Ленин. Человек, который изменил всё - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Никонов cтр.№ 194

Традиция еженедельных заседаний ПБ по четвергам была установлена еще во время секретарства Крестинского, а затем превратилась в «ленинскую традицию», соблюдавшуюся до последнего года существования Советского Союза. Но Ленину уже претили постоянные заседания. На фракции партии на VIII съезде Советов 22 декабря 1920 года он признавал:

– В ЦК есть Секретариат, есть Оргбюро, есть Политбюро, наконец – собираются Пленумы Центрального Комитета, и очень часто даже до Пленума Центрального Комитета доходят вопросы мелочнее мелочного и скучнее скучного и такие, что над ними посидишь несколько часов – и хочется утопиться.

Ленин не раз говорил о том, что нельзя смешивать функции партийного и государственного аппаратов. В письме Молотову в марте 1922 года он предлагал «разграничить гораздо точнее функции партии (и ЦК ее) и Соввласти; повысить ответственность и самостоятельность совработников и совучреждений, а за партией оставить общее руководство работой всех госорганов вместе, без теперешнего слишком частого, нерегулярного, часто мелкого вмешательства»¹⁹⁹¹. Однако эти его пожелания звучали гораздо реже, чем утверждения о верховенстве власти партии, о ее господстве над громадным и все растущим госаппаратом.

И не случайно, что те функции, которые выполняло Политбюро в центре, начинали брать на себя бюро губернских комитетов и другие нижестоящие парторганы. Хозяевами на местах становились секретари губкомов, оттесняя председателей губисполкомов, различные коллегиальные органы и уполномоченных центра. Растущую роль начинал играть аппарат ЦК партии, который тогда помещался на Воздвиженке, 5 – в четырехэтажном здании XVIII века классического стиля, которое благополучно дожило да наших дней и хорошо известно москвичам как Музей архитектуры им. Щусева.

Борьба за политическую власть в стране в этих условиях неизбежно превращалась в борьбу за поддержку в партии. Бажанов на пальцах объяснял: «Чтобы быть у власти, надо было иметь свое большинство в Центральном комитете. Но Центральный Комитет избирается съездом партии. Чтобы избрать свой Центральный Комитет, надо иметь свое большинство на съезде. А для этого надо было иметь за собой большинство делегаций на съезд от губернских, областных и краевых партийных организаций. Между тем эти делегации не столько выбираются, сколько подбираются руководителями местного партийного аппарата – секретарем губкома и его ближайшими сотрудниками. Подобрать и рассадить своих людей в секретари и основные работники губкомов, – и таким образом будет ваше большинство на съезде»¹⁹⁹². Этим подбором и занимался аппарат ЦК. Он же подбирал кадры обозначенных в Конституции советских и правительственных органов.

Формально верховным органом в стране оставался Съезд Советов, а в промежутках между его сессиями – ВЦИК. «Бывали случаи, когда ВИ считал более правильным предоставить возможность тому или иному наркому перенести свои разногласия на разрешение президиума ВЦИК»¹⁹⁹³.

Но Ленин строжайше предупреждал руководство ВЦИК против того, чтобы оно не возомнило себя действительно высшим органом власти. «Следите в оба и извещайте меня (или Сталина с Каменевым) вовремя», – приказывал он Енукидзе.

Ленин собственноручно написал проект решения пленума ЦК о составе ВЦИК, который предопределил его малую значимость: «1) Не вводить всех наркомов (в том числе председателя СНК) и замнаркомов. 2) Из остальных уменьшить число «интеллигентов» и советских служащих центра. 3) Увеличить в большом количестве число рабочих и трудящихся крестьян, безусловно тесно связанных с массой беспартийных рабочих и крестьян… 6) Согласовать точно с решением съезда партии»¹⁹⁹⁴. В последнем пункте ссылка на решение VIII съезда РКП(б) о советском строительстве, где говорилось, что членами ВЦИК должны быть главным образом работники с мест, ведущие постоянную работу среди рабочих и крестьян¹⁹⁹⁵. Зато ВЦИК теперь хорошо вписался в российскую традицию представительных народных собраний, начинавшуюся с вече и Земских соборов.

