Таинственная карта - читать онлайн книгу. Автор: Галина Юзефович cтр.№ 79

Девятнадцатилетняя Рут Суейн лежит в спальне под крышей полуразвалившегося семейного дома в богом забытой деревушке Фаха на западе Ирландии, где, как известно, дождь идет триста дней в году. Рут прикована к постели какой-то непонятной болезнью, и весь мир для нее сжался до библиотеки в три тысячи томов, семейных преданий и дождевых струй, день за днем стекающих по мансардному окну у нее над головой. Кровать Рут, которую некогда сделал ей отец, становится для девушки волшебной лодкой, в которой она изо дня в день отправляется в свои ментальные странствия.

«История дождя» устроена таким образом, что действие в ней разворачивается сразу в трех плоскостях. Первая - это пространство литературы и чтения: книжное море, в плаванье по которому героиня отважно пускается, становится для нее одновременно и конечным пунктом назначения, и пространством, в котором она, подобно Телемаху, пытается найти своего отца. Вергилий, отец Рут, недавно умер, и вчитываясь в собранные им книги, она надеется вновь ощутить его присутствие и понять про него нечто важное, прежде от нее ускользавшее. Диккенс, Стивенсон, Эмили Дикинсон, Овидий, Шекспир и многие другие становятся для Рут в ее дождливом уединении собеседниками и свидетелями, с готовностью приоткрывающими дочери отцовские тайны.

Вторая плоскость романа - история семьи Суейнов. Суровый прадед Авессалом, создатель Философии Недосягаемого Стандарта (вечного представления о том, что «можно бы и получше»), исковеркавшего души его потомков. Сын Авессолома Авраам, едва не погибший на Первой мировой, а после помешавшийся на ловле лосося в ирландских реках. Его сын Вергилий - мечтатель, моряк, фермер-неудачник и поэт, и дети Вергилия -близнецы Рут и Эней... История семьи оказывается неотделима от истории всей страны, и потому Племена Богини Дану, хтонические одноглазые чудища фоморы, великий Кухулин и прочие персонажи ирландского фольклора резвятся на страницах романа вместе с бабушками, тетушками и прочими родственниками Суейнов и МакКарронов, родни Рут со стороны матери.

И, наконец, третье измерение в «Истории дождя» - это жизнь современной ирландской глухомани, в которой нет не то что интернета, но даже нормального асфальта. Прикованная к постели Рут становится для родной деревни прилежным и вдохновенным летописцем, фиксирующим судьбы своих земляков и современников со всеми их мелкими частностями, смешными казусами и трогательными подробностями.

Ну и, конечно, все три плоскости сходятся в одну точку, и точка эта -собственно Рут. обманчиво неподвижная, но на самом деле всезнающая и всемогущая в границах своего зачарованного королевства.

Чуть заметно играя фокусом, в диковинной пропорции смешивая самый что ни на есть почвеннический реализм с причудливой кельтской фантазией, Нейл Уильямс выступает в роли своеобразного genius loci, создавая на страницах «Истории дождя» мир многослойный, нежный и наполненный любовью к людям, его населяющим, и книгам, в которых эти люди предпочитают пережидать трехсотдневную непогоду.

Редко какой переводной роман имеет такую устойчивую репутацию еще до выхода по-русски: все, абсолютно все - и читавшие в оригинале, и ограничившиеся прочтением западных обзоров и рецензий - упорно говорили о «Маленькой жизни» Ханьи Янагихары как о романе выдающемся и даже потрясающем, но при этом невыносимо тяжелом, мрачном и душераздирающем. Пожалуй, обе эти характеристики не лишены смысла, однако вторая определенно нуждается в пояснениях и дополнениях.

История четырех друзей - художника Джей-Би, юриста Джуда, архитектора Малкольма и актера Виллема - начинается как классическая история про юношескую дружбу на всю жизнь, эдакий современный парафраз вечного сюжета о мушкетерах, таких разных, но при этом таких неразлучных. Ну да, понимающе кивнет искушенный читатель, сейчас нам примутся долго (700 страниц как-никак) рассказывать четыре равноправные истории, которые будут то расходиться, то сходиться, переплетаясь между собой во всех возможных комбинациях. Поначалу примерно так всё и происходит: герои веселятся на вечеринках, маются от безденежья, карьерной неопределенности, сложных отношений с родителями и проблем с сексуальной идентичностью. Они снимают жилье, ссорятся для того, чтобы практически сразу помириться, валяют дурака, рисуют, клеят макеты, ходят на кастинги, зубрят гражданское право и ездят в гости за город.

Однако не стоит обольщаться: около 100-й страницы роман внезапно ускорится и начнет тугой петлей затягиваться вокруг двух по-настоящему главных героев - Виллема и Джуда, а если еще точнее - одного Джуда. Медленно, мучительно, выбирая крупицы правды из многолетних страхов, недомолвок и вранья, нам придется восстанавливать картину его прошлого. Время от времени Янагихара будет милосердно выныривать на поверхность относительно комфортного настоящего (все герои - в том числе Джуд - начнут постепенно добиваться успеха и славы, находить близких людей и выстраивать с ними отношения), но после двух-трех вдохов вновь уходить в беспросветную глубину джудовых воспоминаний. Мы узнаем, что же у него не так с сексуальной ориентацией, почему он так плохо ходит, когда он выучился так прекрасно петь, играть на фортепиано, готовить и решать математические задачи, а еще почему он никогда не носит одежду с коротким рукавом, что хранит в пакете под раковиной и как коротает одинокие ночи. И каждое из этих открытий будет бить нас под дых - всё сильнее и сильнее, покуда мы сами не ощутим себя в известной степени Джудом, покуда у нас не откроются и не закровоточат собственные раны, казавшиеся давно зарубцевавшимися и вообще почти забытые.

Словом, вроде бы, описание романа как «тяжелого» и «душераздирающего» вполне оправдывает себя, однако если бы этим ценность «Маленькой жизни» исчерпывалась, вопросы неизбежно возникли бы к его «выдающее™» и «потрясающее™». Делать читателю больно - умение, спору нет, важное, но всё же не самодостаточное - больно должно быть зачем-то или на худой конец почему-то. Попробуем применить аналогию: в одной из разновидностей йоги есть практика, когда человеку предлагают лечь, поднять ноги под углом 45 градусов к полу и задержаться в этом положении минут на пятнадцать. Понятное дело, через пять минут такого лежания боль в мышцах становится нестерпимой, однако, как утверждают люди, прошедшие это испытание, еще через пять минут боль проходит - или, вернее, меняет свое качество и смысл. Это называется «преодолеть пространство боли», за которым тому, кто сумел прорваться, открываются новые земли - неведомые и манящие.

Именно так работает «Маленькая жизнь» Ханьи Янагихары. Через некоторое время боль за Джуда (а потом и за тех людей, в которых эхом отзывается его травма) не то, чтобы проходит но перестает быть важной -и ровно в этот момент с читателем, достигшим катарсиса, умытым слезами и тщательно обработанным эмоциональной пескоструйкой, начинают происходить чудеса. Подобно настоящей жизни, «Маленькая жизнь» Янагихары бежит любых однозначных характеристик и интерпретаций, вступая в диковинный резонанс с внутренним миром каждого отдельного читателя, точнейшим образом обтекая все его душевные выпуклости и вогнутости.