Соленая тропа - читать онлайн книгу. Автор: Рэйнор Винн cтр.№ 42

* * *

Облака достаточно рассеялись, чтобы открыть взгляду выдающийся далеко в море мыс Гернардз и все мысы от нас до него, но небо продолжало нависать над головой, низкое и серое, угрожая таким и остаться, если ветер не усилится. Тропа пересекла долину, прорезанную ручьем, берега которого были усыпаны цветами – как будто в воду попадали семена из всех садов Зеннора и она принесла их именно сюда, чтобы они расцвели во влажной почве, вдали от глаз.

На следующем мысе мы сели на скамейку и съели мокрый сливочный батончик, прислушиваясь к голосам и приближающимся шагам.

– Ничего не хочу слышать про твои мозоли. Мы пройдем Лендс-Энд сегодня вечером, как указано в расписании. – Они промаршировали мимо, не заметив нас, и исчезли.

Лендс-Энд сегодня? Мы что, уже так близко подошли к тому самому Лендс-Энду, после которого нам придется решать, что делать дальше?

По еле заметной дорожке из бухты Пендаур поднялись еще две фигуры и свернули на тропу возле нас. Пожилые сгорбленные мужчины, близкого возраста и роста. Один – полностью одетый, в ботинках, дождевике и вязаной шапке, со впалыми, серыми щеками и свертком одежды в руках. Второй, чуть помоложе – в плавках и шлепках, на шее у него висело полотенце, а в руках он держал пластиковую миску. Когда они подошли поближе, по движениям, форме их голов и перебранке стало очевидно, что они братья.

– Доброе утро. Собираетесь купаться? Мы вот только что ходили. Точнее, я ходил – он отказывается даже снимать ботинки. Не знаю, что, по его мнению, случится, если ему на кожу попадет солнечный свет, может, что-то отвалится, – тот брат, что плавал, разговаривал за двоих. Другой просто молча стоял рядом, чуть улыбаясь.

– Воздух нынче утром просто чудесный. Теплый и влажный, прекрасно для кожи. Капля холодной соленой воды, теплый дождик – и никакие болезни и даже старость вам не страшны, я вот ему все время об этом твержу, – он протянул нам миску, наполовину наполненную блестящими, спелыми фиолетовыми ягодами. – Хотите ежевики?

Ежевика, которую мы собирали по пути, была мелкой, кислой и вяжущей, так что я взяла одну ягодку чисто из вежливости. Но когда я положила ее в рот, это оказалась самая вкусная ежевика, какую мне только доводилось пробовать. Сочная, сладкая, настоящий взрыв фиолетово-осеннего вкуса во рту – с едва заметным привкусом соли.

– Вы, наверное, думали, что ежевика уже сошла, да? Или ели ее и считали невкусной? Нет, с ежевикой нужно дождаться последнего момента – она станет идеальной ровно перед тем, как испортится. Дрозды об этом знают. И вот если в это же время придет туман и на ягодах осядет чуть соленого воздуха, получается блюдо, которое невозможно купить ни за какие деньги и невозможно воссоздать искусственно. Идеальная, чуть подсоленная ежевика. Приготовить ее нельзя, она рождается сама, это работа природы и времени. Это подарок. Мы получаем его именно тогда, когда нам кажется, что лето прошло, а с ним и все хорошее.

Он обнял брата за плечи – тот побелел и весь дрожал, теперь было очевидно, что он болен.

– Давай-ка я сам понесу свою одежду, и мы поскорее доставим тебя домой, к огню.

Тот только улыбнулся в ответ, и они ушли.

Всю дорогу до мыса Гернардз мы объедались ежевикой, все наши пальцы окрасились в фиолетовый.

