не сбавлял оборотов.

«Я понял, что третий фильм – это причина, по которой делаешь другие два, – сказал Джексон, отходя в сторону. – Хочется закончить историю».

Повсюду говорили о завершениях, концовках и кульминациях съемок, которые стали для многих жизнью. Второй день моего визита стал последним днем, когда Вигго Мортенсен надел костюм Арагорна (по крайней мере, в профессиональных целях). Чувствовалось некоторое напряжение: нужно было многое успеть и подготовиться к прощальной вечеринке. Актеров и членов съемочной группы тянуло на размышления (когда они не спали): они пытались осознать, чего достигли, и представить себе мир, в котором больше не будут Фродо, Сэмом, Гэндальфом или Арагорном. Несмотря на грядущие съемки «Хоббита», это была точка невозврата.

«Меня поражает, что даже столько времени спустя, когда конец был уже близок, актеры все равно отдавались фильмам без остатка», – размышляет Марк Ордески.

Но сначала нужно было вернуться в образ героев, которые заснули год назад.

«Мы работали на износ, – запротестовал Вуд, когда много лет спустя ему напомнили о том, что он был мастер устраивать сиесты. – Площадки готовились долго, работа порой простаивала. Мы снимали масштабный фильм. Быстро отстреляться не получалось. Я садился в кресло и засыпал. Ложился на площадке и засыпал. Я умею спать. Но Билли Бойд в этом деле чертовски хорош, еще лучше меня…»

* * *

День первый. Долина Итилиэна, Золотой зал, студия миниатюр. «Со временем забываешь, насколько это тяжело, – размышлял Эстин. – Вчера мы работали шестнадцать часов. Когда ты далеко, об этом не думаешь. Весь год романтизируешь тяжелые моменты и необходимое терпение. Но мышечная память удивительна – ты помнишь, что случилось два года назад. Это помнит твое тело».

Между сессиями в Средиземье Эстин снялся в телесериале (постапокалиптической драме «Иеремия») и комедии с Адамом Сэндлером («50 первых поцелуев»), а также сбросил тринадцать килограммов. Снова набирать хоть часть веса для роли Сэма было очень сложно. «Я не такой, каким был раньше, – признавал он, – но я уверен, что все получится».

Сэм стал душой «Возвращения короля». Фродо все сложнее противостоять Кольцу, Голлум уже от него зависим, поэтому есть основания полагать, что именно Сэм на этом этапе становится настоящим героем. Именно от его смелости зависит судьба мира. Во множестве высокопарных эссе излагается теория о том, что истинным протагонистом романа следует считать не Фродо, а Сэма. Это его история, рассказанная из далекого будущего (в итоге именно он дописывает книгу).

Вуд говорит о невинности Сэма, который не поддается соблазну. «Я понимаю, почему его называют героем, особенно в третьем фильме, – говорит он. – Впрочем, думаю, без Фродо тоже ничего не вышло бы. Но только благодаря Сэму Фродо достигает цели».

«Я считаю, что настал мой звездный час, – сказал Эстин на площадке, гордо показывая шрам на подошве, который он получил на боевом посту, ковыляя по реке на хоббитских ногах Сэма. – Теперь я прикоснулся к темноте, с которой не имел дела раньше».