Багорт. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Суворова cтр.№ 53

— Сына, — голос матери смягчился, — в размолвках между людьми не бывает одного виноватого. Не его она — твоя, всецело твоя. Уж поверь немолодой и опытной матери. Не примешь это дитя, все порушишь. Тебе такую как она не отыскать больше. Представь жизнь в одиночестве, без нее жизнь представь и пойми, с чем тебе смериться проще будет — с его первенством или с потерей любимой.

Мать посмотрела на сына своими бездонными черными глазами, успокаивающе так посмотрела, и Влада словно убаюкало. Умела она на него воздействовать. Он знал, что это не то волшебство, которым Веды иногда пользуются, чтобы сознанием людей манипулировать, а какая-то особая, необъяснимая материнская магия, которой любая крестьянка владеет.

— Пойдем, Вайес, — позвала она мужа, — завтра он будет как огурчик.

— Не сбежит?

— Это вряд ли, — уверила его Морита и вытолкала за дверь. — Не злись на отца. Моя это вина, я ему говорить о вашем родстве не велела. А про Дею плохо не думай, вы ж как лебеди — вам теперь друг без друга никак. Погубишь ее, и тебе конец придет, — она поцеловала его в темечко, как в детстве, — ложись в постель, шатает же, как былинку на ветру.

Влад лег. Мать удар верно рассчитала, он действительно в лучшем случае к утру отойдет, так чего зря силы тратить? Он кутался во влажные простыни, смотрел в потолок и пытался обдумать слова отца о том, что сам Дею в руки Яна отдал, но мысли путались, Влад постоянно проваливался в дрему. Ему снилась всякая чепуха; вода, диковинные существа и кровь, много крови.

Потом оказалось, что существа — это младенцы, а кровь — это все, что от Деи осталось. И Влад в эту растекающуюся, теплую еще лужу лицом падает, будто выпить хочет. Плачет, проклинает кого-то, то ли себя, толи младенцев этих. А младенцы не простые; все с рыбьими хвостами, на земле возле лужи крови барахтаются, задыхаются. Ему бы их в озеро опустить, но он не в силах — по любимой убивается.

И тут ему во сне так невыносимо и больно сделалось, будто ему кто-то сердце ножом на живую вырезает, а он лежит, плачет и даже не думает сопротивляться, а когда глаза открывает, видит — над ним Ихаиль стоит и два сердца в руках держит. «Вот, — говорит, — буду на досуге о вас лебедях вспоминать». И еще бьющиеся, кладет их себе за пазуху. Тут уж Влад совсем в черноту провалился где ни то что видений, вообще ничего и никого не было.

Проснулся он рано и в скверном расположении духа. Сон почти не запомнил, но вот боль утраты, что его ночью мучила липкой такой оказалась, назойливой, прицепилась к Веду и никак не желала покидать. Ощущения эти были настолько гипертрофированы, что Вед заподозрил неладное. Ему уже начинало казаться, будто здесь и впрямь Ихаиль замешан, не верилось, что можно такую агонию и отчаяние во сне испытать.

«Может и не спал я вовсе» — испугался он, с трудом вставая с постели.

Явь это была или сон Влад не знал, зато теперь отчетливо представлял, что его ожидает в случае Деиной смерти.

Ян уже и не помнил, сколько именно дней прошло с того момента, когда он решил спуститься в это забытое всеми место. Впрочем, нет, не всеми оно было забыто. Здесь не прижилось ни одной милой твари, и люди вряд ли знали о существовании этих то ли катакомб, то ли невесть для чего понарытых лабиринтов, но вот существа примерзкие и гадливые, тут водились в избытке. Отвратительные жуки напоминающие Яну тараканов, пауки и тощие крыс, что чуть было не оставили его без провианта, когда он впервые заночевал в подземных подвалах.

Больше всего эти тоннели напоминали Яну нору гигантского крота. Лишь изредка земляные полы и стены сменяла чудаковатая, мозаичная кладка, не вяжущаяся с общим колоритом лабиринта.

Поблудив в этих норах, Ян уяснил одну закономерность — земляные ходы связывали между собой каменные залы и коридоры, их здесь было четыре — по одной на каждую сторону света. В залах не было ни алтарей, ни жертвенников, ничего кроме странных рисунков и надписей, на неизвестном языке. Если эти стены и хранили когда-то несметные богатства, то их уже давным-давно растащили, вероятно именно те, кто и рыл ходы.

Ян обошел все подземелье примерно дней за пять (так, по крайней мере, ему самому казалось). Спал где почище, жутко боялся крыс, которые норовили стянуть его скромную пайку, но наружу не выбирался и ему очень стало не хватать солнечного света. Счет времени Ян уже давно потерял, а встреча с призраками отбивала охоту, выползать без шлема.

Когда конина стала заканчиваться, пожалел, что не раздобыл муравьиных яиц. А ведь Дея учила как их собирать, говорила, что они заблудшему путнику настоящее спасение, потому как белок это в чистом виде. А всего-то надо было тряпочку скатать, к муравейнику подсунуть и подождать, пока они в шовчик яйца стащат. Но не мог Ян тогда ждать пока маленькие труженики ему подать принесут, торопился, да и брезговал если честно.

А теперь вот дожевывая последние куски вяленого мяса, корил себя за мендальничество, потому как в подземельях ему с брезгливостью пришлось расстаться. Прослонявшись по лабиринтам двое суток и так и не отыскав воды, Ян изнывал от жажды, а к исходу третьего дня, понял, что круговорот воды в природе не так уж и омерзителен, хотя запах от его нового питья все еще прошибал до самых костей.

Эти чудовищные лишения, нехватка самого элементарного, страх оказаться на поверхности в ночное время, представления о том, что его глупая экспедиция ни к чему не приведет, потому что нет в действительности никакого «шлема ужаса», косили Яна. С каждым днем его уверенность в успехе мероприятия гасла, как гаснет последней уцелевший уголек в костре. Тоска, отчаяние, апатия завладевали им все чаще. Он уже дважды обошел все подземелье, облазил каждый закуток, но ничего не нашел или не так и не там искал.

Когда же он всерьез начал подумывать о возвращении, ему приснился сон. В нем Ян увидел нечто совершенно не похожее на его подземелье, но явственно перекликающееся с ним. На равнине поросшей молодой травкой были воздвигнуты прекрасные строения с куполами, резными окнами и статуями охраняющими вход в эти святыни.

Почему это были святыни Ян не знал, но чувствовал, что это место поклонения, кому именно тоже было непонятно. Зданий было пять, четыре по краям и одно в центре. От четырех каменных строений вели крытые коридоры к пятому, обшитому золотом. Желтый метал нестерпимо блестел на весеннем солнце, все его стены украшали витиеватые символы, а купол был инкрустирован драгоценными камнями.

Ян в своем сне видел эту восхитительную картину как бы сверху и немного в отдалении. Любоваться искусной резьбой на камне и радужными переливами купола было приятно. От этого места веяло силой и спокойствием. «Благостные земли», — думал во сне Ян, растворяясь в лучах сияющего храма (по-другому его назвать, язык не поворачивался). Но тут умиротворяющая идиллия неожиданно кончилась, на прекрасные строения обрушился камнепад. Невесть откуда берущиеся камни падали и падали, скрывая и сияющий купол, и четыре строения и коридоры.