К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ланьков cтр.№ 26

Страница

Закончив чтение списка, ведущая перешла ко второй новости – репортажу с открытия огромной мозаичной картины, изображающей Ким Чен Ира и Ким Ир Сена на горе Пэкту. Открытие картины проходило в портовом городе Чхонджине на северо-востоке страны. По этому поводу перед картиной была собрана большая и хорошо организованная толпа. После того как отзвучали официальные речи, «народные массы» перед телекамерами отдали дань уважения Вождю и Полководцу, в пояс поклонившись их изображению.

Следующим сюжетом выпуска стала беседа весьма симпатичной корреспондентки телевидения с офицерами. Она спросила, что они ощущают в этот особенный день – День основания армии. Каждый офицер произнес на камеру довольно длинную речь, восхваляющую мудрость и величие «Трех Полководцев с горы Пэкту», то есть Ким Ир Сена, Ким Чен Ира и Ким Чен Сук. Каждый интервьюируемый поблагодарил судьбу за то, что она позволила ему служить Полководцу Ким Чен Иру. Каждая речь длилась несколько минут, и никто из троих ни разу не запнулся (сложно даже представить, сколько времени ушло у служивых на заучивание текстов и репетиции выступлений).

Четвертый новостной блок рассказывал о той любви, которую военные испытывают к Семье Ким. В новостях показали, как армейские делегаты посетили дворец Кымсусан, где покоится тело Ким Ир Сена, и почтили память покойного Великого Вождя, поклонившись в пояс каждой из когда-то принадлежавших ему реликвий: железнодорожному салон-вагону и «мерседесу». В теленовостях также сообщалось, что солдаты и высокопоставленные лица возложили цветы к подножию 22-метровой статуи Великого Вождя и к другим памятникам в Пхеньяне. Новый диктор (мужчина) посвятил пять – семь минут рассказу о величии Семьи Ким и о самоотверженности солдат, всегда готовых умереть за родину и вождей.

Затем диктор сообщил зрителям, что состоялся концерт, посвященный Дню основания армии. После короткого репортажа с концерта последовали кадры танцевального вечера для военнослужащих, который проводился, как это и принято, на главной площади Пхеньяна. Камеры показывали одетых в военную форму парней и девушек, которые, очевидно, наслаждались танцами, общением и прекрасным весенним вечером, а диктор тем временем объяснял, что участники танцевального вечера горды тем, что им довелось стать солдатами Полководца, и готовы сражаться за чучхейскую революцию.

После еще двух информационных блоков о трудовых подвигах рабочих и их любви к Полководцу начался репортаж о детском концерте. Диктор пояснил, что это свидетельство счастья корейских детей, растущих под мудрым руководством Полководца.

Следующий репортаж тоже касался детей: речь в нем шла о том, как школьники делают скворечники. Это бесспорно полезное начинание, но рассказ о нем тоже сопровождался приличествующими идеологическими комментариями: дети устанавливали скворечники не абы где, а рядом с родным домом Ким Ир Сена, в лесу, где будущий Великий Вождь когда-то любил гулять со своим отцом.

Финальный репортаж был посвящен цветку кимченирии, о котором мы уже говорили.

Собственно говоря, вот и все новости, о которых в тот день шла речь в выпуске телевизионных новостей. Однако дата – 25 апреля 2004 года – была выбрана мною все-таки не случайно. В этот день мировые СМИ обсуждали гигантский взрыв, который в 13 часов 22 апреля произошел на станции Рёнчхон – в 150 км по прямой от Пхеньяна и в непосредственной близости от китайской границы. В результате взрыва погибли 54 человека и более 1200 человек получили ранения. По официальным данным, в Рёнчхоне взорвался состав с химикатами, но, учитывая, что всего за несколько часов до взрыва через станцию проследовал бронированный поезд Полководца, многие тогда сочли происшествие неудачной попыткой покушения на Ким Чен Ира (впоследствии выяснилось, что так же думал и сам Полководец).

Пхеньян публично признал факт катастрофы, сообщив о ней иностранным правительствам и даже опубликовав короткое сообщение в печати для внутренней аудитории. Многие сочли это признаком грядущих перемен, так сказать, наступающей северокорейской «гласности» – и, конечно же, ошиблись. Однако в рассматриваемом телевизионном выпуске новостей о происшествии не было сказано ничего. Северокорейское радио и телевидение передают только хорошие новости – или по крайней мере только такие новости, которые считают хорошими в идеологическом отделе ЦК!

В апреле 1979 года в КНДР ввели новую многоуровневую систему денежных знаков. Это не было по-настоящему уникальным решением: в данном случае КНДР последовала примеру Китая, который, в свою очередь, подражал некоторым более ранним советским экспериментам. Возможно, читатели младшего поколения и не слышали о магазинах «Березка» и Внешпосылторга, о всевозможных «чеках» самых разных серий, однако старшему поколению все эти валютные и околовалютные магазины, появившиеся в СССР в начале 1960-х, весьма памятны. В основе создания в СССР системы чеков, которую потом скопировали и в Китае, и в Северной Корее, лежало стремление к максимизации валютного дохода государства. То же самое стремление определило и возникновение в КНДР паккунтонов, которые были северокорейским аналогом советских валютных чеков Внешпосылторга. В целом надо признать, что по сравнению с весьма запутанной советской системой северокорейская система была проще и логичнее. Впрочем, она была введена позже и во многом опиралась на опыт предшественников.

Фактически начиная с 1979 года в КНДР имели хождение деньги трех типов. Все они назывались одинаково и поначалу были очень похожи друг на друга с виду, но резко различались по своей покупательной способности. Самым низшим и одновременно самым распространенным типом были так называемые корейские деньги. Эти деньги составляли большинство всех находящихся в обращении банкнот и использовались во всех ежедневных транзакциях простыми смертными. Зарплата подавляющему большинству (или даже всем) гражданам КНДР также выплачивалась в этих банкнотах. Однако их нельзя было законно обменять на иностранную валюту, хотя подпольные валютчики были часто готовы помочь тем, кто решился нарушить этот запрет.

Два других вида банкнот были выпущены в обращение в качестве заменителей иностранной валюты. Их называли паккунтон (буквально – «обменные деньги») и использовали в специальных магазинах, где не требовалось предъявлять талоны и карточки и где вежливые продавцы ждали покупателей около сверкающих рядов импортного ширпотреба. Как правило, паккунтон считались деньгами иностранцев и людей, имевших связи за границей, корейским аналогом китайских валютных сертификатов FEC, хорошо запомнившихся тем, кто путешествовал по Китаю в 1980-х и начале 1990-х годов.

Но зачем северокорейцам понадобились два типа паккунтонов? По той же самой причине, по которой в СССР существовало несколько серий чеков Внешпосылторга: в связи с необходимостью проводить различия между свободно конвертируемыми и прочими валютами. Многие иностранцы в Северной Корее в 1980-х годах были выходцами из стран с так называемой мягкой валютой, которую невозможно было обменивать свободно. Такие закрытые валютные системы существовали во всех социалистических странах, а также в ряде развивающихся стран третьего мира. Понятно, что такие «братские валюты» (к ним относился и советский рубль) представляли куда меньшую ценность, чем доллар, иена и прочие «настоящие» валюты. Поэтому люди, которые не могли принести в КНДР «аутентичную» твердую валюту, вынуждены были довольствоваться менее ценным типом паккунтонов, а владельцы свободно конвертируемой валюты могли обменивать свои доллары и иены на паккунтоны более дорогого типа.

Страница