Записки непутевого актера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Долинский cтр.№ 31

А сейчас самое главное! Я беру хороший шмат сала — без него не обойтись, ибо это блюдо называется, нет, об этом потом. — режу его тонкими ломтиками. Прямая наглая реклама не приветствуется, но не могу не назвать своих поставщиков. Сало я покупаю на рынке у милых хохлушек — я вкладываю в это слово всю свою любовь к братскому народу, — приношу сало домой, шпигую чесноком, подсаливаю и укладываю на недельку-другую в морозилку. И теперь у вас на глазах я беру тонкие ломтики этого нежного, благоухающего чесноком дара братского народа, этого белого золота, и бережно укладываю их поверх соленого огурца, лука и всего, что мы успели положить для пикантности. Я складываю вместе оба ломтя хлеба. И салбургер готов!

Да, я назвал этот лакомый кусище салбургером. Потому что намерен продвигать его на мировой рынок, где это название, брэнднейм — по-ихнему, будет легче восприниматься. Когда наши «Жигули» пошли на Запад, им дали имя «Лада», чтобы немцы и французы могли выговорить. Так и с салбургером. Впрочем, как ни назови — пища богов.

Вот такой рецепт-монолог. Он был исполнен дважды. Первый раз мной в «Лакомом кусочке». Второй — на большом эстрадном концерте вместе с великолепным Яном Арлазоровым, с которым мы на глазах сотен зрителей приготовили натуральнейший салбургер, привлекая людей из зала — помните арлазоровское: «Вот ты, мужик, ты, иди сюда, мужик.» И прямо на сцене не только приготовили, но и преломили приготовленный салбургер. Под натуральнейшую холодную водочку. И «мужика» угостили.

Больше этого уникального эстрадно-кулинарного номера никто и никогда не увидит. Дорогой наш Ян, бесконечно талантливый, умный, красивый, безвременно ушел.

Не могу себе простить, в «Лакомом кусочке жизни» одну из глав я легкомысленно и самонадеянно назвал «Сам себе Молоховец». Это ж надо набраться наглости, чтобы сопоставить свою жалкую стряпню с творчеством великои русской кулинарши, следуя которому стряпали целые поколения!

Да нет же, я и в самых своих бредовых мечтах не ставил себя и не ставлю даже поблизости от Елены Ивановны, чей бестселлер «Подарок молодым хозяйкам, или Средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве», впервые увидевший свет в 1861 году, выдержал десятки переизданий и издается по сию пору.

Просто актерская судьба занесла меня в кулинарную передачу, которая вдруг ни с того ни с сего обрела популярность.

А на кулинара я не тяну, потому что главное для меня в любой трапезе — вовсе не совершенство вкушаемых блюд — их вкус, аромат, красота, — не сервировка стола, а то, с кем я за ним сижу, с кем делю утонченное блюдо от шеф-повара прославленного ресторана или просто селедочку с лучком да рассыпчатой вареной картошечкой. Вот почему эту, последнюю, часть своей книжки я посвящаю дорогим своим друзьям, людям театра и кино, людям далеким и от того и от другого, тем, с кем свела меня жизнь, с кем я делил и продолжаю делить радости и беды, с кем, как говорится, преломил хлеб. Все они — дорогие мои сотрапезники и на трапезе жизни, и за дружеским столом. Так что не удивляйтесь, когда встретите кулинарные мотивы и здесь.

Несколько лет назад сидели мы, человек десять, на веранде хорошего московского ресторана. Вкусная грузинская кухня, теплый летний вечер. Ужин заканчивался, подали кофе, десерт. Сытые, вполне довольные жизнью люди вели неспешную беседу, которая протекала в основном в русле ресторанной тематики.

Один из нас, человек бывалый, поездивший по миру и не стесненный в средствах, поведал нам, как, будучи недавно в Швейцарии, набрел на ресторан в настоящем средневековом рыцарском замке. В этом заведении, куда заглядывают коронованные особы, в изысканном антикварном интерьере, на саксонском фарфоре и старинном серебре ему подали то-то и то-то — последовали забытые мною французские названия. И стоило все это — сколько, как вы думаете? — да всего-ничего, две с половиной сотни на двоих. (Не помню уж, в долларах, евро или швейцарских франках.) Что скажете? Дорого? Да просто даром!

Все согласно покивали. И слово взял другой наш ресторанный завсегдатай. Он рассказал нам о своем тоже недавнем обеде, кажется, в Лионе. В кулинарной столице Франции ему подавали нечто тающее во рту, и запивал он это тающее винцом — последовало название и год урожая — вы же понимаете… А когда принесли счет… И он назвал смехотворную сумму этак в три хорошие российские пенсии по старости. И впрямь недорого — согласились собеседники.

И пошло-поехало. Один за другим присутствовавшие за столом рассказывали о своих ресторанных удачах. Мы побывали в Милане и Сингапуре, Амстердаме и Кейптауне, Рио и Осло. Везде было на удивление изысканно, деликатесно и дешево, как в рыцарском замке. И тут, воспользовавшись короткой паузой в кулинарных воспоминаниях, слово взял уже упоминавшийся в моих записках Миша Кривич. До этого скромно молчавший, он нерешительно сказал: «Мы тут вчера зашли после бани на Усачевский рынок и взяли по тарелке супчика. И тоже недорого. Семьдесят рублей порция.»

За столом, как пишут в романах, воцарилась тишина. Потом кто — то из рассказчиков неуверенно засмеялся, смех подхватили другие. Какое-то время спустя реплика моего товарища разошлась по Москве и была оценена как самая удачная его острота. Между тем шутить он и не думал.

Много лет моя банная компания, о которой надо писать отдельно (и Бог даст — напишу, коли найду в себе силы взяться за не менее, чем кулинарная, святую тему, банную), выйдя из Усачевских бань, распаренная, голодная, спешила к Усачевскому рынку, где у входа прилепился неказистый дощатый павильончик с неровно написанной от руки, пришпиленной к двери бумажкой: «Азербайджанская и талышская кухня».

Мы усаживались за колченогий, покрытый клеенкой стол, извлекали из карманов одну-другую поллитровку «Гжелки» (за год урожая не поручусь), а к нам уже спешила с гранеными стаканами для водочки немолодая восточная женщина в домашних шлепанцах. Следующей ходкой она приносила блюдо со свежей зеленью-шмеленью и редисочкой, после чего тащила тарелки с обжигающим «соуцем». Полагаю, так она произносила «соус», который никаким соусом не был, а был поразительно вкусной и наваристой бараньей похлебкой со здоровыми кусищами мяса и картофелинами. Не помню, какие еще были в этой забегаловке азербайджанские, а тем более талышские блюда и были ли они вообще, но тот «соуц» за семьдесят рублей тарелка, который я хлебал вместе с друзьями, дороже мне заморских яств, он до сих пор остается одной из моих самых сладостных гастрономических грез.

А дощатый павильончик сегодня не ищите. Его снесли, а на его месте построили белокаменный зал игровых автоматов, куда мы не ходим.

Далекие-далекие времена. Группа актеров «Ленкома» во главе с Марком Захаровым отправляется в Германию на съемки «Того самого Мюнхгаузена». Первая в моей жизни поездка в таинственную, немного страшноватую, но так влекущую заграницу.

Съемки съемками, но ваш покорный слуга, человек тертый, практичный, кидает в свою дорожную сумку две двухкилограммовые банки черной икры. Коммерческий замысел, подсказанный всем опытом советских командированных «за бугор», предельно прост: продать икорку истосковавшимся по ней немцам за ихние марки, а на марки накупить чего-нибудь вожделенного иностранного. С нами, естественно, едет сам великий враль, то бишь исполнитель главной роли Олег Янковский, который к тому времени был уже узнаваем, даже знаменит. Поэтому мы перед таможней нагрузили его драгоценными банками, и он провез «контрабанду» через границу.