Письма с Прусской войны - читать онлайн книгу. Автор: Денис Сдвижков cтр.№ 30

Cтраница 30

Оба собеседника были приверженцами строгого пиетистского благочестия, так что некоторая экзальтация тут вполне объяснима. Но даже если реальность выглядела менее высокопарно, очень похоже, что и на прусской стороне дело снова решает стихийный порыв, а не расчет и приказы короля, к тому моменту смертельно усталого и деморализованного поведением своей пехоты. Почему Фридрих обошел этот критический эпизод после битвы полным молчанием, тоже понятно. Конфликты в командовании случались не только в российской армии, и отношения принца Морица с королем были, мягко говоря, натянутыми. Годом ранее в битве при Колине Фридрих, выхватив шпагу, орал на принца, который упорно отказывался повернуть свои войска: «Ко всем чертям, принц Мориц, сделайте фрунт, когда я приказываю!» После чего тот, сжав зубы, приказ выполнил, и битва пруссаками была немедленно проиграна.

При Цорндорфе же помимо атаки «силезских» полков с принцем Морицем катастрофу пруссаков снова помогла предотвратить кавалерия Зейдлица и драгуны из корпуса Дона (№ 114). Пруссаки частью отсекли, частью разогнали атакующую русскую конницу, отбив часть захваченных орудий и пленных ^[370]. Необстрелянный состав Обсервационного корпуса, как и их соседи справа увлекшийся атакой и расстроивший ряды, не в состоянии оказать такого же организованного сопротивления, какое оказали старые русские полки. В результате рубка здесь превосходит все бывшее до сих пор. Где-то здесь, видимо, «пал с коня с мечем» полковник Новотроицкого кирасирского полка Александр Приклонский (№ 78). Командовавшего Обсервационным корпусом Броуна то ли за отказ сдаться в плен, то ли за проявленную при этом недостаточную проворность, то ли из‐за внезапного наступления русских (версии расходятся) прусский гусарский лейтенант искромсал до неузнаваемости. Поэтому многие наши письма сообщают о нем как об убитом, хотя Броун чудом выжил и благополучно губернаторствовал затем в Риге ^[371].

Авторы наших писем также подтверждают, что наряду с проигранной артиллерийской дуэлью следующей причиной, почему Цорндорф не стал Полтавой или Вильманстрандом, стало «асабливо нападение какое было на наш корпус каторай левое крыло сачинял» (№ 44). О жестокости происходившего на этом фланге можно судить и по письму № 81: Казанский (пехотный) полк, к которому принадлежал упоминаемый в нем «весь изрубленный капитан Рославлев», был поставлен для усиления вместе с Обсервационным корпусом. Помимо убийственного артиллерийского огня, русские потери при Цорндорфе приходились в основном на кавалерийские атаки. Здесь пруссаки также захватили секретные шуваловские гаубицы, выставленные затем напоказ в качестве трофеев в Кюстрине и в Берлине ^[372]. Приставленные к ним расчеты предпочитали умирать на месте: «Их (русских. — Д. С.) канониры не бежали, но умирали при орудиях под ударами прикладов ^[373]». Прусский офицер, автор анонимной реляции о Цорндорфе, расписывает один эпизод в красках:

Ко второй половине этого рокового дня русский фронт как таковой перестал существовать. Накал драматизма снова достигает высшего предела: солдаты Обсервационного корпуса частично прижаты к болоту Хофебрух (№ 115, 116), где многие утонули или были зарублены, частично рассеялись по лесу или бежали за лощину Гальгенгрунд, на сей раз уступив пруссакам свои позиции полностью ^[375]. Прусские гусары прорвались к обозам и хутору Квартшен, где собирались раненые и покинувшие поле офицеры и генералитет, тем еще более усилив хаос в русских тылах (№ 81). Кровожадный Архенгольц сообщает о сожженных заживо «тысяче казаках» в овчарне Квартшена, но похоже, это позднейшее добавление ^[376].

Главнокомандующего Фермора подоспевшей коннице удалось отбить ^[377]. Но два генерал-лейтенанта — Иван Алексеевич Салтыков и командующий гренадерами Обсервационного корпуса Захар Григорьевич Чернышев — захвачены в плен. В своей записке Фермору Чернышев изложил обстоятельства пленения:

Бежавшие из смятых порядков набрели на разбитый ядрами легкий обоз, в котором были бочки с вином (водкой) и офицерские экипажи. Спиртное и экипажи быстро разграбили; офицеры после баталии выкупали у своих солдат собственные вещи или обнаруживали краденное на других ^[379]. Как явствует из писем (№ 81), не отставали тут от наших и прусские гусары. Но еще в большей степени, нежели бочонки со спиртным, к значительной потере управляемости и на прусской стороне привело то, что пруссаки наткнулись на полевую кассу. Правда, не всей армии, как это представлял дело Фридрих, а только Обсервационного корпуса и пары полковых ^[380].