Записки непутевого актера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Долинский cтр.№ 5

Как жаль, что он уже никогда не пригласит меня в свой спектакль, что не выпьем под стук колес водчонки, не похвастаемся друг перед другом своими дочурками. Светлая тебе память, Виталик!

Не буду предаваться воспоминаниям в хронологической последовательности. Вчера вот сидели на солнечной террасе в доме Вали Смирнитского и Лиды в Испании. Ели какие-то варенные в специальном соусе вкуснющие ракушки, по эксклюзивному рецепту приготовленные Лидасей. Вот уж хозяйка, вот умелица! Но об этом так называемом испанском периоде нашей жизни после, а сейчас написал это к тому, что вспомнил наш с Валей совместный период работы в антрепризе «Ля Театр» Вадима Дубровицкого.

Так здорово все начиналось. Меня пригласили в спектакль «Слухи», когда его уже вовсю репетировали. Привлекли меня не столько пьеса и режиссер, сколько состав участников: Валя Смирнитский, Володя Стеклов, Марина Могилевская, Лена Сафонова, Ольга Волкова, Андрей Ильин, Фима Шифрин и очень симпатичная Инночка Милорадова — жена продюсера. Что ни имя, то подарок и для работы, и для общения. До сих пор не могу понять, как этому жучиле Дубровицкому удалось склонить к творческой связи таких потрясных актеров. И что самое интересное, ему удалось поставить очень симпатичный, смешной и красивый спектакль, проживший долгую сценическую жизнь. Но, как мне кажется, самым дорогим в этот период нашей жизни был не сам спектакль, который, несмотря на изредка возникавшие катаклизмы (все бывало: и срочные замены, и излишние возлияния, и безумные расколы на сцене — жизнь есть жизнь), а царившая атмосфера товарищества, взаимовыручки, огромной взаимной симпатии.

Надо отдать должное Дубровицкому, он умеет обаять людей, увлечь их своей идеей, произвести впечатление одержимого и притом немного беззащитного, бескорыстного художника. Он, безусловно, одаренный человек. Но его авантюризм, часто даже нечистоплотность во взаимоотношениях с близкими людьми в конечном счете отталкивает от него даже очень преданных ему и верящих в него. Ну как можно было подставить всех нас, актеров, которые безоговорочно доверяли ему, дав нам подписать только первую и последнюю страницы письма, отправленного им в надзорные органы и правительство Москвы, с просьбой передать ему помещение Театра киноактера, скрыв от нас остальной текст, где он смешивал с грязью и обвинял во всех мыслимых и немыслимых грехах и преступлениях руководство этого театра?

Мне позвонил тогдашний его директор и попросил зайти к нему. Я, ничего не подозревая, пришел и услышал: «За что вы меня так?» Директор протянул мне письмо, под которым стояли все наши подписи. Прочитав, я был ошарашен, заверил директора, что мы и предположить не могли о грязи, которой напичкано письмо, и тут же письменно отказался от своей подписи. Я рассказал о встрече с директором ребятам, все были возмущены, и, насколько помню, Смирнитский и Стеклов тоже отозвали свои подписи. После этой истории я уже не мог работать с Дубровицким и ушел из его проектов.

Но все это будет позже, через пару лет, а пока мы с блеском сыграли премьеру «Слухов». После спектакля Вадим каждый раз накрывал стол с непременной водочкой, и винцом, и чудесной закусочкой. Это было так к месту после спектакля — просто не хотелось расставаться: хохмили, подтрунивали друг над другом и, счастливые, разъезжались по домам. Не пьяные, конечно, но слегка подшофе, благо в те годы сие не то чтобы не возбранялось, но особо не преследовалось.

Потом был еще один проект Дубровицкого — «Человек и джентльмен». В нем были в основном заняты те же актеры, но работа шла уже не так гладко, и я только позже понял почему. Эту пьесу Эдуардо де Филиппо наш режиссер ставил раньше на периферии. Видимо, постановка оказалась или показалась удачной, и он вольно или невольно пытался втиснуть нас в тот сценический рисунок. А это всегда дело неблагодарное. Тем не менее спектакль случился и какое-то время просуществовал. Потом мы играли «Любовь-кровь» по пьесе Ксении Драгунской, но работа с Вадимом становилась для нас все скучнее и скучнее.

Тогда же Дубровицкий загорелся подсказанной ему Володей Стекловым идеей — снять телефильм по трилогии Сухово-Кобылина. Вадим с присущей ему энергией даже «выкрутил» деньги на этот проект. Приглашал и нас, но мы с Валей Смирнитским отказались, уж больно «нагибал» он нас по части денег. «Нагибал» ниже некуда. Да и в наших театральных финансовых расчетах он был более чем прижимист. А потом случилась история с письмом, и я ушел из «Ля Театра».

Ушел и унес с собой бесценное — дружеские отношения с прекрасными людьми, о которых писал. А еще в нашей долгой антрепризе были Леня Якубович, Саша Семчев, Сережа Виноградов, Светлана Тома, Ирочка Лачина, Женя Стычкин, Катя Стриженова. И со всеми складывались добрейшие приятельские и необходимые для сцены творческие отношения. Они длятся по сей день.

Ну где, в каком стационарном театре я мог бы обрести столько мощных талантливых партнеров? За годы работы в государственном, репертуарном театре ты так сживаешься со своими коллегами, что предугадываешь каждый их взгляд, каждый шаг, каждый жест на сцене. Какими бы чудесными, одаренными, многоплановыми актерами они ни были, за долгие годы совместной работы ты привыкаешь к ним настолько, что их игра уже не способна поразить тебя, вызвать яркие ответные эмоции. Так бывает в крепком долгом супружестве. Хорошо, надежно, но порой скучновато.

В антрепризе не заскучаешь. Она каждый раз преподносит новых достойных партнеров, которые заражают тебя новыми эмоциями. Здесь не обойдешься прошлым багажом, каким бы богатым он ни был. Здесь добытые победы надо подтверждать и преумножать, здесь, как в большом спорте, требуется играть на результат. Если хотите, здесь необходимо постоянно доказывать, что ты по праву принадлежишь к избранному кругу уникальных артистов, на которых зиждется антрепризный театр.

А разве можно в репертуарном театре переиграть столько разного, сколько за сравнительно короткий срок переиграешь в антрепризе? «Человек и джентльмен» Эдуардо де Филиппо, «Слухи» Нила Саймона, «Любовь-кровь» Ксении Драгунской, «Второе дыхание» братьев Пресняковых, «Не плюй против ветра» («Не играйте с архангелами») Дарио Фо, «Ханума» А. Цагарели, «Театр» Н. Коляды, «Секрет семейного счастья» А. Чехова, «Мышеловка» А. Кристи, «Адам и Ева» А. Миллера… Перечень далеко не полон. В каждой из этих пьес судьба, повторяю, сводила меня с людьми, которых воистину поцеловал Бог, с партнерами, перед которыми всякий раз надо доказывать, что ты вправе быть рядом с ними на сцене.

С Таней Васильевой мы проработали бок о бок всего — то года три, не больше, а кажется, что прожито полжизни. Притом не было никаких жизненных и творческих катаклизмов, грандиозных событий, нежданных судьбоносных поворотов-переворотов. Но, видно, от Бога дано этой женщине занимать огромное пространство в жизни людей, с которыми сводит ее судьба. И следит она там крупно, серьезно и очень по-всякому. Более противоречивых отзывов от людей, с ней работавших, я

все сходятся в одном: талантливейший, ярчайший человек, актриса-трудяга.

Я сам имел счастье убедиться в этом.

Первая наша короткая встреча в ранней молодости, в Театре сатиры. Таня мне, театральному повесе, нравилась. Было дело, провели с ней целую ночь у меня в квартире на Дегтярном. Водочку пили, я ее убалтывал, в чем был большой мастак, слезливые стихи читал, но тщетно, не сдалась подружка. А уж потом встретились через десятилетия в театральном проекте Андрея Бутина «Место, похожее на рай».