Я ставлю на любовь - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Тимина cтр.№ 55

Они бросали вызов окружающей реальности и вели себя так, словно никого, кроме них, не существовало. Влад, подозревала Настя, смотрел на вещи куда реалистичнее. Работа обязывала. Но когда за ними закрывались двери квартиры, все условности летели к черту.

— Мне придется уехать завтра утром.

Настя как раз доставала из духовки свое творение — тертый пирог с черничным вареньем — и шипела на пальцы, которые умудрилась обжечь о противень. Едва не выронила его из рук от острого разочарования.

— Как? Куда?

Пирог был забыт. Мысль о разлуке резала сердце невыносимой болью.

— В город М. Это три дня, если все пойдет как надо. — Влад покачал головой, с нежностью глядя на сникшую, погрустневшую Настю.

Отбросил с колен хлопковую салфетку и пересел ближе, заключая девушку в теплый кокон своих объятий.

— Настенка, всего три дня! Не заметишь, как пролетят… Это что, слезы? Ну что ж ты у меня такая глупенькая…

Настя действительно едва не плакала. За все время их стремительно набирающего обороты романа она никогда не расставалась с ним больше чем на полдня. Да, время имело свойство ускоряться, когда они были оторваны друг от друга, но… три дня!

Она все-таки всхлипнула, прижимаясь щекой к плечу Влада. Он продолжал гладить ее по затылку с колючим ежиком модельной стрижки, что-то успокаивающе шептать и прижимать еще крепче, словно пытался влить ей под кожу всю свою нежность к ней, его любимой девочке.

— Настя, мой дикий печальный котенок! — он мог назвать ее даже “чучундриком”, суть бы от этого не изменилась. Главное — те чувства, что он вкладывал в свои слова. Именно эти искренние эмоции бурлили в ее крови, рассыпаясь золотыми искрами. — Я же оборву тебе телефон… как бы далеко я ни был, ты всегда будешь чувствовать нас рядом. Меня и мое тепло…

Наверное, тогда она это почувствовала. То, что никогда больше его не увидит. Вжималась до боли в его грудь, вдыхала запах его кожи, сплетенный воедино с горьким ароматом сандала, вбирала в себя это тепло ласкового солнца, способного поддерживать в ней жизнь, а плечи тряслись от сухих рыданий. Чувствовал ли он то же самое? Ощущал затылком холодное дыхание неумолимого фатума, который уже подписал свой безжалостный приговор их дальнейшему существованию, подарив последнюю милость — эти уникальные часы вместе, перед тем как небеса обрушатся и незнакомое чужое светило превратит их планету в выжженные радиацией руины? Она никогда этого не узнает.

— Малышка моя… девочка моя любимая… если бы ты только знала, насколько мне дорога, ты бы не плакала! — горячий шепот обжигал ее ушную раковину. — Я всегда буду рядом и никогда тебя не оставлю! Просто знай это, и все!

Той ночью он был максимально нежен. Покрывал ее тело поцелуями обожания, качал на руках, как малышку, закутывая в тепло своих объятий.

— Всегда рядом, Настенка! Что бы ни случилось…

Наверное, сам фатум усомнился в своем решении, спокойно наблюдая свысока за ними. Но ничего менять не стал. У судьбы никогда не было совести. Только чувство черного юмора…

— Холодно… — прохрипела Настя, натягивая одеяло до самого подбородка. Ее действительно колотило от озноба.

Солнце за окном клонилось к закату, удлиняя косые лучи. Чувство нереальности происходящего накатывало интервальными волнами то ли от последствий введения сыворотки правды, то ли от его непосредственной близости.

— У тебя жар. Ты сильно простудилась.

— На что ты рассчитывал, когда подвешивал меня в своем сарае? Кстати… сам или кто помог? Психопат с пистолетом или “однажды укушенный”?

Влад задумчиво следил за тенью колеблющейся ветки в пятне солнечного света на обоях.

— Настя, твои претензии вообще не в дугу. Я еще мягко обошелся с той, кто убила уже трех моих людей.

— Твои понятия о мягкости меня умиляют.

