Из песка и пепла - читать онлайн книгу. Автор: Эми Хармон cтр.№ 67

Анджело открыл глаза, но еще несколько мгновений мог только дышать, оглушенный этой внезапной правдой. Есть вещи, которые не должны быть трудными.

– Когда война закончится, я стану твоим – отныне и во веки веков. А ты станешь моей.

– Евой Бьянко? – улыбнулась она дрожащими губами.

– Евой Бьянко. На самом деле.

* * *

– Ты спишь? – прошептала Ева.

Анджело не ответил. Глаза его были закрыты, дыхание размеренно. Он лежал на животе, и Ева машинально провела пальцем вдоль позвоночника, однако остановилась незадолго до пояса. Если она продолжит его трогать, он наверняка проснется, а ему нужно было выспаться.

Анджело дремал, вместо подушки подложив под голову скрещенные руки. Смуглая кожа ярко контрастировала с белой простыней, и Еве на ум снова пришел светлый песок и теплые дни в Маремме, когда Анджело в точно такой же позе спал на пляже. Она тихонько поцеловала его в плечо и осторожно опустила голову на широкую спину. Сама она была слишком счастлива, чтобы спать. Слишком полна жизнью. Когда еще она чувствовала себя такой живой? Под кожей словно гудело электричество. Анджело занимался с ней любовью. Анджело ее любит.

– Анджело меня любит, – прошептала Ева чуть слышно, желая озвучить это открытие вслух, пусть даже только молчаливым стенам. В целом мире для нее не нашлось бы слов слаще.

– Да. Любит, – глухо донеслось снизу.

– А Ева любит Анджело, – ответила она и прижалась губами к его коже.

– Поспи хоть немного, – сказал он тихо. – Скоро рассветет.

Эта мысль проколола ее радость, точно воздушный шарик. Ева закрыла глаза и попыталась отрешиться от реальности, но та все равно просочилась в щели между веками и скопилась горечью во рту. Не успела она осознать, что делает, как с ее губ сорвалась печальная правда.

– Да. И жизнь продолжится. Нам придется выйти из этой комнаты. И снова начать бояться.

Анджело аккуратно перекатился на бок, и голова Евы соскользнула с его спины на кровать. Он тут же притянул ее к себе – кожа к коже, грудь к груди, – и их дыхание слилось в унисоне.

– Сейчас тебе страшно? Именно в эту минуту? – спросил он.

– Нет.

– Больно? – Голубые глаза были темны от усталости.

– Нет. С моим телом все отлично.

Анджело говорил не совсем об этом, но она поняла, что он имеет в виду. Физически она не испытывала никаких неудобств.

– Тебе тепло?

Ева кивнула. Сейчас ей было тепло как никогда.

– Одиноко?

– Нет. Ты… ты на меня сердишься, Анджело? – спросила она тихо.

– Нет. – Он покачал головой, не сводя с нее взгляда. – Нет. Просто больше всего на свете я хочу окружить тебя миром. Покоем. Безопасностью.

Он так и не рассказал ей, как прошел визит в Святую Цецилию, не рассказал, пережили ли беженцы прошлую ночь. Но Ева знала, что, если бы это было не так, он не лежал бы сейчас рядом с ней.

– Наступит ли когда-нибудь время, когда люди перестанут бояться? Весь мир стонет в агонии, Анджело. Ты слышишь? Я слышу этот стон каждую секунду, и мне страшно. Я так устала бояться.

Вместо ответа он коснулся ее губ своими – сперва мягко, затем настойчивей. Он не мог унять дрожь мира или исцелить людскую ненависть. Не мог исправить ничего в существующем миропорядке – Ева понимала это сама, – но от его поцелуев ее снова затопило счастье, омыло от макушки до пяток и ненадолго унесло прочь все страхи. Ева прижалась к Анджело, возвращая поцелуй, и на эти несколько минут ощутила в его объятиях настоящую безопасность.

Утро выдалось холодным и ясным. Полоска бледного света все разрасталась и разрасталась на горизонте, пока не охватила небо над Римом целиком. На юге продолжалась война. На севере бушевала смерть. На востоке не стихал скорбный плач. На западе не ослабевала борьба. Но прямо сейчас в комнате посреди оккупированного города, не имея в своем распоряжении ничего, кроме любви, Анджело и Ева изо всех сил держались друг за друга – и каждый хотя бы ненадолго находил в другом счастье и покой.

* * *

Утром в понедельник Ева надела красную юбку и белую блузку, в которых когда-то села в поезд до Рима; Флоренцию она покидала с четырьмя платьями, двумя юбками и тремя блузками. Ева знала, что это даже больше, чем у многих, но от бесконечных ручных стирок ткань выцвела и потрепалась. Отправляясь на прием, она прихватила с собой смену одежды, чтобы не ехать потом в трамвае в вечернем платье, однако сейчас не отказалась бы надеть его еще разок. Ей хотелось, чтобы Анджело снова взглянул на нее так, как в субботу. От одного воспоминания об этом Еве становилось трудно дышать, а щеки заливала краска.

Последние сутки они с Анджело провели все в том же номере в отеле, оплатив лишнюю ночь из гонорара Евы за выступление. Впервые за вечность они ели досыта – фрукты, курицу и пасту в сливочном соусе, – а в остальное время притворялись, будто в мире нет ничего, кроме этих четырех стен и их двоих.

– Не хочу, чтобы ты шла на работу.

Анджело остановился в дверях и закусил губу. Накануне он выстирал рубашку и сутану в раковине и высушил их на вешалке. Сейчас на нем были только штаны и рубашка; сутану он надевать не стал, просто перекинув ее через руку. Ева не знала, что это значит. Вероятно, ему не хотелось щеголять рясой и крестом в роскошном отеле – по крайней мере в столь ранний час.

– Я должна. Все будет хорошо. В Святой Цецилии не нашли ни одного еврея. У фон Эссена нет причин меня подозревать.

Анджело низко опустил голову, так что подбородок едва не коснулся груди, и тяжело выдохнул. Ева чувствовала исходящее от него напряжение и заранее мучилась, что они расстанутся на такой ноте, а потому прильнула к нему всем телом и приподнимала лицо Анджело до тех пор, пока их взгляды не встретились. Темные брови над голубыми глазами нахмурились, и Ева прижалась губами к его рту, оставив глаза открытыми, чтобы удержать его здесь, с ней, в этом конкретном моменте.

Анджело тут же обвил ее руками и оторвал от пола. Он определенно делал успехи в науке поцелуев. А может, просто целовался так же, как молился, – нежно, неистово и полностью отдаваясь процессу. Когда они наконец оторвались друг от друга, оба задыхались, и больше в это утро о виа Тассо не было сказано ни слова.

Однако Анджело волновался зря. Капитан фон Эссен провел весь день на встречах. Если не считать пары раз, когда Еве пришлось занести кофе в кабинет, полный немцев в форме, в понедельник они не пересекались вовсе, и домой она вернулась почти в таком же счастливом головокружении, как и утром.

Вторник прошел так же. Капитан фон Эссен не выходил из своего кабинета. Он определенно был не в духе, но окружавший Еву пузырь золотого восторга не получалось пробить никакими язвительными замечаниями и односложными приказами. Они с Анджело условились встретиться после работы в церкви Святого Сердца, и большую часть пути до нее Ева преодолела бегом – слишком взбудораженная, чтобы ждать трамвая. Если же кого-то из прохожих и удивила девушка, шныряющая по улицам с широкой улыбкой на лице, ей было все равно.