Карта нашей любви - читать онлайн книгу. Автор: Изабель Брум cтр.№ 15

Ей пришлось собрать кудрявые волосы, потому что они прилипали к потной шее. Еще она очень пожалела, что надела свои самые короткие и узкие шорты. Сколько бы она ни бегала и ни убирала углеводы, ее бедра упорно оставались довольно плотными. Хотя здесь, в Лаганасе, отдыхало огромное количество людей с гораздо более крупными бедрами, чем у нее, и, похоже, никого особенно не волновало, как они выглядят.

Песок, который до этого момента был твердым, как бетон, становился мягче и чище. Вереница баров сменилась рядом отелей, территория и бассейны которых заходили далеко на пляж. Холли сняла шлепки и с удовольствием позволила песку просочиться сквозь пальцы ног. Она сняла лямки топа, чтобы не оставлять полос на загаре, и остановилась, чтобы нанести защитный крем. Солнце стояло в самом зените, и она ощущала всю его мощь на собственных плечах.

Притом что пляж Лаганаса был переполненным и шумным, нельзя было не отметить захватывающий дух вид, который открывался, если повернуться к песку спиной и посмотреть на море. Остров в форме черепахи отчетливо виднелся на северо-востоке, и бухта Лаганаса огибала его как раз спереди. За песком в отдалении отчетливо виднелись скалы. Море здесь также было достаточно спокойным, лишь слышался тихий плеск волн, заползающих на берег.

Сейчас, когда вокруг стало чуть меньше народу, Холли позволила себе замедлить шаг и подойти к краю воды. Ей нравилось, как ее босые ноги оставляли следы на влажном песке, а уже через секунду волна смывала их, делая песок ровным, как новый холст – снова и снова, как ребенок бесконечно стирает «Волшебный экран». В этой части пляжа встречалось больше ракушек, и Холли вспомнила, как они с матерью ездили на Брайтон-бич.

Ей тогда исполнилось семь или восемь, и это было волшебное время еще до того, как Дженни стала сильно пить. Они садились вдвоем на поезд в Лондоне, наслаждаясь первым теплым днем летних каникул. Мама всегда говорила о том, как скучает по морю, и, пока Холли сидела у окна и наблюдала за полями и домами, Дженни в который раз рассказывала ей о том, как приятно стоять на песчаном пляже и смотреть на море, как было бы хорошо, если бы все это было возможно.

– Ты любила морское побережье, когда была малышкой, Холс, – говорила она дочери, беря ее руки в свои. – Ты всегда была как мама, поэтому я знаю, что тебе понравится на Брайтоне так же, как мне.

И Холли полюбила его. Она любила убегать от волн и визжать от удовольствия, когда они бежали за ней по пятам; она любила строить замки из песка и украшать их галькой; она любила вкус мороженого, особенно когда оно таяло в самом низу рожка. Но больше всего она любила, какой мама становилась в эти дни – такой счастливой, беззаботной, полной радости. Это было одно из самых сильных воспоминаний о матери, которые остались у Холли. Ну, одно из тех, к которым она любила возвращаться. Были и другие, конечно, но они прятались в той части ее памяти, которая находилась под тяжелым замком.

Теперь она знала, что мама, скорее всего, бывала здесь, на Закинфе, – может, даже стояла на том же месте, где прямо сейчас стояла она сама. Возможно, поэтому у нее была такая тяга к морю? Стояла ли она на этом пляже, вглядываясь в бесконечную голубую гладь, и верила, что все возможно? А тетя Сандра? Делала ли она то же самое?

Холли заставила себя отвернуться от завораживающего вида и продолжить свой путь по пляжу. Такие темные мысли не приведут ни к чему хорошему, как и вопросы, адресованные Вселенной, на которые она никогда не получит ответа. Мама умерла, тетя умерла, и она осталась совсем одна. Только это было реальностью.

Оказалось, что до пляжа Каламаки идти еще двадцать минут, но Холли не пожалела, что добралась сюда. В своей брошюре она прочла, что это место было основным участком для гнездования редких морских черепах и охранялось почти как заповедник. Несмотря на то что здесь был всего один ресторан и несколько разбросанных как попало лежаков, пляж казался чище, шире и намного красивее, чем в Лаганасе. Вместо отелей на пляж смотрели острые края скал со смотровыми площадками на верхушках. Холли пообещала себе подняться туда и посмотреть, какой открывается вид. Но для начала ей сильно хотелось пить. Вода давно закончилась, и уже на протяжении нескольких сот метров ей не попалось ни одного магазина или бара.

Пляжная таверна оказалась большой и квадратной, столики уходили в глубь зала. Там Холли увидела батарею холодильников и кассу на прилавке. Невероятно старая женщина сидела, укутав сгорбленные плечи в черную шаль. Между занятыми столиками сновали несколько официантов, и Холли удалось поймать взгляд одного из них. Он жестом предложил ей занять любое свободное место. Осмотревшись, Холли выбрала пустой стол в углу, с которого открывался впечатляющий вид на пляж и море. Столик и стулья защищал большой деревянный плетеный зонт, и Холли с облегчением скользнула на одно из светлых пятнистых сидений.

– Яссу! – услышала она прямо над ухом и подпрыгнула, когда прямо перед ней без лишних церемоний упало меню. Она подняла глаза на официанта, который стоял с зависшей над блокнотом ручкой. Встретившись взглядом с ней, он широко улыбнулся, из-за чего обнаружилось отсутствие нескольких зубов и застрявший шпинат между двумя уцелевшими. Холли подавила смешок.

– Яссу! – ответила она, улыбнувшись в ответ. – Можно мне воды и кофе?

У беззубого вытянулось лицо.

– Сейчас слишком жарко для кофе, – сообщил он, поведя рукой в сторону пляжа. – Вы любите фраппе? Кофе со льдом?

– Хм-м. – Холли колебалась.

Официант снова улыбнулся, кивая.

– О’кей, – сказала она, улыбнувшись ему перед тем, как изучить меню. Она подумала, что бы сделал Руперт, если бы ему предложили такую замену и посоветовали, что заказать. После скудного завтрака, состоявшего из йогурта и нескольких кусочков сыра, она умирала с голоду. А прочитав, из чего состоит греческий салат, она чуть не захлебнулась слюной.

– Ваш фраппе! – вернулся официант и преувеличенно размашисто поставил ее бокал на стол.

Холли заказала салат и даже сумела выговорить «эфхаристо», чем вызвала такую широкую улыбку, что увидела еще больше отсутствующих зубов в нижней челюсти грека. «У него могло вообще не быть зубов, и он все равно был бы душка», – подумала Холли. Чем больше греков она встречала, тем больше они ей нравились. Они все довольно расслабленно относились к жизни и обладали грубоватым чувством юмора. Холли не могла припомнить, чтобы в последнее время она смеялась до слез, а у греков, похоже, это была главная задача любого дня. Наверное, когда ты живешь в таком красивом месте с таким чудесным климатом, чувствовать себя счастливым гораздо легче.