Несогласный Теодор. История жизни Теодора Шанина, рассказанная им самим - читать онлайн книгу. Автор: Александр Архангельский cтр.№ 19

Преподавать в Хайфе, в новом создающемся университете, было интересно. Для меня профессионально это был особо важный период, когда у меня определилась новая центральная тема исследовательской и преподавательской работы: ей стала социология познания, которая дала мне интересное профессиональное поле, которое осталось таким до сих пор. Эта тематика определила мои исследования и связалась напрямую с моей работой в университете. Мои латиноамериканские студенты превратили мои лекции по социологии знания в важнейший для них элемент обучения – мой курс социологии знания стал для них трибуной, на которой они заново прорабатывали в Израиле то, что произошло с ними в Латинской Америке. Мои классы удвоились, на них присутствовали как зарегистрированные студенты, так и те, кто учился на других факультетах, но не пропускали ни одной из моих лекций. Когда и они, и я оказались вне Израиля, мы продолжали поддерживать дружбу, созданную в те дни (я тогда часто читал лекции в Бразилии), и многие из них стали известными профессорами.

Политически все это время я делал, что мог, чтобы вернуть Израиль к тому состоянию, в котором я его первоначально встретил. Таких, как я, было мало; пришлось выступать беспрестанно – статус профессора в Израиле еще что-то значил, и у меня была свободная трибуна. Я тогда подружился особенно с тогдашним президентом комитета защиты прав человека в Израиле, Исраэлем Шахаком. Он был естественником, профессором химии, который переквалифицировался в обществоведа. Также стал прекрасным самообученным теологом, поскольку рос в религиозной семье и получил серьезное теологическое образование. Он вел систематическую, умную борьбу против политизированной еврейской религии, которая начала все более диктовать жизнь Израилю.

На третий год своего пребывания в Израиле я пришел к выводу, что нет способа удержать страну от разворота в сторону политики национализма, которую поддерживало большинство еврейского населения. Я точно видел, что крайне правые придут к власти; я все же социолог, что давало мне ясное видение этой перспективы. Моей первой идейной реакцией была публичная лекция “Сионизмы Израиля”, в которой я пробовал объяснить идейный поворот и логику дальнейшего развития страны.

Смысл лекции заключался в том, что были два сионизма в Израиле, хотя мы этого не понимали. Один сионизм либеральный и другой полнокровно националистический. В существующих условиях второй был по-своему более логичен, потому что национализм чувствует себя лучше, когда он крайний. Но я не могу этого принять. И завершил тем, что собираюсь уезжать из Израиля. Я лично ничего не остался “должен”. Я приехал защищать Израиль и честно воевал в двух войнах. Я не получил за это ничего, но и не требовал ничего. Кроме одного: чтоб Израиль был той страной, о которой я мечтал. Жить в Южной Африке (в понимании тех времен, конечно) я не готов. Болезненно, конечно, даже очень. Но я уезжаю.

Когда я решил уехать из Израиля, передо мной встал вопрос, что делать дальше. Англия показалась ближе других из-за моей академической работы там. Я написал друзьям, что ищу работу – и они отреагировали с ходу. Для начала мне предложили fellowship в колледже святого Антония в Оксфорде. Затем избрали профессором Манчестерского университета. Я начал новый курс, социологию знаний, которой увлекся в Хайфе.

В связи с исследовательской работой по русскому крестьянству я уже ездил в Россию. Началось с того, что мои супервайзеры отправили меня в Финляндию, где было роскошное собрание русских книг, еще с царских времен, когда четыре университета получали обязательный экземпляр: Москва, Киев, Петербург и Хельсинки. Я переснял всю земскую статистику, которая лежала в Хельсинки. По пути в Финляндию заехал в Москву и остался там на две недели, благодаря договору между двумя академиями наук, британской и советской. В то время с английской стороны стипендии были не очень востребованы, потому что мало кто стремился в СССР. Была у меня и личная цель: проверить эмпирически, пустят ли меня в Россию – как бывшего спецпереселенца. Пустили.

Я познакомился с выдающимся социологом Татьяной Заславской. Я также близко сошелся с Виктором Даниловым, который был лучшим специалистом по крестьянству в России. Само это знакомство произошло при характерных обстоятельствах. Меня направили к заместителю директора по иностранным отношениям Института истории СССР. Не назову фамилии, потому что он еще жив. Он сказал мне, как он счастлив, что я приехал, и как Россия счастлива, что я приехал в нее. После чего выложил на стол список имен:

– Вот те, с которыми, мы думаем, вы должны встретиться.

На что я вытянулся во весь рост и заявил:

– Вы заблуждаетесь, господин N.

Он:

– В чем?

– Я не ваш подданный. Я гражданин Великобритании. И поэтому людей, которых я хочу встретить, я буду сам себе выбирать.

– Что вы, что вы, мы ничего не диктуем. Конечно, вы сами выбираете.

– Ну хорошо, – я сказал. – Первый, с которым я хочу встретиться, есть человек, которого я не знаю. Но его книги блестящие. Его зовут Виктор Данилов. И он в вашем институте, я видел его в списке сотрудников.

– Данилов, к сожалению, болен.

Ладно. Я пошел по коридору, увидел дверь, на которой написано “Аграрный отдел”. Постучал, вхожу. Сидит человек и печатает одним пальцем на машинке.

– Я ищу профессора Данилова.

– Я Данилов. А в чем дело?

– Я вас читал, хотел встретиться. Вы меня, конечно, не знаете, меня зовут Теодор Шанин.

– Что вы! – ответил он. – “Неудобный класс”, не так ли?

Выяснилось, что в СССР иностранные книги, посвященные советским вопросам, сокращенно переводились или реферировались; их рассылали специалистам – так моя первая книжка попала к Данилову. Со временем он стал моим самым близким другом в России, и я до сих пор горюю, что его больше нет.

Мы работали с Виктором Даниловым очень близко, а на более позднем этапе решили сделать общий проект, в котором он выступит как историк, а я как социолог, и мы подготовим книгу, посвященную русскому крестьянству 1890–1930-х. Для этого не хватало материалов, и мы разделили работу: он взялся за сбор и первоначальный анализ истории русского крестьянства в интересовавший нас период, я взялся за социологическое исследование современного русского крестьянства. К тому времени был создан постдипломный университет под названием “Московская высшая школа социальных и экономических наук” со мной как его ректором. (К истории создания университета я еще вернусь.) Виктор перешел работать в него, руководя проектом группы молодых историков, которые начали писать историю сельской России разных регионов, а моя группа параллельно исследовала их в рамках социологического проекта по сельской России. Результаты этой многолетней работы были необыкновенно интересны нам обоим. Мы много лет проработали вместе и крепко подружились – нас в немалой мере связывала общая история молодого солдата в разных периодах и странах: России и Израиля. Виктор Данилов тоже ушел на фронт совсем молодым, что усиливало нашу дружбу. Это подчеркивалось нами особенно. Ежегодно в День советской Победы над нацизмом мы встречались и выпивали по стопке водки. Наш личный праздник.