* * *

Небо опустилось вниз, всосало в себя море и обрушилось на сушу, превратив нас в извивающиеся в грязи тела, скользящие по неровной каменистой тропе. Громадные ревущие волны с грохотом колотили по скалам, а ливень колотил нас по головам. Вода проникала сквозь наши не-такие-уж-непромокаемые дождевики, текла по одежде, скапливалась в ботинках и выплескивалась из них при каждом шаге коричневым бульоном из грязи и пота. К середине дня мы сдались, поставили палатку в чистом поле, переоделись из насквозь мокрой одежды в чуть менее мокрую, поели риса, поиграли в «Угадай, что я вижу?» (в палатке у этой игры очень ограниченные возможности), поиграли в игру «Что будем делать после Лендс-Энда» (у этой игры очень ограниченные возможности, когда вариантов всего два: пойти дальше или нет), попробовали разыграть по ролям «Беовульфа» (совсем неподходящая игра для палатки), а потом проспали двенадцать часов подряд.

В палатку проник луч солнца – такого яркого света мы не видели уже два дня, но меня в данный момент волновало совсем другое: после нескольких недель на рисе и макаронах мой живот жестоко скрутило от съеденной накануне ежевики. Я пристроилась на корточках возле каменной кладки изгороди, глядя, как плывут по синему небу пушистые белые облачка. Потом я увидела ее. На табурете посреди поля сидела женщина, прислонившись головой к боку коровы, которая что-то ела из ведра. Кто в наше время доит коров в поле, сидя на табурете? Я что, заболела и вижу галлюцинации? Или меня случайно перенесло в прошлое, во времена «Тэсс из рода д’Эрбервиллей»? И тут женщина приветливо помахала мне. Проклятье, она видела, как я присаживалась у нее в поле! Я подкрепила веру местного населения в том, что все туристы – нецивилизованные дикари, которые пьют только соевое молоко.

– Мот, вставай, нам нужно идти.

* * *

Тропа выровнялась, а затем мягко пошла вниз, к бухте Портерас. Наша одежда сохла на ветру, а мы шли вдоль ручья по направлению к пляжу. Мимо промчалась бордер-колли, перескакивая с камня на камень, а следом нас догнала невысокая женщина с не то светлыми, не то седыми волосами, такими длинными, что даже заплетенные в косу они спускались ниже пояса.

– День добрый, идете по тропе? Куда планируете дойти?

– До Лендс-Энда, может, и дальше.

– Значит, вам уже недолго осталось. А откуда пришли? Ночуете в палатке?

– Из Майнхеда и да, почти всю дорогу ночевали дикарями в палатке.

– Я могла бы и не спрашивать – по вам видно.

– Видно что?

– Ее прикосновение, ее печать: вас коснулась рука природы. Теперь она вас никогда не покинет – вы просоленные. Я приехала сюда тридцать лет назад и так и не смогла уехать. Здесь я каждый день купаюсь и гуляю с собакой. Люди вечно борются со стихиями природы, с погодой, особенно здесь. Но если она прикоснулась к вам, если вы приняли ее как должное, вы уже никогда не станете прежними. Удачи вам, куда бы тропа вас ни привела, – следуя за собакой, она без видимых усилий исчезла за гребнем мыса.

– Что такое с этими местами, что здесь на каждом углу то мудрец, то предсказатель?

– Просоленные. Мне это нравится. Пропитанные здешними ветрами и солью, как ежевика.

– Солнце начинает припекать. Давай сушить вещи.

Мы разложили содержимое своих рюкзаков на камнях, и на полуденном солнце от него быстро пошел легкий пар. Когда мы покупали эти вещи, всего несколько недель назад, они казались чужими, но достаточно практичными, теперь же они стали членами семьи. Нам знакомы были все их причуды и слабости, нередко дико раздражающие, но без каждого из этих предметов мы не смогли бы жить, каждый защищали бы до конца. Даже тонюсенькие спальные мешки, которые мы уже понемногу начинали ненавидеть, были нам так же необходимы, как надоедливый брат или сестра. Шершавый гранит впитывал тепло и отражал его обратно, согревая нашу сырую, сморщенную кожу, успокаивая ноющие мышцы, так что скоро мы уснули и проснулись только ранним вечером. Я с трудом выпрямила затекшие ноги; сгоревшая кожа поскрипывала, такая же сухая и хрустящая, как наши разложенные по камням пожитки. Я начала складывать вещи обратно в рюкзак. Спальные мешки и свитера из благотворительного магазина были наконец-то сухими и теплыми – вот бы они такими оставались и ночью.