Халцедоновый Двор. И в пепел обращен - читать онлайн книгу. Автор: Мари Бреннан cтр.№ 37

– Если наши подозрения верны…

– Бывало со мной и похуже, – твердо ответила Розамунда. – Пойте, милорд, не стесняйтесь.

От пения Энтони решил воздержаться: брауни добровольно вызвалась претерпеть такое, что страдания от его неспособности пропеть в лад хоть пару строк ей совсем ни к чему. Вместо этого он негромко заговорил.

Некогда, сразу же после того, как он связал жизнь с Халцедоновым Двором и сделался Принцем Камня, эти слова будто бы позабылись, стерлись из памяти под действием прикосновения дивных. Вот и сейчас они не желали слетать с языка столь же естественно, как в детстве. Дабы их выговорить, пришлось собрать в кулак всю волю.

– Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Розамунда была к сему готова и потому даже не охнула, однако оцепенела, содрогнулась всем телом, а когда дрожь унялась, вновь сделалась ростом с ребенка и покачнулась. Вовремя подхватив брауни, Энтони осторожно опустил ее на стылую землю. Укрытая плащом, Розамунда казалась крохотнее прежнего, однако с радостью запахнула его полы на груди.

– Да, – мужественно изображая беззаботность тона, подытожила она. – Похоже, не действует.

Молитва Энтони была из самых обычных, англиканских – никакого касательства к пуританской вере, однако столь мудреных объяснений происшедшему искать не требовалось.

– Этот хлеб, – мрачно сказал Энтони, – был передан Льюэну Эрлу одним из ближайших соратников сэра Лислика.

Обычно румяные, щеки малютки-брауни побледнели вовсе не только от лунного света.

– Так запросто Луне его ни за что не выставить. Вы, милорд, давненько при дворе не бывали: с тех пор, как он спас королеву, слишком уж многие от него без ума. Не смеет она показаться своенравной, низвергнув его, в то время как он заслуживает немалой благосклонности. А интриговать против него не решается: слишком уж это напоминает Инвидиану.

Старая королева… Луна о ней заговаривала нечасто, однако порой Энтони казалось, будто черная тень Инвидианы лежит на дворе и всех придворных делах до сих пор. И даже на самой Луне – хотя бы из-за ее упорного нежелания походить на предшественницу.

– Но что-то же делать придется, – сказал Энтони. – Увидев, что защита ненадежна, остальные и вовсе начнут опасаться выходить на улицы. Возможно, Никневен наконец-то отыскала способ уничтожения всего, чего добивается Халцедоновый Двор.

– Не только Никневен, – поправила его Розамунда, – но и Видар.

– Да, этот «Властитель Сумрака»…

Казалось, сей титул змеей извивается на языке, искаженный гневом на все зло, причиненное этим созданием не только Халцедоновому Двору, но и верхнему миру. Как знать: не приложи Видар всех стараний, чтоб углубить обиды и рознь, расколовшие Англию надвое, никакой гражданской войны, возможно, и не случилось бы…

– Луна о нем почти не рассказывала. Отчего между ними такая вражда?

– Я вам все расскажу, – отвечала Розамунда. – Только не здесь.

Энтони невольно заозирался, вглядываясь в ночные заросли.

– За нами следят?

Брауни усмехнулась. Былая бодрость духа возвращалась к ней на глазах.

– Нет, но заднее место я вот-вот отморожу напрочь. Идемте-ка в дом.

Радуясь возвращению ее улыбки, Энтони помог Розамунде подняться на ноги, и оба отправились назад, в тепло и уют. Гертруда отправилась ко двору, с визитом к Луне, и посему весь дом принадлежал только им двоим. С благодарностью вернув Энтони плащ, Розамунда подошла к очагу и протянула руки к огню.

– Видар, – заговорила она, – был одним из лордов при старом дворе.

– Верным Инвидиане?

– Ничуточки! Вечно доискивался, как бы выдать ее врагам с головой и сесть на трон самому.

Сдернув перчатки, Энтони запустил пальцы в заметно укоротившуюся шевелюру.

– Значит, завидует ей, сумевшей достичь того, что не удалось самому.

Розамунда нахмурила брови.

– Да, но это еще не все. Во время переворота мы… э-э… использовали его. Отчего прочие короли английских дивных ему более вовсе не рады. Последнее, что мы о нем слышали – будто он перебрался через Канал и нашел себе место при Дворе Лилии, где тоже не любят Луну.

Однако ныне он пребывал в Шотландии, помогая врагу уничтожить то, чего не смог заполучить. Вечно эта Шотландия! Почти десять лет тому назад столкновения с нею ввергли Карла в беду, а теперь Армия, точно с цепи сорвавшись, противостоит пресвитерианским условиям, которые шотландцам угодно включить в соглашение с королем… Хотя Ирландия, откровенно сказать, не менее плодоносный источник бед.

Вздохнув, Энтони поднялся.

– И эта уловка с хлебом – его последний трюк, проделанный посредством сэра Лислика. Умно, умно. Остается только надеяться, что после того, как я подтвержу это Луне, она избавится от этого змея, пока он нам еще чем не навредил.

– О, за это не беспокойтесь: я к ней мышку пошлю, – сказала Розамунда, окинув его критическим взглядом. – А вы, милорд, похоже, совсем с ног валитесь. Присядьте-ка и выпейте на дорожку кой-какой микстуры для подкрепления сил.

«Микстура для подкрепления сил» у сестер означала мед – всегда, неизменно, чем ты ни будь скорбен, – однако Энтони не возражал.

– Спасибо, – откликнулся он.

Где бы, когда бы ни выпало случая отдохнуть, отказываться было бы глупо.

Халцедоновый Чертог, Лондон, 31 октября 1648 г.

Собравшиеся в вестибюле отнюдь не лучились весельем. Такое нечасто случалось и в более радостные времена. Канун Дня Всех Святых вообще не располагал к смеху и беззаботному волокитству, коему предавались множество дивных, а уж в этом году выдался особенно мрачным: весь Лондон был охвачен пуританским фанатизмом, а обычная защита, похоже, больше не помогала.

Что ж, тем важнее выйти сегодня наружу. После Реформации старинные обычаи и обряды смертных канули в прошлое, но дивный народ свои церемонии блюл. Те души, что задержались в мире живых после смерти, а не бежали на Небеса или же в Преисподнюю, обитали невдалеке от Волшебного царства, и каждый год в эту самую ночь миры их входили в соприкосновение. Отказ от обычаев сей ночи лишь усугубил бы всеобщие страхи.

Общим счетом собравшихся было тринадцать, тринадцать дивных самого разного положения, от Луны и охранявших ее рыцарей из Халцедоновой Стражи вплоть до троицы самых трезвомыслящих из гоблинов – мары, обайа ^[32] и фетча ^[33]. Эти не проявляли ни малейших тревог и скалили зубы над теми, кто явно опасался предстоящего. Не самых утонченных из дивных существ, гоблинов при дворе многие презирали, однако Луна, по крайней мере, не сомневалась в их преданности.