Формально и на поверхности – основная работа Ленина по-прежнему в Совнаркоме. Он по-прежнему собирался в зале заседаний, примыкавшем к кабинету Ленина в первом корпусе Кремля (как, впрочем, и Политбюро). В 1921 году в результате локального ремонта зал соединили с соседней комнатой – так он расширился до четырех окон. Неуютно и прохладно: Ленин не терпел штор на окнах и температуру окружающей среды выше 14 градусов. Почти во всю длину неширокого зала тянулись два покрытых красным сукном стола с проходом посередине.

После Гражданской войны очередные заседания Совнаркома происходили раз в неделю – по вторникам, по средам – распорядительные и по пятницам – пленарные¹⁹⁹⁶. Установили регламент. Председатель СНК был сама пунктуальность. «Заседания под руководством Ленина начинались точно в назначенный час при любом количестве присутствующих». В апреле 1919 года на заседании Совнаркома он написал записку наркому юстиции Курскому: «Пора утвердить общий регламент СНК. 1. Докладчикам 10 минут. 2. Ораторам 1-й раз – 5, 2-й раз – 3 минуты. 3. Говорить не > 2-х раз. 4. К порядку 1 за и 1 против по 1 минуте. 5. Изъятия по особым постановлениям СНК»¹⁹⁹⁷. Утвердили решением Совнаркома. «Трудно было укладываться в такие рамки, и случалось, что, желая выгадать хотя бы еще минуту для выступления, тот или другой член СНК брал слово “к порядку”. Но ВИ останавливал его, говоря, что это не к порядку, а к беспорядку». В апреле 1920 года Ленин провел постановление «О мерах воздействия за неаккуратное посещение заседаний и совещаний»: опоздание на заседание Совнаркома один раз более чем на 10 минут влечет за собой выговор с занесением в протокол заседания, второй раз – вычет дневного заработка, в третий раз – выговор с опубликованием в печати. Опоздавший свыше трех раз подряд мог быть уволен»¹⁹⁹⁸.

Ленин не терпел, когда кто-то шептался, тут же показывал рукой: «Пишите». При этом он сам слабо следил за выступлениями. Как отмечала его секретарь Фотиева, Ленин имел обыкновение «одновременно заниматься множеством других дел: он просматривал книжные новинки, прочитывал и подписывал бумаги и обменивался многочисленными записками с присутствующими товарищами по различным деловым вопросам, не связанным с теми, которые обсуждались в данный момент на заседании»¹⁹⁹⁹. По правую руку от его стола стояла большая голландская печка, за которую во время заседаний забирались курильщики. Их Ленин периодически гонял, называя «запечных дел мастерами».

«Работали в Совнаркоме споро, работали бодро, работали с шутками, – замечал Луначарский. – Ленин добродушно принимался хохотать, когда ловил кого-нибудь на курьезном противоречии, а за ним смеялся и весь длинный стол крупнейших революционеров и новых людей нашего времени – над шутками самого ли председателя, который очень любил сострить, или кого-либо из докладчиков… Сердился Ленин, особенно в Совнаркоме, чрезвычайно редко. Но сердился крепко. Выражений он при этом не выбирал»²⁰⁰⁰.

Процесс принятия решений в изображении соратников выглядел как образец демократизма и воплощенной мудрости, порожденной коллективным разумом. Иначе описывал ленинский заседательский стиль Александр Нагловский – первый советский полпред в Италии и один из первых невозвращенцев: «В общем, это был класс с учителем довольно-таки нетерпимым и подчас свирепым, осаживавшим “учеников” невероятными по грубости окриками, несмотря на то, что “ученики” перед “учителем” вели себя вообще-то примерно. Ни по одному серьезному вопросу никто никогда не осмеливался выступить “против Ильича”, единственным исключением был Троцкий… Обычно во время общих прений Ленин вел себя в достаточной степени бесцеремонно. Прений никогда не слушал. Во время прений ходил. Уходил. Приходил. Подсаживался к кому-нибудь и, не стесняясь, громко разговаривал. И только к концу прений занимал свое обычное место и коротко говорил: