Белая королева для Наследника костей - читать онлайн книгу. Автор: Айя Субботина cтр.№ 12

Кажется, она не понимает.

— Не думай о том, как ты выглядишь в эту минуту. Не думай о том, что должны делать твои губы и язык. Мы не актеры, Мьёль.

— Мы просто притворщики, — отзывается она. Ерзает, неосознанно подвигаясь к моим пальцам. Я убираю руку — и она вздыхает. И краснеет, ведь не собиралась выдавать себя.

Да, мы притворщики. Она — моя Белая королева. И я притворюсь, что прошел полмира, чтобы растопить ее ледяное сердце. Я — ее король, ее мужчина, которого она готова беззаветно любить до конца дней. Но в свете луны мы обнажены друг перед другом, потому что она для меня — лишь искупление, последняя надежда склеить ее хрупкую судьбу перед тем, как исчезну. А я для нее — красивая сломанная игрушка, которую можно положить в кровать и делать вид, будто от этого тьма перестанет рассказывать страшные сказки.

— Так почему? — требует она.

Как ей объяснить? Как сказать, что я и сам не знаю?

— Кто-то должен делать грязные вещи, Мьёль. — Я крепко беру ее за бедра, толкаю ниже, чтобы она поняла, что не ей одной неловко. — Чтобы принцессам было приятнее мечтать о рыцарях и драконах.

— Я думала, ты и есть дракон.

— Нет, моя королева. Я — тот, кто убивает и рыцарей, и драконов.

И она, наконец, смеется в ответ.

Я с удивлением понимаю, что впервые слышу ее смех. Прислушиваюсь, ловлю каждый оттенок, ведь, увы, у нее так мало поводов для радости. А я почти ничего не могу для этого сделать.

— И много рыцарей ты убил? — вновь становясь серьезной, спрашивает она.

— Думаешь, количество смертей как-то меня определяет, Белая королева?

Мне действительно неприятно отвечать вопросами на ее вопросы, но я боюсь по неосторожности нарушить сотканную иллюзию. Поэтому играть с Мьёль — лучший выход для нас обоих. Пусть она блуждает в тихом лесу своих догадок, а я буду подогревать ее любопытство столько, сколько понадобиться.

— Я думаю, ты — чудовище, — признается она, продолжая самым бессовестным образом на мне ерзать. Интересно, она понимает, как это на меня действует?

Я прикрываю глаза рукой, делаю глубокий вдох, чтобы успокоится. Я ведь не собирался и пальцем к ней притрагиваться. Не собирался даже в ее чертову спальню идти, а теперь лежу тут и думаю о том, что большего болвана еще поискать нужно. Мне почти жаль, что рядом нет Рунна с его дурацкими уколами в адрес моей невинности. Вот уж кто бы ни стал оглядываться на такие вещи, как «любовь». Но я — не Рунн. И не Дэйн. Увы, не Дэйн.

Как бы мне не хотелось обратного, но я ссаживаю с себя Мьёль. Она не делает ничего, чтобы выдать разочарование, но ее глаза не умеют врать. А там плещется страсть, в которой, будь я чуточку умнее, не грех было бы и утонуть этой ночью. Но это будет неправильно.

— Расскажи мне еще о своем отце, — прошу я, осторожно привлекая ее в свои объятия.

Пока она близко, пока ее тепло растекается по моему телу — Поток молчит. Все те голоса, которые я взбудоражил, снова вернулись. И, кажется, еще злее, ведь теперь они знают, что в их бедах виноват лишь я. И злятся, что по злой иронии судьбы их единственное оружие — первородная теургия, целиком в моих руках. Это все равно, что желать кого-то обезглавить и не иметь под рукой даже кухонного ножа. Я слышу их шипение, угрозы вечным страданием и муками, в которых я, по их мнению, буду вариться всю свою долгую проклятую жизнь на том свете. Как будто это будет отличаться от моего настоящего.

— О моем отце? — переспрашивает она. На миг как будто пытается отстраниться, но, передумав, льнет ко мне. — Он был хорошим человеком. Лучшим из всех, кого я знала. И он меня любил.

— А остальные?

— А остальные обычно думали, что младшие дети в семье существуют для того, чтобы их пинали, когда хочется кого-то пнуть. Ты ведь тоже младший? — Она спрашивает осторожно, зная, что я вряд ли скажу то, что она желает услышать, но и не спросить не может. — Второй? Третий?

Здесь, так далеко от Рухана, на другом конце земли, о Нэтрезской империи знают лишь от заезжих купцов и слепых скальдов, чьи песни по большей части мало перекликающаяся с действительностью чушь. Я так до сих пор и не понял, кто же узнал во мне брата Дэйна и раструбил об этом на весь свет.

— Третий, — говорю я.

— И какой он — великий император нэтрезов, которого боги вернули с того света?

Боги? Забытое горе расцветает во мне с новой силой, и я знаю, что сопротивляться бесполезно. Принимаю порцию горьких воспоминаний и образов, голосов, взглядов. Я украдкой подсматривал за ней, когда вынырнул из Грез, когда позволил себе верить, что, возможно, у нас есть будущее. У нее было будущее: красивое и счастливое, но без меня. Даже если бы я убил Дэйна, для нас с Киирис это ничего бы не изменило. Потому что не было никаких «нас».

Поэтому я сбежал. На край земли — куда уж дальше.

— Он лучший человек из всех, кого я знал. Образец того, каким должен быть мужчина и император. И муж, — добавляю, сглотнув горечь.

— Говорят, он убил всех мейритов, а последнюю силой взял в жены.

— Глупости. — Мне бы хотелось, чтобы Кровь богов была его пленницей. Это бы развязало мне руки. В своих самых смелых фантазиях я иногда вижу себя ее спасителем: тем, кто приведет из ледяного края бессмертную армию и отвоюет Мертвую императрицу у беспощадного тирана. Самообман, который приятно смаковать в полной тишине. — Императрица там, где она должна быть: рядом с достойным ее происхождения мужчиной.

«Хотя на самом деле ее место возле меня», — кричит мой внутренний голос, но я хватаю его за глотку и с наслаждением душу. Нет уж, я переварил это дерьмо.

— А второй брат?

— Он воин. И бабник. — Я улыбаюсь. Вспоминать о Рунне приятно, хоть после наших взаимных перепалок это кажется неестественным. Странно, но все мои попытки отыскать его не увенчались успехом. Чему он посвятил свою жизнь? Не знаю, но почему-то уверен, что его ремесло нельзя назвать «чистым». Надеюсь, когда-нибудь он примирится со своими детскими обидами и сможет пойти своей дорогой.

— Ну а ты?

Такой простой вопрос, но как же тяжело на него ответить. В самом деле — кто же я? Беглец? Убийца? Мясник? Или все сразу? Мне хотелось, чтобы когда-нибудь чья-то добрая душа назвала меня еще и поводырем заблудших, но это слишком невероятно даже для сказки. Я всегда останусь Раслером-потрошителем, Наследником костей.

— Я — твой муж, и это все, что тебе стоит знать.

— Муж, который проигнорировал супружеское ложе в брачную ночь. Завтра об этом будет шептаться весь замок, а послезавтра — каждый северянин от Льера до Ревущего ущелья. И мои братья.

Она ежится как от холода, но я не чувствую ни одного сквозняка. Прижимаю к себе мою студеную королеву, зарываюсь носом в ее волосы. И гоню прочь мысли о той, другой, потому что не хочу обижать Мьёль. Это все равно, что ласкаться с чужой женщиной, пока своя лежит на кровати с завязанными глазами.