Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 49

– Шутишь, пресветлый князь?

Михайло мотнул головой:

– Ничуть. То – чистая правда.

– А с чего бы меня оправдали? – не ощущая никакого особого пиетета пред столь младым парнем – пусть даже и князем – не отставал Павел.

– Гость сегодня у нас… Тот, усатый. Князь литовский Аскал. Не самый великий князь, так… княжич.

– Ах, вон оно что! – тут только понял молодой человек. – Это я, значит, с ним сговаривался?

– Теперь и Всеволод-князь видит – оговорили тебя. Поклепную виру сбирать будешь?

– С кого?

– Хм… – Михайло негромко расхохотался. – Вижу, и сам понимаешь – не с кого. Разве что Олексу-тиуна в холопство отдать… да то прибыток малый.

– Да черт с ним, с тиуном, – поглядывая на снующих по двору воинов, весело отозвался Ремезов. – Пущай живет. А до братцев мне все одно сейчас не добраться.

– Это ты верно сказал, – одобрительно хмыкнул княжич… – Главное-то – некогда сейчас, времени-то совсем ничего осталось.

«И куда они так торопятся?» – подумал молодой человек, и даже хотел спросить, да не успел – пришли уже.

«Дальний амбарец» смоленского князя Всеволода представлял собой низкое, однако весьма обширное бревенчатое помещение, размером, как показалось Ремезову – почти с половину Московского вокзала… ну, хорошо – с треть. На тянувшихся вдоль стен рядках тускло блестело оружие – и чего тут только не было! Так называемые «романские» мечи – длинные, «рыцарские», с заостренным клинком и большим перекрестьем, мечи старинные, «каролингские» – тупоносые с небольшой закругленной гардой; кинжалы, палицы всевозможных видов, включая шестоперы, а кроме того – секиры: и большие, трапециевидные, и маленькие «чеканы», еще и копья – толстые, тяжелые, с мощными в локоть – листовидными наконечниками – рогатины, и копья полегче, для всадников и совсем легкие – метательные сулицы… Чуть повыше, на стенах, висели «брони» – плетенные из проволоки кольчуги до середины бедра, кольчужные же чулки, нарукавники, рукавицы, доспехи из маленьких железных пластиночек – ламеллярные, из больших пластин – ламинарные, островерхие, с кольчужными бармицами, шлемы…

Посреди всего этого богатства, в сопровождении двух – с горящими факелами – воинов, прохаживался, что-то про себя шепча, осанистый воевода Емельян Ипатыч.

Князь даже покричал ему еще издали:

– Эй, Емельян Ипатыч, мы к тебе идем.

Воевода повернулся на крик:

– Ась?

– Выдай, говорю, боярину все, что захочет. По княжьему слову так! Ну, что стоишь? – Михайло обернулся к Павлу. – Выбирай, что душа пожелает!

– Ой… – от неожиданности стушевался молодой человек. – Моя душа тут много чего пожелать может. И вот тот меч очень даже неплох… тот, в червленых ножнах… и кинжальчик рядом – ничего себе так, видно сразу – антикварная вещь, и щит треугольный, «Юрский парк»…

– Какой-какой шит, боярин?

– Ну, с динозавром… тьфу – с драконом.

– Бери, коли люб!

Прибарахлился Ремезов знатно, вот уж поистине, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! И кольчужицу выбрал – полный доспех, включая чулки и наручи, и шлем с полумаской золоченой да бармицей, и меч – ну, как же без него-то? Подарок старого кузнеца тоже был неплох, но старого образца, тупорылый, а тут… эх, настоящий меч-кладенец, не меч – птица, сам в руку летит, да так и тянет ударить, в самое сердце врага поразить.

– «Людота-коваль», – шепотом прочел Павел надпись на тускло блеснувшей стали. – Фирменный!

– Новгородской работы меч, – довольно подтвердил воевода. – Ничуть не хуже немецких, лучше даже.

– Да уж, лучше… – неожиданно усомнился молодший князь. – Скажи – «такой же» – и то похвала. – Ты бери, бери, боярин. Может, еще шестопер возьмешь? Глянь, какой славный! Башку татарскую – у-у-ух!

– Почему татарскую? – Ремезов резко обернулся. – Что, татары уже у смоленских стен?

– А ведь ты угадал, боярин, – на полном серьезе откликнулся Михаил Ростиславич. – Не в бровь, а в глаз. Татары Орды-Ичена-князя еще не у самых стен, но не сегодня-завтра будут! Затем и войско собираем, затем и прощенье тебе – литвин Аскал нам теперь – союзник. А ты, боярин, скачи поутру к себе – веди рать. От купцов слыхал – она у тебя славная.

Декабрь 1240 – январь 1241 г. Смоленское княжество

Хмурое низкое небо сыпало мокрым снегом, липким и мелким, словно манная крупа. Близилось Рождество, но праздника вовсе не чувствовалось, может быть, потому что за городом, даже в ближней округе, люди по-прежнему оставались полуязычниками, верящими в домовых, леших, русалок и даже в старых богов – Перуна, Даждьбога, Велеса. Великий киевский князь Владимир Красно Солнышко и его соратники приняли христианство больше двух с половиной веков назад, постепенно крестились и жители городов – купцы, ремесленники, воины, что же касаемо сельской местности, где проживало подавляющее большинство, то там и по сию пору еще бродили по дорогам и весям волхвы, справлялись древние праздники, приносились жертвы богам – иногда даже и человеческие. Еще сохранялись по урочищам капища, вовсе не страдая от отсутствия паствы, еще почитались священные источники, рощи, деревья. Одно такое дерево – высокий, украшенный разноцветными ленточками дуб, как раз и стоял совсем недалеко от дороги, рядом с родником, к которому вела старательно вычищенная от снега тропинка.

Там и устроили привал: молодой заболотский боярин Павел и его люди – Митоха и Окулко-кат. Впрочем, Митоху вряд ли можно было назвать чьим-то человеком – наемники, перекати-поле, хучи-кучи-мэн. То к одному господину прибьется, то к другому: там – добыча, тут – жалованье – так воинским своим уменьем и жил.

Иное дело Окулко – рядович, как и тиун. Служил по договору – ряду – господина почитал, но и права свои знал.

И все же – оба они показали сейчас свою верность: все же дождались, не уехали, встретив обретшего свободу боярина у ворот детинца. А могли б и не встретить! И сами могли б загреметь, попасть под раздачу. Если б не князь Аскал, если б не татары, кои – по слухам – рыскали где-то в восточных пределах княжества. И – самое главное – если б не помощь молодшего князя Михайлы. А князь Михайла был заинтересован в опытных воинах, и сейчас, в преддверье страшных битв – как никогда.

Нужно было послужить не только князю, но и новой родине, да и сохранить свое положение, усадьбу свою, вотчину – отнюдь не мешало бы, вдруг да ничего не получится с резонансом? Такое ведь может быть. Пятьдесят на пятьдесят, как ученый-экспериментатор Ремезов хорошо понимал это. А потому – загодя просчитывал сразу несколько вариантов, вплоть до самых худших, ибо таковые вполне могли иметь место быть – на вотчину всерьез претендовали родные сволочуги-братья, на все остальные землицы – завидущий сосед, боярин Онфим «Битый Зад» Телятников. Со всеми приходилось держать ухо востро, особенно – с братьями, те, конечно, прямо бы не сунулись, устроили б интригу, каверзу, как вот совсем недавно. Ишь ты, в предательстве обвинили, надо же, догадались!