Грязь кладбищенская - читать онлайн книгу. Автор: Мартин О Кайнь cтр.№ 21

– Когда за ней кто-то пошел, она ему сказала так: “Да я к их дому больше и близко не подойду. Я для них все глаза выплачь, а мне от них какое уважение? Только “Бидь Сорха побирушка и выпить любит за чужой счет. Да я вам точно говорю, вы от нее и звука не услышите, пока она глаза не зальет. Тогда-то она заведет на совесть, жалобно так”. Вот теперь пусть сами себе и плачут, коли желание есть. А я теперь не у всякого плакать буду”. Клянусь душой, вот так и сказала…

– Вот ведь стерва Бидь Сорха. Ну, я ей задам, когда она сюда явится. А Нель шушукалась со священником на похоронах?

– А священника там вовсе не было. Он пошел на похороны двоюродной сестры Джуан Лавочницы, потому что ему оказалось совсем рядом. Но он зажег восемь свечей…

– Такого ни с одним покойником еще не случалось, Шонинь…

– Только вот одну из них потушили, Катрина. Больно нагорело…

– Да чтоб у них у всех там нагорело!

– Зато он прочел целую кучу молитв, пять раз побрызгал святой водой на гроб – я такого никогда не видывал… А Нель сказала, что он вроде благословлял два тела сразу, ну, я уж не думаю, чтобы так…

– Эх, Шонинь, к чему же такое, дай ему Бог здоровья. Видать, большое удовольствие все это доставило Нель. Как там ее сын Пядар?

– Скверно, скверно. Сердце…

– Ну-ну-ну! Какое еще сердце, дьявол тебя побери! Не с сердцем, а с бедром у него было худо. Или с тех пор у него на сердце перешло? Еще лучше…

– Бедро, Катрина, бедро. Говорят, осенью пройдет суд в Дублине. Все говорят, что Пядар проиграет, а Нель и дочь Бриана Старшего останутся без гроша…

– Вот бы так и было! Дай-то Бог… А как там Томас Внутрях, что про него скажешь?

– Да я только забрал пенсию, выпил капельку чаю и пошел на Общее поле…

– Не боись, никогда ты туда больше не дойдешь ногами своими хлипкими… Послушай меня. Послушай, говорю тебе. Томас Внутрях.

– Томас Внутрях? Жив-здоров. На него едва хижина не обвалилась из-за того, что не было крыши. А Нель сразу побежала к твоему Патрику: “Как же тебе не стыдно, что ты оставил бедного старика мокнуть под дождем без крыши, – говорит. – Если бы с моим Пядаром не случилось всего этого…”

– И мой дурачок уступил этой суке…

– Он был сильно занят, но сказал, что накидает пару охапок там и сям в самых плохих местах, пока у него на найдется времени перекрыть всю крышу, как положено… Сердце…

– Это ты прав. Сердце. У Патрика сердце доброе. Слишком доброе… А ты ничего не слыхал насчет креста над моей могилой?

– Новый крест, ладный, из Островного мрамора, Катрина…

– Скоро?..

– Скоро, ну да…

– А жена моего сына?..

– Жена моего сына?.. А у моего сына нет жены, Катрина. Я ему сказал, когда новое стойло для жеребчика было готово, что лучшее дело для такого молодца, как он…

– Сходить к доктору насчет сердца, Шонинь. А то вдруг он подцепит от тебя эту заразу… Жена моего сына. Мой сын Патрик. Дочь Норы Шонинь. Теперь ты меня понимаешь?

– Понимаю. Дочь Норы Шонинь. Чуток приболела. Сердце…

– Врешь ты бессовестно. Не в сердце дело. Она больна?..

– Чуток приболела, Катрина…

– Вот уж дай Бог здоровья рассказчику! Это все я и сама знала. Думала, есть какие-то знаки, что она скоро заявится сюда, после следующих родов она здесь будет точно… Не слыхал ли ты каких разговоров про Баб?

– Баб ваша, которая в Америке. Написала Патрику по случаю твоей смерти и переслала ему пять фунтов. Никакого завещания еще не составила. Он мне сказал, что его старшую девочку – как же ее звать? Не помню имени, а должен бы помнить, понимаешь, но я ведь помер так внезапно…

– Старшая дочка Патрика – Майринь…

– Да-да, Майринь. Монашки откуда-то там хотят взять ее к себе, чтобы потом сделать из нее учительницу. Только ей надо будет еще немного подучиться…

– Майринь собирается стать школьной учительницей. Храни ее Бог. Ее всегда тянуло к книгам. То-то Нель облезнет…

– Наш единый кандидат на этих выборах…

– Сохрани нас, животворящий крест Господень! Только не говори мне, что у вас здесь тоже выборы, Катрина. У нас наверху недавно уже были.

– И как проголосовали наши земляки?

– У меня немного закололо в боку. Сердце…

– Ну ты погляди, опять свое завел! Слушай меня. Как наши земляки проголосовали?

– По-старому. Как же еще? Все в деревне проголосовали по-старому. Кроме семьи Нель. У нее в доме все проголосовали за тех, других…

– Не дай ей Господь благоденствия, заразе. Переметнулась. Всегда была предательницей…

– Говорят, та, другая партия пообещала ей новую дорогу прямо к дому. Да и правда, у нее теперь забот немного. Прямо молодеет. Никогда ее не видел такой свежей, как в день, когда тебя хоронили, Катрина…

– Пропади ты пропадом, сморчок старый! Вот никто из твоего рода ни разу слова доброго не умел сказать. Ни разу… Давай, проваливай. И вообще это не твоя могила… Погост с ног на голову встанет, если таких, как ты, начнут хоронить со мной в одной могиле. Пошел вон, на свой Участок За Полгинеи. Там тебе самое место. Гляди, сколько алтарных денег насобирали на мои похороны. Гляди, какой почет мне священник оказал. Твой гроб никогда не стоил ни на единый пенни больше пяти фунтов. Проваливай. Сам проваливай и сердце свое старое прихвати. Нахал какой. Никто из вас и слова доброго не умел сказать. Проваливай отсюда навсегда!

… Десять жалких фунтиков – вот и все мои алтарные деньги. После всего, что я пожертвовала на алтарь каждому старому бездельнику по всей стране. Никому на свете, ни живому ни мертвому, не стоит делать добра. Не пришли на мои похороны ни люди с Холмов, ни из Пастушьей Долины, ни из Озерной Рощи. И, уж конечно, не пришел Штифан Златоуст, трепло такое. Ну ничего, им когда-нибудь аукнется, попадут они сюда…

Но как же все они могли прийти на мои похороны, если эта гадина Нель свила гнездо в ушах у Патрика и нашептывала никого не извещать о моей смерти. Да еще и обряжала меня, и выпивку раздавала на моих похоронах. Воспользовалась тем, что меня нет в живых, вот и управилась по-своему. Мертвец-то ничего уже не может поделать…

Ну и ладно, что Кать Меньшая и Бидь Сорха не явились, им это еще боком выйдет. Ничуть не удивлюсь, если это Нель напела им в уши заранее, чтобы те больше ни ногой к нам в дом. Ведь наверняка так и сделала, зараза. А всякая, кто скажет, что я не отложила себе заранее чистого похоронного облачения… Пусть вперед всех прочих на кладбище и явится!..

А Баб послала Патрику пять фунтов. Ему и столько хорошее подспорье. Это задобрит дочь Норы Шонинь, и теперь она уже не сможет сказать, что одна-единственная истратилась на мой крест. Неплохой знак и то, что Баб нам писала… Если б только я могла прожить еще несколько лет и спровадить Нель в могилу прежде себя…