Город Сириус - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Смирнов cтр.№ 43

В глубине души эту суровую, но неизбежную истину осознавали и следователь с Виртой. Они просто стояли рядом и молча смотрели в бездонные глаза маленького, хрупкого варвара, который обладал огромным сердцем, способным на столь высокий поступок, как акт самопожертвования, даже само понимание высокой сути которого было непостижимо умам многих жителей планеты Земля.

От осознания драматизма и безысходности ситуации у Вирты проступили слёзы. Клон взяла её руку и сильно сжала. Вирта почувствовала, как нескончаемый поток жизненной энергии, исходящей из самой глубины сердца женщины, через её сильные пальцы и бархатные ладони передаётся прямо в её израненную опустошённую душу. Этот мимолётный молчаливый жест, пожалуй, лучше, чем тысячи слов, успокоил её и придал силы.

«Спасибо, родная, что дала мне возможность вдохнуть глоток счастья!» – прошептала женщина своему прототипу. Тонкие пальцы клона медленно выскользнули из рук Вирты, и женщина быстро побежала в сторону лестницы. Вслед за ней тут же устремились два бионойда.

– Вы тоже бегите! Хватайте её! Я пока здесь постерегу вторую! – крикнул следователь оставшимся охранникам.

По его команде ещё двое бионойдов направились по коридору для поимки женщины.

– Что вы встали, идите за ними! – скомандовал Григориус оставшимся двум киборгам.

– Согласно регламенту государственной охраны, около объекта должно находиться как минимум два стража, которые имеют допуск к объекту. Мы не можем покинуть территорию, поскольку вы не являетесь лицом, уполномоченным на доступ к залу заседаний Сената, – ответил один из охранников.

– Так у вас имеется допуск, это очень хорошо, – произнёс следователь и выбил у одного из бионойдов лазерное ружье.

В это же мгновение Вирта с разворота ударила второго охранника и схватила его оружие. Завязалась непродолжительная драка, в ходе которой суперкомпьютер центра управления периодически менял модель боя следователя и Вирты то на карате, то на ушу, то на джиу-джитсу, то на русский рукопашный бой, то на айкидо. Это позволило землянам одержать стремительную победу.

Следователь поднял одного из поверженных охранников и поднёс его головой к сканирующему устройству двери, ведущей в зал заседаний. Послышался грубый голос: «Охранник 003, доступ разрешён». После этого дверь открылась, и следователь, пронеся охранника на руках и прикрываясь им от сканирующего прибора, зашёл внутрь помещения.

Точно так же поступила и Вирта. Она подняла второго охранника и с его помощью пробралась в фойе зала заседаний Сената.

«Вынимайте чипы из головы бионойдов, пока они не пришли в себя», – послышалось из центра управления.

Следователь и Вирта опустили киборгов на пол, проломили их черепа и извлекли из них чипы.

Тем временем цифровой клон Вирты добежала до двери, ведущей на лестницу. Дёрнув за неё, женщина поняла, что, как и предостерегал следователь, дверь не откроется. Клон бросилась прочь и забежала в другой коридор, однако увидела, как издалека ей навстречу шли двое бионойдов. Она побежала назад, однако и с обратной стороны её уже поджидали два других охранника. Враги со всех сторон обступили женщину и наставили на неё лазерные ружья.

– Вы арестованы! Прошу поднять руки и опуститься на колени! В случае неповиновения вы будете уничтожены! – сурово пригрозил один из них.

Грозный вид агрессивно настроенных вооружённых полулюдей, из жутких глаз которых исходили устрашающие красные лучи, судорожно блуждающие в полумраке коридора, наводил на женщину леденящий ужас.

Известно, что в роковые моменты жизни, когда человек стоит лицом к лицу своей смерти, заглядывая в её пустые жадные глаза и ощущая её холодное дыхание, из глубины его подсознания, словно из разворошённого муравейника, начинают выползать наружу отрывки самых ярких моментов прожитого. Под действием шока эти приятные видения начались и у клона Вирты.

Женщина с трепетом и благоговением купалась в воспоминаниях, как когда-то в детстве, согретая нежными лучами палящего солнца, ныряла с обрыва в прохладную деревенскую речушку, протекавшую неподалёку от родного дома. После – вся грязная, в иле и тине – она шла домой, где её встречала мама и, немного поругав, окунала в тазик с водой. Она хорошо помнила эти сильные и в то же время нежные руки заботливой мамы.

Глубокие и насыщенные краски близких душе образов из прошлого порождали непреодолимую тягу к жизни. Женщине хотелось поднять руки, сдаться и продолжить жить – хотя бы ради этих воспоминаний. Однако она понимала, что если сделает это, то у неё всё равно отнимут их. Её снова запрограммируют и поместят в тот пустой, совершенно посторонний мир, из которого она с таким трудом выкарабкалась.

Но больше всего женщину пугало то, что в неё снова вселится это чуждое ей сознание, которое, словно неприжившийся трансплантированный орган, отторгалось всей её физиологической сущностью.

Словно мифическое чудовище, оно отрывало от её живой души целые куски и жадно, громко чавкая, поедало их, оставляя после себя глубокие кровоточащие раны.

Возвращение в прежнее состояние было равносильно медленной мучительной смерти, а гибель от рук охранников виделась как спасительное избавление от страшных мук.

В голове крутилась крылатая фраза Гамлета из пьесы Шекспира: «Быть или не быть».

Ей вспомнился сюжет на тему смерти как избавления от страданий, который она видела по телевизору ещё в своей прошлой жизни. Подобно острому лезвию, он глубоко врезался в её память. В нём рассказывалось о медикаментозном прекращении жизни человека, испытывающего мучительные боли от поедающей его изнутри неизлечимой болезни. Учёные называли этот гуманный способ убийства пресловутым словом «эвтаназия». После горячих споров медиков, политиков и общественности в некоторых странах она даже была легализована, после чего в эти государства со всего мира хлынули потоки желающих умереть.

Мнительная женщина часто задумывалась, как бы поступила она, оказавшись на месте этих людей. Сдалась бы и, согласившись на этот отчаянный шаг, добровольно бы покинула бренный мир… или изо всех сил карабкалась бы вверх по скале, стирая руки до костей и цепляясь за каждый бугорок жизни, чтобы ускользнуть от слюняво цокающих за спиной клыков, произрастающих из дьявольской пасти следующей за ней по пятам смерти?

Тогда она твёрдо решила, что человек не имеет морального права уходить из жизни ради избавления от физической боли. Ведь она есть всего лишь естественная реакция организма на то, что в нём что-то происходит не так. Боль – это такое же ощущение, как и многие другие, например, жажда, жара, холод, радость, печаль, только намного острее них. Как и все остальные, она воспринимается человеком через психику, и если научиться контролировать последнюю, то возможно укротить и боль, к примеру, растворить её в море приятных ощущений, отвлечь от неё внимание. Не даром умирающим людям стараются обеспечить максимальный комфорт и уют. Главное – это нарушить победное превосходство боли над другими чувствами. И тогда её восприятие может в корне измениться. Ведь существуют же люди с низким болевым порогом… или даже те, которые получают от неё удовольствие.