Игра - читать онлайн книгу. Автор: Леона Дикин cтр.№ 2

Лана прокрутила страницу вниз.

Ниже обнаружилась большая красная кнопка с единственным словом «ИГРАТЬ». Потом появилась еще одна фраза. Она бежала по экрану справа налево, повторяясь вновь и вновь.

Как все предыдущие и все последующие игроки, Лана нажала кнопку. Страха она не чувствовала. И не остановилась, чтобы задуматься о последствиях или загадочной открытке. Ей просто хотелось поскорее узнать, что будет дальше.

Серафина сидела в маленькой комнате без окон в полицейском участке и размышляла, убедительно ли звучат ее ответы, нормальны ли они. Она понятия не имела, как рассказывал бы о таком обычный человек. И полагалась на полицейские сериалы, книги и собственную фантазию.

– Итак, расскажи нам еще раз, Серафина: как ты очутилась сегодня утром в спортзале?

Констебль Кэролайн Уоткинс задавала этот вопрос уже дважды. Голос у нее был высокий, девчоночий. Темные волосы собраны в аккуратный узел на затылке. Красилась она сильно, но безупречно, и с каждым повтором вопроса у нее дергался левый глаз.

Серафина пожала плечами.

– Нам просто было скучно, – уже в третий раз сказала она.

– И как ты уже говорила, школьный смотритель Даррен Шоу последовал за тобой и Клодией Фримен?

Серафина кивнула.

Уоткинс многозначительно склонила голову в сторону записывающей аппаратуры.

– Да, – произнесла Серафина.

– А карандаш?

– Он лежал у меня в кармане.

Уоткинс смотрела Серафине в глаза.

– А, ну да, – согласилась она. – После урока рисования, – еле заметная улыбка тронула ее губы.

– Нет, – поправила Серафина. – ТП. Технологии проектирования.

– Конечно же. Я ошиблась. – Констебль Уоткинс сделала вид, будто что-то исправила в своих записях. – Итак, мистер Шоу подошел к Клодии в спортзале. Ты сказала, что она попала. Что ты имела в виду?

Ее глаз снова дернулся.

Серафина в точности повторила свой прежний ответ:

– Он схватил ее сзади за шею и полез рукой ей под джемпер.

– И ты уверена, что эти действия не были консенсуальными?

Серафина помедлила немного, прикидывая, что могла бы сказать эта сучка Клодия. Они дружили, но Серафина знала, что Клодию раздражает популярность подруги. Насколько далеко зашла Клодия, чтобы подгадить ей?

– Ты уверена, что он принуждал Клодию и действовал вопреки ее желанию? – спросила Уоткинс.

– Ей пятнадцать, – ответила Серафина, оскорбленная тем, что ей попытались растолковать значение слова «консенсуальный».

Щеки Уоткинс вспыхнули.

Мать Серафины, которая до этого сидела молча, как велено – она такая послушная рохля, – теперь подала голос.

– На что это вы намекаете? – спросила она и опустила руки, которые до тех пор держала скрещенными на груди. – У нас приличная семья. Моя дочь и мухи не обидит. Этот человек напугал ее, она просто защищалась.

– Это так, Серафина? Ты испугалась? – спросила Уоткинс.

– Да.

– Он отпустил Клодию и напал на тебя?

– Да.

– И ты накинулась на него с карандашом – по твоим словам, в надежде оцарапать его?

– Да, – ограничилась кратким ответом Серафина.

Уоткинс смотрела ей в глаза.

Она не верит мне, думала Серафина. Потупившись и ссутулив плечи, она съежилась на своем стуле и принялась ковырять кожу вокруг ногтей. Мне четырнадцать лет, я напугана. Я никому не хотела причинять вреда. Просто пыталась помочь подруге, и вот теперь меня допрашивают.

На миг ее встревожила мысль, что ничего у нее не выйдет. Может, поза не та или выражение лица не такое, как надо. Полицейских ведь учат распознавать обман.

Но Уоткинс собрала свои бумаги.

– Ладно, пока достаточно. Сделаем перерыв, констебль Феликс проводит вас в столовую. – Уоткинс продолжала, обращаясь к матери Серафины: – Надо что-нибудь съесть – это поможет справиться с шоком. – И когда снова посмотрела на Серафину, ее улыбка заметно потеплела: – А потом мы еще поговорим.

Серафина кивнула. Я беззащитная девчонка-подросток, у меня шок. Я беззащитная девчонка-подросток, у меня шок. Как она уже выяснила, мысленно повторять эти слова полезно.

Уоткинс встала и вышла. Серафина расслабилась. Задачка оказалась раз плюнуть.

Секундная стрелка больших часов в приемной мелкими прыжками продвигалась к девяти. Выпрямившись в кресле, доктор Огаста Блум наблюдала за стрелкой с чувством, будто каждый короткий скачок отражает ее тревоги, все то, что могло помешать ей сосредотачивать внимание на собеседнике на протяжении целого часа. Она знала, что ей предстоит непростой сеанс. Она читала протоколы и знала, чего ожидать. Жертва, которой была нанесена психологическая травма, прибегла с целью самозащиты к непредумышленным, но жестоким действиям.

Тик.

Тик.

Четырнадцать лет. В четырнадцать лет еще положено одной ногой оставаться в детстве. Наивность мало-помалу улетучивается: сначала исчезают Санта и зубная фея, затем приходит понимание, что и у родителей есть недостатки, потом – что люди бывают эгоистичными, и наконец – что сам мир порой немыслимо жесток. Из детства надо выпутываться постепенно, чтобы разум успел адаптироваться. Если грубо срывать его покровы разом, от них остаются следы отрицания, гнева и, в конечном итоге, отчаяния.

Блум была не в силах повернуть время вспять и устранить травму. Но она могла попытаться сделать так, чтобы в детском разуме прибавилось света, и слегка уменьшить масштабы бедствия.

Серафина помедлила в дверях небольшой комнаты, оценивая доктора Блум. Она сидела в кресле с высокой спинкой и деревянными подлокотниками – короткая стрижка, волосы оттенка овсянки, черные брюки, зеленый джемпер с треугольным вырезом. Вид элегантный и опрятный. На ногах – черные туфли без каблуков; мать Серафины назвала бы их практичными. Ноги психолога едва доставали до пола.

Коротышка, как я, подумала Серафина. Это может оказаться кстати.

– Привет, Серафина, – сказала доктор Блум. – Проходи и садись. – Руки она держала сложенными на коленях, на маленькой черной книжке. Дождавшись, когда Серафина сядет, она продолжила: – Как ты себя чувствуешь сегодня?