— Ты лукавишь. Заметь, ты в теплой постели, в моем доме, а не в сыром холодном подвале на цепи. Тебя пичкают лекарствами, чтобы по иронии судьбы не прикончила пневмония. Я не загоняю тебе иголки под ногти и не насилую в полубессознательном состоянии.

— Иголки под ногти — вчерашний день, Лидер. Долго и нудно. Как и то, что ты решил, будто меня можно напугать членом.

Влад оторвался от созерцания обоев и слегка подался вперед, сцепив пальцы в замок под подбородком. Блики застывшего янтаря в его глазах больше не казались Насте прежними. Если раньше они согревали солнечным теплом, то сейчас она не ощутила ни капли ментального поглаживания. Холодный цитрин с вкраплениями замерзшего обсидиана прошелся по ее лицу царапающим равнодушным взглядом, и девушку даже под теплым одеялом сковало очередным приступом усилившегося озноба.

— Ты бы предпочла иголки изнасилованию. Верно, Черный Ангел? Сколько их было? Ты так и не смогла дать вразумительного ответа на этот вопрос. Думаю, ты пыталась дать отпор, и не раз, но у тебя не хватало сил. Их было больше. И они были гораздо сильнее. Несовершеннолетняя девчонка с телом женщины в лагере, где готовили хладнокровных убийц и не признавали сантиментов. И каждый ждал, когда ты сломаешься. И однажды это почти случилось. Еще бы чуть-чуть, и твой рассудок съехал бы с колес окончательно. Но вас учили выживать любой ценой. Ты считала, что пошла простым путем, когда предложила себя главному координатору, чтобы тебя оставили в покое. И это оказалось правильной тактикой. Ты с легкостью переняла ее и продолжаешь использовать. А теперь попробуй снова сказать мне, что не боишься повторения того самого насилия.

Волна озноба стремительно пронеслась по ее оцепеневшему телу, сменившись противным жаром. Желание натянуть одеяло на голову, спрятаться, подобно маленькой девочке, в его спасительной темноте становилось непреодолимым, саднящие голосовые связки сковало оковами слабого спазма. Мир сдвинулся со своей орбиты. Настя с трудом удержала глаза раскрытыми, борясь с желанием зажмуриться, сделала судорожный вздох, понимая, что ей стало трудно дышать.

Влад внимательно наблюдал за ней. На миг ей показалось, что сейчас самая утонченная из всех моральных пыток закончится, он сядет рядом на кровать и уничтожит зачатки панического ужаса одним касанием руки… так, как это было раньше. Долгих девять лет назад. Но нет, новая оглушающая реальность была равнодушной и безжалостной. Он продолжал задумчиво наблюдать за ней. Без злорадства, но и без излишнего сопереживания, с любопытством психолога-экспериментатора, снимающего показания с датчиков, в которых бился его подопытный экспонат. “Не осмелится. Просто пугает”, - сказала себе Настя, каким-то чудом удерживая его взгляд. Внутренний голос сегодня был недостаточно красноречив: “А удар в лицо?” — охотно напомнил перед тем, как утихнуть, давая знать, что диалога не будет. Девушка поняла, что ее сбивчивое учащенное дыхание не укрылось от Лидера.

Время все расставило по своим местам, оторвав их друг от друга, разметав по окраинам их персональной необъятной галактики без права вернуть то, что было раньше. Этому спиральному скоплению ярких горячих звезд было абсолютно все равно: она давно погасла, остановилась, замерла на пороге большого взрыва, обреченно наблюдая за неистовством космических вихрей, которые не знали жалости, сокрушая, отдаляя друг от друга ярчайшую звезду и цветущую планету. Миллиарды парсек. Триллионы световых лет. Никакой возможности найти друг друга в колыбели гаснущих и вновь зарождающихся звезд — не потому, что не различить в таком скоплении холодных искр. Канут в Лету целые эпохи, прежде чем призрачный свет долетит из одной точки галактики в другую. Возможно, их уже не будет к тому времени в живых. Солнце взорвется, застынет столпом космической пыли в холодном вакууме, а одинокая планета под иным светилом расколется, слетев с орбиты, принимая смерть как избавление от лучей звезды, уничтожающей все живое мощью своего излучения.