Мой собственный Париж - читать онлайн книгу. Автор: Элеонора Браун cтр.№ 2

Страница

В общем, оказывается, что в Париже все-таки есть что-то особенное. Все истории, все ассоциации города могут сослужить вам добрую службу, если вы посмотрите на них с правильной стороны.

История о парижской поездке Дженнифер Коберн с матерью обернулась не тем, что она ожидала. Зато у нее получилось посмотреть на мать с другой стороны. Меган Крейн (известная как автор романтических новелл Кейтилин Крюс) хотела, чтобы Париж решил все ее проблемы, но потом она увидела, что, оказывается, у нее уже есть все, что нужно. Желание Эллен Сассман жить в Париже прятало под собой трещины в браке, но она тоже научилась жить полной и страстной жизнью.

«То, как я провела свое время в Париже, – говорит Пола Маклейн в своем эссе, – несравнимо ни с чьим другим опытом». Для всех нас Париж – разный. Но когда я читаю все эти истории, я чувствую связь с каждым автором. Здесь Париж становится «общим местом» в лучшем его значении – чем-то, что мы все можем разделить друг с другом. И хотя Париж Джули Пауэлл отличается от Парижа Дженнифер Коберн, и отличается от Парижа М.Д. Роуз, и от Мишель Гейбл, я вижу, что все они связаны, вижу кусочки своей истории в их эссе. Я поведала несколько причин, по которым эти эссе связаны восхитительно случайными отголосками, и в этом есть радость Парижа. Когда вы туда поедете, вы будете в Париже Хэмингуэя и в Париже Виктора Гюго, но также вы будете в Париже Эллен Сассман и в Париже Полы Маклейн, но все же это будет и ваш собственный Париж.

Bon voyage.

Как и многие другие вещи, все началось с моей матери.

В нашем массачусетском пригороде, полном ирландских католиков, которые закатывают вечеринки на весь квартал и летом все вместе готовят еду, она верит, что где-то внутри она – француженка. Она собирает кемперский фаянс, носит шелковые шарфы с уверенностью истинной парижанки, а после душа пшикает на собаку Шанелью номер 5.

Она унаследовала эту страсть от своей матери, моей бабушки, которая мне казалась такой же стильной, как, как минимум, Катрин Денев. Она подписана на W, и когда выпусков собрано достаточно, она пакует их и приносит нам. Моя бабушка известна как первый человек в своем районе, который стал заниматься спортивной ходьбой – еще до того, как появилась специальная одежда для спортивной ходьбы. Она это делала в тренче. Она ездит в город делать прически в настоящий салон, где укладка стоит целое состояние, вместо того, чтобы сходить в заведение попроще и поближе к дому. Она тоже верит, что француженки превосходят нас во всем, хоть и не знает ни одной. Ее основные двери в мир – это модные журналы и Джулия Чайлд, которую она с религиозным рвением смотрит по телевизору, впитывая ее мысли про масло и вино, заполняя блокноты ее рецептами. Блокноты мы найдем и сохраним, когда моя бабушка умрет.

В старшей школе на уроке французского мы смотрели трилогию Кесьлевского «Три цвета: Красный, Белый, Синий». Я пересматривала «Перед рассветом» уже примерно девяносто семь раз. Я хочу быть, как Жюльет Бинош, так и Жюли Дельпи в равной мере, хотя они никак не похожи. Они обе – француженки. Красивые без усилий. Сильные, имеющие власть над всем, безупречно одетые даже в самые тяжелые моменты жизни. У меня такое чувство, что, даже если я буду просто на них смотреть, я стану как они – через космос. Мне пятнадцать. Ничто из того, что делает моя мать, не может мне понравиться. Но я понимаю, что в одном она права – француженки отличаются во всем.

Мне нравится язык. Мне нравится моя учительница французского, которая однажды сказала нам: «Радость – это счастье без каких-либо обязательств». Позже, когда я забуду французский почти полностью, я буду помнить только это.

Я объявила, что собираюсь пропустить год в колледже. Я хочу писать и хочу посмотреть мир. Я хочу провести год во Франции, но у меня нет ни внутренних сил, ни уверенности в языке. Мне двадцать лет, и я никогда не была вне США. В качестве вишенки на торте моей наивности я сообщаю, что перееду либо в Лондон, либо в Орландо во Флориде, где пойду работать в Диснейленд в рамках студенческой рабочей программы. Программа предлагает все варианты работы. Некоторые люди даже одеваются в персонажей и выступают в шоу. Я подаю туда заявку, и мне предлагают работу повара. Так что я выбираю Лондон, где я сначала работаю стажером в литературном агентстве, а потом няней для семьи, в которой трое детей – мальчики до двух лет.

Я рассказываю своей подруге из агентства, Керсти, о своей любви к Парижу, о том, как я мечтаю туда попасть. Она отвечает, что знает, что все американцы без ума от Парижа, но для англичан в нем нет такой прелести. Париж нужен для приятных выходных, для девичников – в общем, для таких вещей.

Когда у меня выпадают долгие выходные, я наконец еду туда и живу у подруги, которая там учится. Последний раз мы виделись в нашем колледже не пойми где, там пижамные штаны считались прекрасным нарядом к ужину. Но теперь я вижу, что город повлиял на нее. Она снимает комнату в доме парижского издателя в 16-м округе. Каждый день она пропускает обед, чтобы накопить на клатч Louis Vuitton (впрочем, она признается, что как-то раз, в тоске по дому, она съела биг мак. Когда она рассказывает историю, она не называет Макдоналдс Макдоналдсом. Она называет его, с идеальным французским акцентом, McDo. Каким-то образом даже фастфуд здесь становится элегантнее).

Вот оно. Наконец-то. Париж, о котором женщины моей семьи мечтали всю жизнь. Я первая сюда добралась. Меня фотографируют на фоне Эйфелевой башни, но, к моему удивлению, я особо ничего не чувствую по этому поводу. Я видела слишком много фотографий, представляла его слишком много раз. Даже Брюссель, в который я ездила месяц назад, впечатлил меня сильнее – может, потому, что я ничего не ожидала от Брюсселя.

Мы с подругой пробегаем через Лувр и через Пер-Лашез, как через станцию электрички по дороге на работу. Она отлично меня принимает, но она все это уже видела. Она хочет лишь того, чего хотят все в нашем возрасте и в любом другом городе – тусоваться, напиваться, встречаться с мальчиками. Нужно ли с ней спорить об этом?

Я смотрю на француженок в поезде, в магазинах, в уличных кафе. Все, что я думала об их красоте, об их стиле – все правда. Это тот код, который мне хочется взломать, хотя я даже не разговариваю с настоящими французами, не считая издателя, с которым я здороваюсь, и мальчика из бара, с которым я целуюсь.

На следующий день я сажусь на поезд обратно в Лондон, и мне приходит сообщение: «Я целую тебя, я люблю тебя, я буду помнить тебя всю свою жизнь».

Это смешно. Это чересчур. Карикатура на то, что сказал бы француз. Я сохраняю это сообщение, но потом теряю свой телефон.

После выпуска я переезжаю в Нью-Йорк, чтобы стать писательницей. Моя первая работа – ассистент в бьюти-журнале, и я чувствую себя там как рыба без воды. Но я вижу, что все в этом мире так же превозносят француженок, как и я. Я беру интервью у фотографов и стилистов. Они всегда вдохновляются француженками прошлых лет. Брижит Бардо, Анук Эме.

Страница