Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 46

– Анкудин плотненьких девок любит, – нагнав боярина, с усмешкой докладывал Митоха, – У него все сенные – пухленькие, не знаю, как жена на то смотрит. Хотя – а что ей поделать-то? Разве что челядинок тех изводить – вот и изводит. Которую сама побьет, которых – в сеннике слуги плетьми потчуют, причина всегда сыщется.

Павел согласно кивнул:

– Понятно. Случайно, девицы Настены средь челядинок Анкудиновых нет?

– Настены? – наемник потупился. – Имен, извиняй, господине, не спрашивал. А надо было?

– Да ладно, – молодой человек расслабленно отмахнулся. – Что о Питириме узнал?

– Питирим похитрее старшего, он супротив тебя и мыслит поболее.

– А девки у него каковы?

– Тощие да смуглявые.

О, как! Ничего не сказав, Павел покачал головой – вот вам и Настена, вот и Ксения… постельку погреть – ага! Наверняка братцами девки подосланы. Зачем? То пока неясно.

Причем старший из братьев, Анкудин, послал свою девчонку первым… Однако Питирим и впрямь оказался хитрее – переиграл. Эх, Ксения, Ксения… Впрочем, а что ее винить-то? Лицо подневольное, не своей волей живет – хозяйской.

Однако чего же братцы хотели? Да того же, чего и он сам, Павел, о них – вызнать побольше. Вызнали? Да не особо, с обеими девками молодой человек не секретничал, ничего такого этакого не говорил – да и что мог сказать-то? Разве что признаться, что он – кандидат физико-технических наук.

Недалеко от Смоленска, у большого храма монастыря на Протоке, путники, перекрестившись, повернули на юг, к дому. Ехали не торопясь, в охотку, в свое удовольствие – благо к обеду и небушко серое рассупонилось, заголубело, и солнышко заблистало, глаза слепя. Хорошо!

Ближе к полудню спешились на лесной опушке, перекусили прихваченными запасливым Окулкой припасами, малость отдохнули и только было собрались ехать дальше, как позади, на дороге, послышался приглушенный стук копыт. Кто-то мчался.

Митоха, не дожидаясь приказа, выхватил из-за пояса саблю, тяжелую, с легким изгибом. Окулко подбросил в руке палицу, Павел схватился за меч.

– А, может, в лесочке схоронимся? – высказал дельную мысль Окулко-кат.

Наемник зло сплюнул:

– Не схоронимся – по следам сыщут. Эх… вскачь надо было! Может, и оторвались бы… если там не татары, от тех бы конно не скрылись.

Впрочем, гадали недолго – буквально через несколько секунд на опушку вынеслись всадники – окольчуженные, с мечами, с копьями со щитами червлеными, на высоких шлемах играло солнце.

Всего их было около дюжины, а впереди – смутно знакомый юноша с круглым красивым лицом. В богатом, подбитом соболями, плаще поверх серебристой кольчужки, на голове не шлем – шапка бобровая с аксамитовым верхом.

Где-то этого парня Павел уже видел… только вот – где? Да-а-а… а вот у этих людей – память на лица куда более совершенная, раз в жизни человека увидят – потом могут и через несколько лет вспомнить.

Завидев Ремезова, круглолицый неожиданно улыбнулся:

– Заболотский боярин Павел, вольный слуга?

– Ну, Павел… – молодой человек все еще смотрел на воинов настороженно.

Те, впрочем, никакой агрессии покуда не проявляли.

– Язм Михаил, князь, – запросто напомнил юноша. – Забыл, что ли?

А ведь точно! Ремезов стукнул себя по лбу – ну, конечно – князь! Ведь недавно совсем виделся с ним в детинце. Михаил, да – троюродный племянник старого князя Всеволода Мстиславича… Михайло… Михайло…

– Здрав будь, светлый княже Михайло Ростиславич.

– И ты здрав будь, боярин, – с достоинством кивнул князь. – Крутить не буду – за тобой еду, велением дядюшки мово Всеволода.

– За мной? – Павел удивленно моргнул.

Вот как! Сам князь – пусть и молодший – за ним послан! Интересное дело – что же такое случилось-то?

– Что за тобой – не ведаю, вот те крест, – сняв шапку, Михаил Ростиславич размашисто перекрестился. – Одначе дядюшка тебя, боярин, видеть желает.

– Желает – съездим, – пожал плечами Ремезов. – Тут и ехать-то всего ничего. Ишь ты… – тут молодой человек не удержался, съязвил: – Целого князя прислали!

– То для порядку, – князь Михайло поворотил коня. – Что б ты зря глупостей каких не натворил. А то нагнал бы тебя сейчас незнамо кто – и что? Ты б ему вот так сразу поверил?

– Неглупо, – хватая узду, согласился Ремезов. – Что ж – в Смоленск так в Смоленск. Людей своих с собой взять можно?

– Бери, – глянув на Окулку с наемником, князь махнул рукой. – Только быстрее поскачем – к обеду в хоромы попасть хочется.

Михаил Ростиславич был приветлив и вежлив, улыбался, похоже, ничуть не тяготясь порученным ему делом – действительно, если б послали обычного десятника или сотника – кто знает, не дошло бы до крови?

А так… Молодшего князя Ремезов знал и ему верил. Раз уж сам Всеволод Мстиславич – сюзерен верховный – зовет, так как можно ослушаться? Не по понятиям, не по закону.

Приехали быстро – что тут скакать-то? – верст семь-десять. Миновав грозные ворота детинца, спешились.

– Ты, тут, во дворе, постой, – обернувшись, распорядился Михайло. – А я пойду, доложу князю.

Взбежал по крыльцу по-мальчишески быстро, вприпрыжку, исчез за дверями…

И тут же, не прошло и пары минут, выскочил на двор – судя по одежке – не простой слуга, а дворецкий, тиун:

– Кто тут заболотский боярин Павел, Петра Ремеза сын?

– Ну, я.

– Светлый князь Всеволод Мстиславич пред очи свои требует!

Требует – сходим. Хмыкнув, Павел бросил поводья коня Окулке и быстро зашагал вслед за тиуном, миновав оружную стражу в ярко блестевших кольчугах и с миндалевидными, старинного образца, щитами. С такими только в княжьих палатах и стоять – тяжелы больно, нынче-то щит совсем другой пошел – куда как легче, треугольный, без навершья круглого – да и зачем оно, коли лицо кольчужная бармица прикрывает, наносник с полумаскою, либо вообще – личина зверская – страх на врагов нагонять.

Старый князь встретил заболотского боярина сурово: сидя в высоком кресле та-ак свернул очами, благо что не рыкнул.

– Павел, Петра Ремеза покойного – молодший сынок?

Нет, папа римский!

Павел сдержанно поклонился:

– Язм.

– В переветничестве тебя, Павел, неведомый доброхот обвиняет! – сдвинув брови, резко сказал князь. – Меч сыми… В остроге пока посидишь, до суда.

– В переветничестве? – молодой человек машинально отвязал от пояса ножны, протянул подскочившему воеводе – дородному Емельяну Ипатычу. – И к кому ж я переметнулся?

– О том, боярин, на суде узнаешь, – дернув реденькой бороденкой, Всеволод Мстиславич недобро прищурил свои и без того узкие глазки, от чего стал похож на татарского мурзу. – А покуда, до суда, в острожке посиди да подумай. Либо повинишься… либо…